Ракетные двигатели были сняты, а там, где раньше находился топливный бак, теперь разместилась ядерная энергетическая установка. Большая часть пассажирского салона была прикрыта массивным противорадиационным экраном, предназначенным для защиты экипажа от губительного излучения реактора. По всей поверхности фюзеляжа, искажая изящные обводы корпуса, торчали выпуклые диски – Конрад называл их «антеннами». «Антенны» должны были искривлять пространство. На антенны, по мнению Дона, эти штуки не очень-то походили.

Экипаж «Маленького Давида» состоял из девяти человек: Родса, Конрада, Дона и еще шестерых. Все они были молоды и зачислены в экипаж на правах стажеров, за исключением Роджера Конрада, которого величали «офицер по хреновинам»; это было неблагозвучно, но зато звучало короче, нежели «офицер по специальному оборудованию». На корабле находился лишь один пассажир – старина Мэлат. Он на глаза не показывался, Дон тоже не особо стремился его увидеть. Для него загерметизировали кормовую часть оставшегося жилого пространства, и воздух там поддерживался разреженным, сухим и холодным.

Команда была уже на борту, шлюз задраили, и Дон занял свое место. Несмотря на то что большая часть салона была заполнена новым оборудованием, в крохотном суденышке оставалось еще достаточно пассажирских кресел. Капитан Родс уселся в кресло за пультом управления и гаркнул:

– Пост ускорения! Пристегнуть ремни!

Дон щелкнул замками.

Родс обернулся к Конраду, который все еще был на ногах. Ученый небрежно заявил:

– Буквально две минуты, джентльмены. Поскольку у нас не было времени на испытания, это будет очень интересный эксперимент. Может случиться любая из трех вещей. – Он сделал паузу.

– Вот как? Выкладывайте! – отрывисто сказал Родс.

– Первое. Возможно, вообще ничего не произойдет. Нас могут подвести мелкие просчеты в теории. Второе – система может сработать. А в-третьих, это все может взорваться. – Конрад ухмыльнулся. – Никто не желает сделать ставку?

Никто не ответил. Конрад опустил глаза и сказал:

– Ладно, капитан, жмите на педаль!

Дон подумал, что вдруг наступила ночь, а корабль ни с того ни с сего перешел в режим свободного падения. Желудок Дона, уже свыкшийся с высокой силой тяжести на Венере, сделал неприятный скачок и жалобно заскулил. Конрад, который так и не пристегнулся ремнями, плавал в воздухе, держась рукой за пульт управления.

– Простите, джентльмены! – сказал он. – Небольшая ошибочка. Давайте-ка, для удобства нашего пассажира, установим тут гравитацию, как на Марсе.

И положил пальцы на клавиатуру.

Дон внезапно почувствовал, как его тело вновь обрело вес, примерно на треть обычного, и желудок вернулся на место. Конрад сказал:

– Отлично, капитан, можете им разрешить отстегнуться.

Сзади кто-то спросил:

– Что случилось? Не сработало?

– Сработало лучше не бывает, – ответил Конрад. – На самом деле все это время мы идем с ускорением… – он помолчал, сверяясь с показаниями приборов, – в двадцать g – с тех пор, как мы покинули атмосферу.

Корабль мчался в темноте, отрезанный от прочей Вселенной тем, что ученые называли «разрывом непрерывности», хотя эти слова не совсем правильно отражают сущность явления. Лишь во время каждой второй вахты Конрад на несколько минут отключал поле, чтобы дать капитану Родсу возможность сориентироваться непосредственно по звездам. В эти минуты в корабле наступала невесомость и в иллюминаторах ярко светили звезды. Затем вновь опускалась темнота, и «Маленький Давид» возвращался в свой маленький замкнутый мир.

После каждой коррекции капитан тихо ругался и как минимум трижды перепроверял свои расчеты.

Между вахтами, когда не было других дел, Конрад вел занятия со стажерами ровно столько, на сколько ему хватало терпения. Для Дона большинство его лекций казалось такой же абракадаброй, как и памятная попытка ученого объяснить суть дела Фиппсу.

– Я ничего не понимаю, Родж, – признался он после того, как их инструктор в третий раз повторил сказанное.

Конрад пожал плечами и улыбнулся:

– Не принимай к сердцу. К тому времени когда ты поставишь оборудование на собственном корабле, ты будешь знать его, как нога свой родной башмак. А сейчас – давай-ка еще разок повторим.

Если не считать этих занятий с Конрадом, делать было совершенно нечего, а корабль был слишком тесен и мал. Почти беспрерывно шла игра в карты. У Дона с самого начала денег было не густо. Вскоре он и вовсе остался на мели, и с картами было покончено. Он только спал и думал.

Он решил, что Фиппс прав: такие скорости и правда изменят мир. Отныне люди будут совершать межпланетные путешествия так же просто, как сейчас на Земле перелетают с континента на континент. Это будет то же самое, что пересесть с парусника на трансокеанскую ракету, только изменение это произойдет мгновенно, а не растянется на три сотни лет.

Может быть, когда-нибудь он снова вернется на Землю – что ни говори, а у этой планеты тоже есть свои приятные стороны. Верховая езда, например. Интересно, помнит ли его Лодырь?

Дон мечтал научить Изабел ездить верхом. Хотел бы он посмотреть на ее лицо, когда она впервые увидит лошадь!

Но одно было Дону совершенно ясно: даже если удастся однажды вернуться, на Земле он не останется никогда. На Венере и Марсе ему тоже не хотелось задерживаться надолго. Теперь он знал, что его место – там, где он родился, в космосе. Любая планета была для него чем-то вроде гостиницы, и только в космосе – его родной дом.

Может быть, он отправится к звездам на «Первопроходце». Дон вдруг подумал о том, что если, дай бог, они выберутся из этой передряги живыми, то член экипажа «Маленького Давида» будет, пожалуй, иметь неплохие шансы на участие в Долгом полете. Конечно, на «Первопроходец» будут брать только супружеские пары, но это он препятствием не считал. Дон был уверен, что к нужному моменту он уже женится, хотя и не мог сказать, откуда у него такая уверенность. Ну а Изабел как раз из тех девушек, что пойдут за своим мужем хоть на край света, она не станет запирать его дома. Но в любом случае «Первопроходец» отправится в путь нескоро, они задержатся, чтобы установить на нем привод Хорста – Милна – Конрада, как только о нем станет известно.

Как бы там ни было, Дон собирался после войны немного попутешествовать. Когда он вернется из этого полета, его должны будут перевести в Гвардию, а служба в Космической гвардии даст ему хорошее положение при увольнении в запас. Если на то пошло, уже сейчас, считай, он служит в Космической гвардии!

Макмастерс говорил правду: единственный способ попасть на Марс – это отправиться туда в составе военного подразделения.

Дон огляделся вокруг. Бесконечная игра в карты все продолжалась, а двое парней дулись в кости. В слабом поле искусственного тяготения кубики лениво кувыркались по палубе. Конрад откинул спинку своего кресла и спал, разинувши рот. Да уж, подумал Дон, кому бы сейчас показать такую картинку – ударная группа, собравшаяся спасать мир. Больше всего это место напоминало неубранную постель.