– Честно говоря, – продолжал Фиппс, – я собираюсь это сделать единственно для того, чтобы избавиться от тебя и держать подальше от ищеек Федерации до тех пор, пока это не потеряет значения. Но мне кажется, что я сумел бы найти и другое оправдание. Мы хотим подготовить к полету столько людей, сколько сможет поднять «Маленький Давид», чтобы потом комплектовать из них экипажи других кораблей. Но мой выбор ограничен. Большинство в нашей группе – люди немолодые либо хлипкие близорукие юные гении, годные только для лабораторий. А ты молодой, здоровый, у тебя быстрая реакция – уж я-то знаю! К тому же ты с пеленок привык к космосу. Правда, ты не обучен для работы на корабле, но это не так важно – на этих кораблях летать никто не учился. Итак, мистер Харви, вы хотели бы отправиться на Марс, с тем чтобы вернуться оттуда капитаном Харви, на борту своего собственного корабля, который сможет нанести удар по этим паразитам-федералам, снующим вокруг Венеры? Ну если не капитаном, то уж старшим помощником точно, – добавил Фиппс, подумав о том, что на двухместном корабле меньшего поста Дону просто никак не занять.

Хочет ли он? Не то слово! Дон уже собрался выпалить «да», но от неожиданности у него отнялся язык. И тут его пронзила ужасная мысль; от Фиппса не укрылось отразившееся на миг на лице Дона замешательство.

– Что случилось? – резко сказал он. – Испугался?

– Испугался? – с обидой переспросил Дон. – Конечно же испугался. Меня пугали столько раз, что я не боюсь испугаться еще один. Не в этом дело.

– Тогда в чем? Отвечай!

– Да в том, что сейчас я нахожусь на военной службе. И не могу отправиться на прогулку за миллионы миль. Это называется дезертирство. Меня после этого, чего доброго, сначала повесят, а уж потом станут задавать вопросы.

Фиппс облегченно вздохнул:

– Ясно. Думаю, это можно уладить. Позволь, я об этом позабочусь.

Так оно и вышло. Уже через три дня Дон получил новый приказ, на этот раз в письменном виде. Конверт был доставлен на остров таинственным способом, о котором Дон мог только гадать.

В приказе говорилось:

«Дональду Дж. Харви, сержанту-специалисту 1-го класса.

Передано по каналам связи.

1. Вы направляетесь для выполнения особого задания на неопределенный срок.

2. Вы будете перемещаться по мере необходимости, связанной с выполнением этого задания.

3. Задание выполняется в интересах Республики. Когда Вы сочтете, что Ваши обязанности исчерпаны, Вам следует доложить об этом в ближайший компетентный орган и потребовать, чтобы Вас обеспечили транспортом для переезда к месту дислокации Генерального штаба, где Вы отчитаетесь начальнику штаба лично.

4. На время выполнения задания Вам присваивается временное звание младшего лейтенанта с сохранением прежнего денежного довольствия.

За командующего

Дж. С. Басби, подполковник (временное звание)

С приказом ознакомлен:

1. Приказ доставлен курьером.

Генри Марстен, капитан (временное звание),

командир 16-й гондольной тактической группы»

К бланку приказа скрепкой была пришпилена записка:

P. S. Дорогой «лейтенант»!

Это, вероятно, самый глупый из приказов, которые я в жизни визировал. Что за чертовщину ты там устроил? Женился на одной из драконих? Или застал важную шишку в неприличном виде? Во всяком случае, желаю тебе не скучать и – доброй охоты!

Марстен

Дон положил приказ и записку в карман. Время от времени он залезал туда, чтобы их потрогать.

Дни бежали один за другим, пунктирная линия все ближе подбиралась к Марсу, а команда все больше и больше нервничала. На стене столовой появилась еще одна цифра – дата, к которой нужно было подготовить «Маленького Давида», если они хотели поспеть вовремя.

В день, когда экипаж наконец-то поднялся на борт, календарь показывал именно эту дату. За двадцать минут до старта Дон все еще сидел у Сэра Исаака, а его багаж (если пожитки Дона можно назвать багажом) уже был погружен на борт. Прощаться с Сэром Исааком оказалось много тяжелее, чем мог ожидать Дон. Его голова не была заморочена чепухой насчет «проекции образа отца» или чем-нибудь в этом роде, он просто понимал, что дракон был для него единственным родным существом, куда роднее, чем двое людей на далекой планете, к которой он собрался лететь.

Взглянув на часы, Дон почти с облегчением увидел, что уже опаздывает.

– Надо бежать, – сказал он. – До старта девятнадцать минут.

– Да, мой дорогой Дональд. Ваша жизнь так коротка, что вам приходится жить в безумной спешке.

– Что ж… Ну – пока.

– Доброго пути, Туман-над-Водами.

Выйдя из кабинета Сэра Исаака, Дон остановился, высморкался и привел себя в порядок. Из-за колонны вышла Изабел:

– Дон, я пришла попрощаться.

– Что? Ах да, конечно. Разве ты не пойдешь посмотреть, как стартует корабль?

– Нет.

– Что ж, как хочешь. Но мне нужно бежать, Бабуля.

– Я же говорила: хватит меня так называть!

– Сама же наврала про свой возраст. Теперь терпи это, Бабуля.

– Дон, ты упрямая скотина! Возвращайся. Ты меня понял?

– Ну конечно! Мы мигом вернемся.

– Будь осторожен. Ты такой глупый, не можешь сам о себе позаботиться. Ну ладно… Чистого неба!

Она схватила его за уши, быстро поцеловала и убежала.

Дон смотрел ей вслед, растерянно потирая губы. Да, думал он, девчонки такой непонятный народ, почище драконов. Возможно, они тоже совсем другая раса.

Он поспешил на стартовую площадку. Казалось, тут собрались чуть ли не все колонисты. Дон пришел последним из экипажа, за что был награжден мрачным взглядом капитана Родса, командира «Маленького Давида». До этого Родс работал на «Межпланетных линиях», затем служил в воздушных силах. В колонии он появился три дня назад. Скупой на язык, Родс почти все время проводил в обществе Конрада. Дон погладил карман и подумал о том, не получил ли и Родс такой же странный приказ.

«Маленького Давида» вытащили на берег и установили на направляющие. Ему не нужна была катапульта для взлета, да она и не была доступна. Все три стартовые катапульты челноков находились в руках сил Федерации. До старта корабль был замаскирован ветками; теперь их скинули, дорога в небо была открыта.

Дон посмотрел на «Маленького Давида» и подумал, что тот больше похож на огромную, удивительно уродливую бетономешалку, чем на космический корабль. Из левого и правого бортов сиротливо торчали обрубки ампутированных крыльев. Остроконечный нос был срезан, а на его место водрузили бульбу радарной установки. На корпусе тут и там – везде, где требовалась переделка, – виднелись сварные швы: корабль переоборудовали в спешке, и людям было не до красоты.