– Это был я, – вставил Аллейн.

– Вы! Господи, какая же я дурочка! Я думала, это Хейли. Вы ушли, продолжая карабкаться по лестнице. А я двинулась вдоль платформы. Сверху я видела сцену. Тед ушел встречать полицию – я слышала, как он с ними разговаривает. На сцене никого не осталось. Я прицепила легкую болванку – она была намного легче пустой бутылки. Потом спустилась вниз. Тед все еще говорил с детективами. Все перешли на сцену, вы стояли у первого входа. Прячась за задником, я проскользнула в коридор с гримерными. Когда я вошла к себе, Хейли уже был там. Он сказал, что ждал меня здесь, а я ответила, что искала его, и сразу отправила Хейли за Сьюзен, а потом за вами.

– Ну да, – кивнул Аллейн. – Все сходится. А теперь объясните, пожалуйста, что заставило вас передумать. Почему вы так уверены, что он невиновен?

– Наверное, это покажется вам странным, но все дело в тех словах, которые он сказал мне ночью, когда мы вернулись в отель. Он сказал: «Каролин, Альфреда убили. Это не несчастный случай. Кто-то подменил груз». Мы немного помолчали, и он добавил: «Если бы сегодня утром я узнал, что он умрет, то думал бы только о вас и о том, что я могу приобрести. Но сейчас – сейчас я могу думать только о нем». Как только он это сказал, в голове у меня что-то прояснилось. Я даже не могу это описать. Я просто поняла, что он тут ни при чем. И мне стало так стыдно за свои дурные мысли! Он продолжал с грустью говорить об Альфи и о наших первых годах вместе. А уходя, на прощание сказал… – У нее снова сорвался голос, и она нетерпеливо мотнула головой. – Он сказал: «Каролин, вы знаете, что я вас люблю, но теперь я рад, что мы не сделали ему ничего плохого».

Наступило глубокое молчание. Каролин, похоже, целиком ушла в свои мысли. Она выглядела более сосредоточенной, чем раньше, и Аллейн подумал, что, оставшись наедине с собой, Каролин привела мысли в порядок и обдумала то, что собиралась ему сказать. Он почувствовал, что она истощена и эмоционально, и физически.

– Давайте вернемся? – предложил он мягко.

– Сначала ответьте: вы понимаете, почему я так уверена в невиновности Хейли? То, что я вам сказала, имеет хоть какое-то значение?

– Да. Это произвело на меня большое впечатление. Я не сомневаюсь, что вы уверены в правдивости того, что говорите.

– А вы? Вы в этом уверены?

– Не забывайте, что я полицейский. Я считаю очень важным то, что вы сказали, но мне необходимо убедиться в наличии алиби на то время, которое предшествовало праздничному застолью.

– Для Хейли?

– Да, для Хэмблдона.

Аллейн покосился на нее. «Она что, совсем не думает о себе? – подумал он. – Не понимает, о чем я говорю? Или это просто какая-то хитрая игра?»

– Хейли был в своей гримерной, – сообщила Каролин. – Она рядом с моей. Я слышала, как он отпустил костюмера. Нет, нет, постойте! Дайте вспомнить. Вчера на допросе я думала только о том, что было после праздника, а не до. Подождите! Когда он сказал Бобу – своему костюмеру, – что тот может идти, я как раз говорила Минне, моей горничной, что справлюсь без нее. Она помогла мне снять платье, потом вышла в коридор и заговорила там с Бобом. Я крикнула ей, что надо поторапливаться и готовиться к вечеру, и она ушла, кажется, к Сьюзи. Потом – да, я позвала через стенку Хейли, и он мне ответил. Он ответил.

– О чем вы с ним говорили?

– О том, что… Постойте, о чем же мы говорили? Ах да! Я сказала: «Хейли, я только что вспомнила. Я пригласила Вудсов на праздник, но никто этого не знает. Ужасно, правда?» А он ответил: «Не Вудсов, а Форрестов». Я всегда путаю фамилии. Тогда я попросила его сходить и предупредить кого-нибудь насчет Форрестов, он ответил, что сходит, как только снимет грим. Он сказал, что испачкал краской воротник и хочет надеть новый. Нам приходилось почти кричать, чтобы слышать друг друга. Кто-нибудь наверняка нас слышал. Чья гримерная рядом с Хейли?

– Мы это выясним. Продолжайте. Что было дальше?

Она сидела, задумчиво подперев голову руками.

– Дальше? Сейчас подумаю. Боб ходил, насвистывая, по коридору. Я подумала: это в коридоре, значит, не страшно.

– То есть?

– Свистеть в гримерной – плохая примета. Боб стоял где-то возле выхода на сцену: я слышала, как он иногда обращался к рабочим. Я в тот момент еще подумала, что, похоже, он не собирается переодеваться к празднику. Боб – своеобразный человек, он давно у нас работает.

– Да, да, – быстро кивнул Аллейн. – Прошу вас, продолжайте. Расскажите мне все подробно, я хочу увидеть полную картину. Итак, все разошлись по своим комнатам и снимают грим. Боб стоит недалеко от вашей двери, перед выходом на сцену. Вы слышите, как он переговаривается с рабочими. Как долго он там стоял? Можете вспомнить?

Она удивленно посмотрела на него.

– Не знаю. А зачем… Постойте… о господи!

Ее лицо вдруг вспыхнуло волнением и радостью.

– Да, да, я вспомнила! Когда Хейли вышел в коридор, Боб еще был там. Я слышала, как Хейли спрашивал, почему он не идет на сцену. Боб ответил: «Не люблю навязываться, сэр. Мне там не место», – на что Хейли возразил: «Что за глупости, вы все приглашены. Пойдемте со мной, мы вместе сядем за стол». Это очень похоже на Хейли – он всегда внимателен к персоналу, часто общается с рабочими. Но Боб стал отнекиваться, сказал, что подождет Минну. Понимаете, о чем я говорю? Если бы Хейли вышел раньше и вернулся, то Боб бы его увидел, а когда он вышел на самом деле, то попросил Боба идти вместе с ним! Значит, Хейли не собирался лезть наверх. Господи, почему я не вспомнила это раньше!

– Действительно, жаль. Давайте продолжим. Как долго Боб оставался в коридоре?

– Я слышала, как другие разговаривали с ним, проходя мимо. Не помню кто именно. Это было еще до того, как Хейли вышел из гримерной. Не важно. Важно, что Хейли не стал бы просить Боба идти вместе с ним, если бы собирался подняться на колосники. К тому же я уверена, что тогда было уже слишком поздно. Если Хейли мог это сделать, то раньше, но тогда Боб бы его увидел.

– А когда вы сами вышли из гримерной, Боб был еще там?

– Нет. За мной пришли Хейли, Джордж и… Альфи. Мы встретились в коридоре.

– Объясните, пожалуйста, – попросил Аллейн, – почему вы так долго оставались в своей комнате?

В ее взгляде мелькнула тень прежнего лукавства. Он вспомнил эпизод в ночном поезде, когда она подглядывала за ним одним глазом.

– Я хотела прийти последней, – ответила она. – Ведь это была моя вечеринка.

– То есть вы нарочно затянули паузу?

– Разумеется. Я ждала, чтобы Боб ушел. Потом к нему подошла Минна, и я слышала, как они разговаривали в коридоре. Я хотела, чтобы на сцене были все – абсолютно все. – Она задумчиво взглянула на Аллейна. – Наверное, вам покажется странным, что я торчала в этой комнате только для того, чтобы устроить шоу, но я – Каролин Дэйкрес. Хотя вряд ли вы поймете.