Еврейское агентство, которое выполняло некоторые функции правительства «ишува» (еврейского населения Палестины), решило принять план ООН. На следующий же день группировки «Арабская освободительная армия» и «Армия Священной войны» начали против евреев вооруженные действия. «Хагана» издала декрет, призывающий на военную службу мужчин и женщин от 17 до 25 лет; к ней присоединились «Иргун» и «Лехи». За два месяца — 800 убитых; арабы бегут из Палестины, евреи из арабских стран — в Палестину…

12 января 1948 года сотрудниками МГБ был убит Михоэлс, начался разгром ЕАК: кажется, Сталин, поддержав палестинских евреев, решил наконец взяться за своих. О каких-либо высказываниях Эйнштейна по этому поводу неизвестно. Он был очень озабочен денежным вопросом: Милева написала Гансу, что он угрожает лишить младшего сына наследства, Ганс потребовал объяснений, отец сказал, что это просто средство шантажа, и прибавил (в письме от 21 января 1948 года): «Я сделаю все для Теде, даже если мне придется потратить все мои деньги до последнего цента». В начале года в США создали Прогрессивную партию, лидер — Генри Уоллес, друг Рузвельта, ориентированный на дружбу с Россией; Эйнштейн заявил, что будет его поддерживать. Сидни Хук сказал, что Уоллес «красный», а «красные» хотят на нас напасть, — Эйнштейн ответил, что США гораздо сильнее и напасть хотят они, а не русские — те «должны быть сумасшедшими, чтобы напасть…».

В феврале в Принстон приехал поработать Бор; Эйнштейн заканчивал подготовку к публикации новых уравнений (он колебался между тремя разными вариантами), с Инфельдом по переписке делали работу о движении. Штраус уехал, получив академическую должность, Эйнштейн горевал сильно, нашел нового помощника, 22-летнего Джона Кемени, но скоро в нем разочаровался. Борну, 18 марта: «Вряд ли Вы понимаете, насколько мне одиноко».

Америка ему осточертела, его очень звали в Палестину, но он сказал, что слишком стар. А там Западный Иерусалим в блокаде, автоколонны с продовольствием расстреливались арабами из соседних деревень, в частности из деревни Дейр-Ясин; 9 апреля «Иргун» и «Лехи» атаковали Дейр-Ясин, было убито, по разным оценкам, от 100 до 250 жителей деревни. В ответ арабы напали на автоколонну под флагом Красного Креста и убили 78 врачей и сестер; британские солдаты, еще не выведенные из Палестины, были рядом, но не вмешались. Эйнштейн в «Нью-Йорк таймс», 12 апреля: «Арабские и еврейские экстремисты втянули Палестину в бесперспективную войну и играют на руку друг другу». Шепарду Ривкину, исполнительному директору Общества американских друзей борцов за свободу Израиля, 10 апреля: «Когда нас в Палестине постигнет окончательная катастрофа, ответственны будут в первую очередь британцы, во вторую — террористы, выходцы из наших собственных рядов… Я не желаю иметь ничего общего с этими заблуждающимися и преступными людьми». Но виноваты во всем были Англия и Штаты. Мюзаму, 24 марта: «Не только англичане, но и американцы продали и предали нас. В Вашингтоне они сговорились напасть на Россию, этот факт также связан с предательством Палестины. Мы, евреи, не в безопасности в Америке, где антисемитизм возрос… психологическое положение евреев как в Германии до Гитлера: богатые и успешные пытаются скрыть свое еврейство и действуют как суперпатриоты…»

Психоаналитик Уолтер Марсель написал Эйнштейну, что не США хочет напасть на Россию, а наоборот: недаром русские против Всемирного правительства. Тот отвечал 8 апреля: «Мы сходимся с Вами в следующем: только Всемирное правительство может осуществить безопасность. Но я не согласен, что надо заставить Россию присоединиться, прежде чем она перевооружится и сможет нападать на других… Лучше позволить России убедиться в том, что агрессией ничего не достичь, а в присоединении [к Всемирному правительству] есть преимущества: тогда отношение русских поменяется и они будут участвовать без принуждения».

Сидни Хуку, 3 апреля: «Я не закрываю глаза на серьезные недостатки русской системы и не хотел бы жить под таким правлением. Но у него есть, с другой стороны, большие заслуги, и трудно сказать, могли бы русские выжить, если бы ими управляли более мягко». Хук в ответ: «О каких методах вы говорите?! Я не понимаю, как кто-либо может утверждать, что чистки и террор помогли русским выжить, или как миллионы жертв в концлагерях СССР как-либо способствовали победе России над Гитлером. Русские победили Наполеона, который был в свое время могущественнее, чем Гитлер. Но это никоим образом не оправдывает крепостное право». Эйнштейн на это промолчал. Хук приводит еще одно высказывание своего оппонента: «Болезненный временный отказ от личной свободы в России был необходим, и я сам мог бы принести эту временную жертву». Складывается впечатление, что в существование лагерей Эйнштейн попросту отказывался верить, считая единственным пороком сталинской системы некий расплывчатый «отказ от личной свободы».

К середине апреля, когда уже было убито около тысячи арабов и столько же евреев, «Хагана» перешла к наступательным действиям и освободила дорогу на Иерусалим. Но она очень нуждалась в оружии и деньгах. К черту пацифизм: 4 мая Эйнштейн написал троюродной сестре в Монтевидео письмо для продажи с аукциона в поддержку «Хаганы»: «Если мы станем ждать, пока великие державы и ООН выполнят свои обязательства по отношению к нам, то наши братья в Палестине погибнут, не дождавшись… Они взяли свою судьбу в собственные руки и борются за свои права… От судьбы наших палестинцев будет зависеть, в конечном счете, судьба всех евреев в мире. Ибо никто не уважает тех, кто не готов сражаться за свои права. Они должны защищать себя или умереть. Нам жаль, что мы должны использовать методы, которые считаем отвратительными… но чтобы упрочить свое положение, мы должны поддерживать наше существование всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами».

12 мая арабский легион вошел в Палестину, и в тот же день председатель Еврейского агентства и один из лидеров «Хаганы» Давид Бен-Гурион на заседании Народного правления решал последние вопросы по созданию еврейского государства. 14 мая в Тель-Авивском музее он зачитал Декларацию независимости, провозгласив создание Израиля; сам он стал премьером, Вейцман — президентом. В ночь на 15 мая, когда египетские самолеты бомбили Тель-Авив, Трумэн фактически признал новое государство; 17 мая СССР первым признал Израиль в полном объеме. (9 декабря 1949 года ООН присвоила Иерусалиму статус международного города, но Бен-Гурион объявил город столицей Израиля; все страны возмущались, но проглотили.) Эйнштейн назвал создание Израиля «свершением нашей мечты», добавив: «Одно тяжким грузом лежит на сердце — то, что мы были вынуждены отстаивать наши права силой оружия; то был единственный способ предотвратить нашу гибель». Но все еще только начиналось: 15 мая Лига арабских государств объявила Израилю войну и отправила туда армии Египта, Трансиордании, Ливана и Сирии; правительство Израиля приняло решение о превращении «Хаганы» в армию.

Милева в конце мая перенесла инсульт, где деньги — неизвестно, как содержать Эдуарда — непонятно. Эйнштейн — Гансу: «Возможно, она получила все деньги наличными и куда-нибудь спрятала, возможно, их просто украли… От нее, с ее скрытностью и подозрительностью, можно ожидать чего угодно». Она лечилась в больнице бесплатно, как неимущая, и умерла 4 августа. Натан с женой приехали в Цюрих, чтобы разобрать ее вещи, и, по словам Элен Дюкас, нашли 85 тысяч швейцарских франков. Эйнштейн — Гансу: «Самое худшее, что Эдуард остался один, без заботливых рук, в его жалком состоянии. Если бы я знал, он бы никогда не родился». Нашел ему в Цюрихе опекуна, доктора Генриха Майли. Почему не привез сына к себе? Запрет на въезд душевнобольных по-прежнему действовал, а состояние Эдуарда было таково, что его уже не удалось бы выдать за здорового. Почему сам в Швейцарию не поехал? Не насовсем, хоть повидаться? «Он никогда не отказывал в помощи, если находил, что нужна помощь, и считал, что эта помощь может быть эффективной». Самым эффективным поступком в отношении сына, как он считал, было найти ему опекуна-специалиста. «Просто повидаться» эффективно не было.