– Но я должна знать, Кракен. Я – другое дело. – Она заговорила громче.

– А что, это так заметно? – всполошился я.

– Еще бы! При встречах в офисе вы выделяете столько гормонов, что не продохнешь. Это что-то животное. Чистая химия. Если честно, даже противно.

Интересно, она всерьез? Или это все-таки шутка?

– В любом случае это уже случилось. Думаешь, кто-то еще в Витории нас заметил? Это важно, Эстибалис. Подумай хорошенько. Думаешь, кто-то еще догадывается?

– Я хорошо тебя знаю, потому что мы напарники, работаем бок о бок по много часов подряд. Альба Диас де Сальватьерра появилась недавно, и я сомневаюсь, что кто-то в курсе того, как она обычно себя ведет. Понятия не имею, Унаи. Мне кажется, больше никто не догадывается, но утверждать это я не могу. И не избегай главной темы. Меня возмущает, что ты скрыл от меня свою первую серьезную связь с тех пор, как овдовел. Разве с друзьями так поступают?

– Я собирался все тебе рассказать, честное слово, но потом случилась та история с твоим братом, и я боялся, что наша дружба осталась в прошлом. Сейчас я даже не знаю, какие у нас с тобой отношения, Эсти. Правда, не знаю.

– Наши отношения заключаются в том, что мне бы хотелось, чтобы ты снова стал моим лучшим другом, моим братом, семьей, человеком, которому я всецело доверяю, всей моей жизнью.

– Что ж, это напоминает то, что чувствую я. Но и мне бы хотелось, чтобы ты рассказывала про себя. Что происходит с Икером, Эсти? Ты давным-давно ничего про него не рассказываешь, не говоришь о ваших планах. Как идут приготовления к свадьбе? Честно говоря, у меня такое впечатление, что ты меня избегаешь. Сейчас, когда твоего брата не стало, а отец уже не тот, что раньше, я бы хотел быть шафером, который поведет тебя к алтарю.

– Я порвала с Икером, Унаи. Свадьбы не будет. Ненавижу свадьбы. Это решение меня освободило.

Я поверить не мог, что Эсти говорит правду. Они с Икером были парой из тех, что с самого начала не разлей вода, по-другому и быть не может. Когда я познакомился с ними, они уже были вместе, и так было всегда.

– Что? – только сказал я, как дурак.

– А то, что мы уже не вместе. Мне вообще не надо было соглашаться на брак; мне не идут цветы и свечи, церемонии и священники. А когда я надеваю длинные платья, становлюсь похожей на карлицу.

– Да, но все это можно было объяснить Икеру. Думаю, он бы все понял. Ты что, правда с ним порвала? Сколько же вы были вместе? С конца франкизма?

Эсти долго молчала. Очень долго. Я подумал, что она спит, и похлопал снизу по матрасу, чтобы проверить, жива ли она.

– Когда умер брат, я поняла, что Икер неспособен меня утешить. Его присутствие меня не успокаивало, с ним не становилось легче, он не поднимал настроения. Это бессмысленно, Унаи. Мне лучше одной. После стольких лет Икер для меня как двоюродный брат, с которым иногда случается секс, всегда одинаковый, чтобы мы оба поверили, что по-прежнему не безразличны друг другу, что мы любовники, а не друзья. Я не хочу жить с другом, с которым мы иногда трахаемся. Не хочу делить с ним ни полки в платяном шкафу, ни корзину в супермаркете, ни столик в баре по выходным. С тех пор как Энеко не стало, все изменилось. Икер сделался лишним. Я многие годы чувствовала себя зомби, позволяла себе быть ведомой. Любопытно, что с ним происходило то же самое, однако он не собирался ничего менять; ему казалось, что главное – стабильность. Для нас двоих это освобождение. В сентябре он уезжает в Пакистан покорять Нанга-Пербат, «гору-убийцу». Я бы очень за него боялась и отговаривала от этой затеи, а теперь никто не станет ему мешать. Даже странно, что мы мучили друг друга столько времени.

– Значит, ты не переживаешь? Не хочешь поплакаться в жилетку? Я не должен тебя утешать?

– Наоборот! Мне нужен приятель, с которым можно повеселиться.

– Заметано. Как только вернемся в Виторию и покончим с этим делом, как следует оттянемся в Старом городе.

– Когда покончим с этим делом… если оно первое с нами не покончит, – пробормотала Эсти.

– Тише, – ответил я, погружаясь в дремоту. – Уже поздно, и я жутко устал. Давай спать, а завтра поговорим.

– Нет уж, Кракен. Погоди, не засыпай; я не знаю, будет ли у меня другая возможность все с тобой обсудить.

– Что обсудить?

– У меня есть подарок тебе на день рождения, но поскольку мы… В общем, я тебе его так и не подарила.

– Подарок? Большое спасибо, Эсти. А что это?

– Короче, только не пугайся. Это наркотик, который Энеко по моей просьбе приготовил специально для тебя. Понимаешь, когда имеешь дело с лекарствами, рано или поздно начинаешь разбираться в химии.

– Это знает каждый, кто смотрел «Во все тяжкие», – обеспокоенно отозвался я. – Куда ты клонишь? Начало мне не нравится.

– Это бета-блокатор на основе экстракта мандрагоры и других веществ.

– Мандрагоры? А разве она не ядовитая?

– В зависимости от дозы, как и все остальные вещества.

– Сказала эксперт по сильнодействующим препаратам, – съязвил я: этот дикий разговор начинал меня раздражать.

– Дай мне закончить, пожалуйста, я этого заслуживаю. Не знаю… не знаю, какие у него побочные эффекты. Энеко утверждал, что их нет, что он используется для блокировки рогипнола, что это был секрет, который в девяностые годы тщательно скрывали, так что даже полиция не знала о том, что он существует.

– Ты хочешь, чтобы я его принял?

– Мы не знаем, кто убийца, Унаи. Зато он отлично знает, кто ты. Если он сделает шаг и доберется до тебя, твои занятия по самообороне тебе не помогут. Не помогут ни рост, ни сила. Вспомни жертв из Дома веревки, вспомни Тора. Он был как ты, но двадцати пяти лет. Убийца преспокойно с ним справился, и с тобой справится тоже.

Мне не хотелось ни слушать, ни думать об этом.

– Ты за этим отправилась в магазин твоего брата?

– Да, как раз пошла его забрать и встретила тебя… Хорошо, а ради меня ты его примешь?

– Сомневаюсь, Эстибалис. Ни разу в жизни ничего не принимал и не собираюсь. Не обижайся, но менее всего мне хочется пробовать то, что приготовил твой брат.

– Хорошо, но тогда пусть тебе приготовит его кто-то, кому ты доверяешь. Асьер, фармацевт из нашей тусовки, например. У него это займет пару дней.

– Ты меня как будто не слышишь. Я не подросток и не собираюсь принимать никакие психотропные вещества. Ты хочешь, чтобы я пил его целый год, пока мне сорок? Потому что боюсь убийцы?

– Мне не хочется про это говорить, но, боюсь, у тебя не так много времени. Убийца вернется, когда в Витории начнется очередной праздник.

– А не боишься превратить меня в наркомана?.. Короче, я не собираюсь этого делать. Всё, точка. Спи, Эстибалис. Разговор окончен, а завтра сделаем вид, что его не было.