— Кто?

— Порнограф. Ему сели на хвост, и он спрятался. Отпечатки унего сняли сразу, но ты знаешь, как у вас это все долго делается.

— Да, Оленька. Я понял, постараюсь ускорить. Пусть он покалежит у тебя. Вечером приеду, ты мне его покажешь.

— Обязательно. И ещё, я Кириллу Петровичу позвонила, пустьон его посмотрит. Он умеет раскалывать симулянтов.

«Ему позвонила, а мне нет», — обиженно подумал Дима, новслух этого не сказал.

В трубке отчётливо прозвучал раздражённый женский голос:

— Ольга Юрьевна, ну сколько можно? Вас все ждут!

— Да, уже иду! Извините. Дима, я жутко по тебе соскучилась.— Последнюю фразу она даже не прошептала, а выдохнула в трубку, так тихо, чтоон не был уверен, не ослышался ли.

Частые гудки. Соловьёв убрал телефон, на ватных ногахпоплёлся к машине. По-хорошему, надо было сию минуту ехать в контору,докладывать обо всём начальству, писать объяснительную записку. Формально онничего не нарушил. Он имел право вызвать Зацепу на допрос в качестве свидетеля.Но если бы Зацепа и явился по повестке, то непременно притащил бы с собойадвоката, а при адвокате фиг бы он сознался. И вообще, это был не допрос.Беседа. Никто не виноват, что в результате этой беседы у Зацепы случилсяинсульт. К тому же до встречи с Соловьёвым Николай Николаевич встречался ещё скем-то. Этот кто-то, скорее всего, и вручил ему конверт.

Дима сел в машину, осторожно, стараясь не стереть чужиеотпечатки, вытащил фотографии. Вот это, пожалуй, самое интересное.

Снимал профессионал, в морге, ещё до вскрытия. Фотографииотличного качества, отпечатаны непосредственно с негативов. Либо кто-то взялнегативы из сейфа технического отдела, либо просто прислал своего фотографа всекционный зал. Да, скорее всего, так.

«Зачем? — думал Соловьёв. — В любом случае получитьфотографии было совсем не просто. Ради чего столько хлопот? Напугать Зацепу?Может быть, его действительно шантажировали? Но в таком случае было бы логичнейиспользовать совсем другие снимки, сделанные скрытой камерой, запечатлевшие егос живой Женей. Впрочем, возможно, это уже было. Теперь кто-то решил показатьбедняге, насколько серьёзно он вляпался? Запросто может стать подозреваемым вубийстве?»

Морг охраняется кое-как. Дай охраннику рублей двести, входии снимай всё, что хочешь.

Соловьёв ещё раз осмотрел конверт. Отличная дорогая бумага,плотная, тяжёлая, слегка голубоватая. Никаких надписей, штампов, эмблем. Чисто.

Только не это. Я не могу. Он страшный человек.

Последние слова Зацепы. Значит, всё-таки шантаж? Кто-товедёт своё, параллельное расследование? Или Зацепа сам обратился за помощью?Почему нет? Мог нанять кого-то, чтобы нашли этого Марка, прощупали его,выяснили, насколько он опасен для Зацепы.

Да, скорее всего, именно так Николай Николаевич и поступил.

У Оли больной с потерей автобиографической памяти. Цитируетпорнографа Молоха. Не обязательно, что это он, собственной персоной, может,просто псих, помешанный на детском порно?

Его сняли с колеса обозрения. «Ему сели на хвост, и онспрятался». Наверное, Оля права. Но если бы за порнографом следила милиция,Соловьёв узнал бы об этом.

Убийца был клиентом порнографа, связался с ним, купил Женю.Марк Молох — одиночка, у него нет помощников и посредников, именно поэтому еготак сложно поймать. Значит, вероятность того, что эти двое встречались, оченьвелика.

Молох встречался с Молохом. Порнограф и убийца. Тёзки.

«Убийца — тень порнографа. Никто не может перепрыгнуть черезсобственную тень. А вдруг они правда встречались?»

От этой мысли у Димы пересохло во рту.

«Нет. Невозможно. Даже если встречались, Молох-убийцанаверняка изменил внешность».

Заверещал телефон.

— Родецкий Борис Александрович — учитель Жени. Классныйруководитель. Преподаёт литературу и русский, — услышал Соловьёв голос Антона.

— Отлично. Молодец. И что из этого?

— Женя встречалась с ним в воскресенье, около десяти вечера.

— Где?

— Очень странно. В сквере, неподалёку от дома.

— Откуда информация?

— От Куваева.

— Да, действительно, странно. Ну а что сам Куваев?

— Глухо. Они были в клубе с Женей, потом он подвёз её натакси к скверу, отправился домой и до утра никуда из квартиры не выходил.Алиби, несколько свидетелей. Но повестку я ему все равно вручил. Мне кажется,из него можно ещё что-то вытянуть. Он редкостная мразь. Представляете, емувообще пофигу, что девочку убили. Главное — он ни при чём.

— Ладно, это мы потом обсудим. Выясни, есть ли у учителямашина.

— Уже выяснил. «Жигули», шестая модель. Водительский стажтридцать лет.

— Ты всё сделал правильно, малыш, — тихо повторял знакомыйголос, — как тогда, со слепыми, так и сейчас, ты придумал отличную комбинацию,ты сумел использовать гоминида для своей святой цели. Очень скоро следствиевыйдет на него. Ему будет сложно доказать, что он ни при чём. Алиби нет. Улики,которые найдут при обыске, весьма весомы. Ты хороший мальчик. Но этого мало,мало. Время уходит, ты должен действовать. Женщина-оборотень. Вот кто главныйтвой враг сейчас. Она стоит на твоём пути. Восемнадцать месяцев твоегобездействия связаны именно с ней. Она почти разгадала твою тайну. Она неостановится на этом. Если не убьёшь её, умрёшь.

Следовало выкроить пару часов из первой половины дня, чтобыотдышаться, отдохнуть от толстой душной шкуры гоминида и опять статьСтранником, провести рекогносцировку, изучить место действия. Это вполнерутинная операция.

Возле дома оборотня Странник уже бывал, знал устройстводворов. Отправляясь туда, надо было поменять внешность, причём таким образом,чтобы потом, прямо в машине, быстро вернуть свой обычный облик сытого,вальяжного, лояльного самца гоминида.

Кожа под носом, на щеках, на подбородке всё ещё была слегкараздражена, поэтому он решил обойтись без накладных усов и бороды. Очки сзатемнёнными стёклами в пасмурную погоду сами по себе могли привлечь внимание.Чтобы замаскировать глаза, Странник нарисовал коричневые тени, тяжёлыестарческие мешки и наклеил брови, чёрные, лохматые. Лицо покрыл тёмным гримом,губы высветлил, сделал совсем тонкими, синеватыми. На голову натянул парик,седые жидкие космы до плеч, а сверху старую трикотажную шапочку. Спортивные штаныс вытянутыми коленями он надел поверх брюк. Пятнистая камуфляжная куртка на триразмера больше скрывала дорогой пиджак. Шею и подбородок он замотал серымштапельным платком.