Лена проснулась в субботу рано утром. Едва Картова пошевелилась, как из груди вырвался невольный стон. Зажегся свет. Девушка зажмурилась, потом открыла глаза. Рядом сидела Липова.

– Что со мной? – прошептала Картова, чувствуя боль во всем теле.

– У тебя ожоги, но лицо почти не пострадало, а руки…

– Что с ногами? – вдруг резко спросила Лена.

– Ну, в общем, – замялась Липова. – У тебя сломаны обе ноги. Шкаф, которым тебя придавило, оказался очень тяжелым. Непонятно, как только Игорь смог его поднять, это не…

– Что с Игорем? – спросила тихо Картова.

– А что ему? Умер, – сказала Анжела и замерла, увидев, как побелело лицо больной.

– Как умер? – едва прошептала та.

– С первым апреля, девочка, – улыбнулась Анжела.

– Что «с первым апреля»? – не поняла Картова.

– Ну, сегодня же день шуток и розыгрышей, – заулыбалась медсестра.

– Что с Игорем?! – вдруг крикнула Лена.

И столько страха и боли было в этом крике, что Липова отпрянула.

– Да не кричи ты, – пробормотала медсестра. – Жив он. Вчера сбежал утром из больницы, прямо из-под носа жены.

– Так он жив? Слава Богу! – облегченно вздохнула ученица и закрыла глаза.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила озадаченная Анжела.

– Теперь ничего мне не нужно, – проговорила чуть слышно Лена и, закрыв снова глаза, вспомнила о том, что произошло в день пожара.

В то утро она проснулась поздно, около двенадцати. Тело болело после побоев, и, кряхтя, девушка сползла с кровати. Выйдя на порог, Лена зажмурилась от яркого солнца. Чихнув, она скривилась от боли и, послав в адрес отца ругательства, поплелась в туалет. Потом приготовила себе обед. После сытной пищи захотелось покурить. Она уже собралась идти на улицу, но, вспомнив о побоях, чертыхнулась. Пройдя в зал, Лена включила телевизор и легла на диван. Закурив, девушка с наслаждением затянулась. Выкурив одну сигарету, она достала из бара коньяк и, выпив рюмку, тут же закурила вторую сигарету. Голова тяжелела, и Картова незаметно задремала. Она уже не видела, как недокуренная сигарета упала на газету возле журнального столика… Проснулась Лена от невыносимой жары. Открыв глаза, она опешила – вокруг бушевал огонь. Соскочив с дивана, девушка кинулась к выходу. Но тут грохнул взрыв. Тяжелый шкаф, опрокинутый взрывом, обрушился на ее ноги, и от болевого шока она потеряла сознание. Пришла в себя Картова оттого, что вспыхнуло платье на теле. От ужаса и бессилия девушка закричала. Потом появился Игорь. Дальше – темнота.

От воспоминаний Лену отвлекла медсестра:

– Лен, к тебе тут мама пришла. Ей можно войти?

– Да, пусть войдет, – проговорила та и повернулась лицом к двери.

Анастасия Александровна вошла в палату и, подсев к койке, тихо сказала:

– Здравствуй, дочка.

Слезы сами побежали по щекам девушки. Она не видела мать больше двух недель, и при встрече поняла, как та сильно постарела за эти дни. В ее глазах появилась глубокая печаль, а лицо, такое жизнерадостное всегда, вдруг стало уставшим. Лена почувствовала вину за то, что их семья развалилась из-за нее, и заплакала. Мать утешала ее и плакала сама. Впервые за свою жизнь девушка поняла, как она сильно любит свою маму. Раньше Лена боялась показать свою любовь, а сейчас уже незачем ее скрывать.

– Ну, как ты поживаешь? – спросила женщина после того, как обе перестали плакать.

– Нормально. Ты ведь уже знаешь о моем состоянии?

– Врачи говорят, что ты должна молиться за Игоря. Он спас тебя от смерти, – проговорила тихо мать. – Скажи мне, Лен, только честно, у вас с Игорем что-нибудь было?

– Что именно, мам?

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Нет, я не спала с ним, хоть и добивалась этого, – бесцветным голосом произнесла дочь. – А почему ты спросила?

– Мне непонятно, что вас связывает, что движет тобой, им. Почему он засадил тебя в тюрьму, но вытащил из огня? Почему он так поступил?

– Не знаю, мама. Я причинила ему столько горя, а он спасает меня от смерти. Я не знаю, мам.

Когда Анастасия Александровна ушла, Лена устало закрыла глаза и задремала. Проснулась она от ощущения, что рядом кто-то есть. Девушка ни на секунду не сомневалась, что пришел Кропоткин. Ее ноздри почувствовали едва уловимый аромат его одеколона «Дипломат». Картова медленно открыла глаза и встретилась с сочувственным взглядом учителя.

Для Кропоткина суббота началась с неожиданности. Открыв глаза, он с удивлением обнаружил рядом с собой Свету. Едва парень пошевелился, как девушка открыла глаза и, прошептав: «Привет», нежно поцеловала его в губы.

– Привет, – улыбнулся Игорь после поцелуя. – Что ты тут делаешь?

– Пытаюсь остаться целомудренной, – с серьезным видом проговорила ученица и рассмеялась, когда он фыркнул.

– Ну и как? Удается? – улыбнулся он.

– Не – а, – проговорила она и, проведя нежно рукой по его мошонке, смело взглянула ему в глаза. – Слишком уж велик соблазн.

– А как у нас с предохранением? – поинтересовался он, сдерживаясь, чтобы не сжать ее в объятиях.

– Все в порядке, любимый, – прошептала Света и прильнула к нему.

Страсть, вспыхнувшая как факел, заставила их гореть в агонии любви.

Они лежали молча, обмениваясь благодарными поцелуями.

– Скажи мне, Игорь, – вдруг тихо спросила она. – Это правда, что ты хочешь помириться с Инной?

– Правда, а откуда ты знаешь?

– Да вчера к тебе Диана заходила, – нехотя призналась девушка и рассказала о произошедшей стычке.

– М – да, – протянул Игорь и вдруг, улыбнувшись, поцеловал Свету. – А ты у меня боевая девчонка. Лихо ты решила вопрос.

– Я за тебя готова сражаться хоть со всем миром, – прошептала она и прильнула к своему любимому.

Выбравшись из постели, они позавтракали, и девушка стала наводить порядок в квартире. Игорь, морщась от боли, стал бриться. После обеда он, обняв Свету, проговорил:

– Я собираюсь проведать Лену. Ты пойдешь со мной?

– Не понимаю я тебя, – проговорила она. – Почему ты не оставишь все, как есть? Почему ты жалеешь ее?

– Она человек, зайка, а людям свойственно ошибаться. Я хочу помочь ей встать на ноги. Я не заставляю тебя идти со мной, но если бы ты оказалась рядом…

– Хорошо, любимый, я пойду, – проговорила Света, и он ее благодарно поцеловал.

Они быстро дошли до больницы, но перед палатой Абрамова заупрямилась.

– Нет, Игорь, я не пойду, – решительно сказала она. Он молча кивнул и зашел в палату.

Подойдя к больничной койке, учитель тихо сел и стал смотреть на спящую ученицу. Разглядывая Лену, ее обожженное лицо, руки, он почувствовал угрызения совести. Лежащая перед ним казалась такой маленькой и беспомощной девочкой, что Игорю стало тоскливо. «Зачем я так поступил? Она ведь еще ребенок», – подумал Кропоткин. В это время девушка открыла глаза и, не выдержав его взгляда, расплакалась.