– Подойди ближе, Цветочек, – прозвучало насмешливо из салона, – или обмен не состоится.

Внучка ведьмы сделала еще несколько шагов и смогла увидеть демона из своих снов. Костю Лисовского.

– Клянешься, что отпустишь ребенка?

– Обижаешь, Цветочек, мне нужна не ее жизнь, а твоя.

Легкий шорох вырвал ее из тревожного, зыбкого сна. Настороженно обвела взглядом покрасневших глаз помещение. Никого, кроме осмелевших крыс, копошившихся среди сваленных в кучу кирзовых сапог, рваных коробок и прочего мусора.

Лиля знала гадалку и двух предсказательниц, но ни одна из них не удосужилась предупредить, что последние часы жизни придется провести в таком странном месте – бомбоубежище.

Потерев воспалившиеся веки – под линзы проникла пыль, – девушка посмотрела на часы. Десять часов семнадцать минут. Дня или ночи – она не знала: к своему удивлению, после того как ее бросили в одной из комнат бомбоубежища, она скоро уснула. И потерялась во времени. Тусклая лампочка, время от времени мигающая, не выключалась ни на минуту и служила жалким суррогатом солнца. Сколько прошло часов, после того как она оказалась здесь, Лиля не знала.

Усаживаясь в автомобиль демона, Макарова верила, что Костя ее убьет сразу, как только привезет в тихое, укромное местечко. Еще она настроилась на самое страшное и морально готовилась активировать амулет «последней надежды». Этот артефакт она стребовала у бабушки спустя несколько дней после того, как отошла от трагедии в домике лесника. Полина не хотела одарять внучку убийственным амулетом, но Лиля пригрозила, что обратится к другой ведьме. «Последняя надежда» – магический аналог цианистого калия в зубе. Попавший в ловушку маг мог избежать пыток и оборвать свою жизнь, когда угодно ему, а не врагам. Лиле понадобилось около шести лет, чтобы свыкнуться с мыслью о возможном самоубийстве. Но, оказавшись рядом с демоном, она растеряла смелость и решила подождать.

Под торжествующим взглядом своего убийцы она поняла: жить хочется с невероятной силой. Считаные минуты назад девушка упивалась разделенной любовью и строила планы на счастливое будущее, теперь перечеркнуть их она не могла. К тому же журналистка верила, что Кирилл будет ее искать.

До пункта назначения демон молчал, нагнетая обстановку. Не начинала первой разговор и Лиля: говорить нечего, а молить о пощаде бесчувственную тварь бесполезно.

Машина въехала на территорию закрытого химического завода, заброшенного практически сразу после развала СССР. В первые годы независимости какой-то новоявленный бизнесмен предпринял попытку реанимировать железную махину, но ему не хватило финансов. Лет через пятнадцать другой, взяв в аренду часть заводской территории, наладил производство гробов, памятников, мемориальных досок и прочей кладбищенской продукции. Прошло время – и гробовщик умер, а наследники быстро развалили налаженное дело. Над заводом словно висело проклятие. Кому он принадлежал в данный момент, Лиля представления не имела, однако отрешенно отметила, что охотники на цветной металл здесь особо не разгулялись.

Автомобиль остановился возле длинного двухэтажного здания. По всей видимости, раньше здесь располагались кабинеты руководства и конторских служащих.

Схватив девушку за локоть, Костя потащил ее внутрь.

– Это ведь ты убил всех тех девушек? Теперь настала моя очередь?

Лисовский не ответил.

Комната, куда он ее привел, оказалась обжитой и, на удивление, чистой. Массивный длинный стол, вокруг которого расставлены офисные стулья, шкаф, забитый книгами по экономике и менеджменту. Большие окна, закрытые белыми жалюзи, у противоположной стены – кожаный диван, а по его бокам – глубокие кресла. Швырнув Лилю на диван, похититель уселся рядом. Его холодные глаза впились в девушку, как две булавки в куклу вуду. Лиля поежилась, хотя совсем не замерзла.

Лисовский молчал.

– Зачем ты все это затеял? – не выдержала она. – Я понимаю: жажда мести и все такое, но зачем устранять потомков? Ведь виноваты не они, а родители?

Взгляд Кости скользил по ней назойливой букашкой. Он словно впитывал ее образ, чтобы запомнить навсегда. И Лиле стало страшно. Она храбрилась, веря в скорое спасение, но не забывала и о единственном козыре – амулете «последней надежды».

– Что ты будешь делать дальше? Я здесь, но меня уже ищут. И скоро найдут.

Костя хищно улыбнулся. На миг девушке показалось, что изуродованное лицо мужчины поплыло, будто окутанное туманом, и сквозь него проглянула жуткая морда низшего демона – красные глаза, костяные наросты на скулах и пасть с острыми зубами.

Лиля вздрогнула и отвела взгляд. Нет! Это всего лишь ее фантазия, она не обладает истинным зрением.

– Это хорошо, что тебя найдут: я жду гостей. Для них у меня приготовлен сюрприз. Хочешь посмотреть? Нет? А зря. – Костя разочарованно вздохнул. И вдруг резко переместился, нависнув над съежившейся пленницей. – Я так долго ждал этого момента, что больше не могу терпеть…

Чужое рваное дыхание шевелило волосы у ее щеки. Холодные губы коснулись виска. Лиля обреченно зажмурилась:

– Пожалуйста, не надо.

В ответ услышала хриплый издевательский хохот. Он собирается ее изнасиловать – подобное ей не пережить. Рука Кости скользила по ее шее, плечам – и девушка мысленно проговаривала кодовую фразу, последнее слово которой безболезненно остановит ее сердце.

И вдруг он перестал ее трогать. Лиля распахнула глаза и увидела испепеляющую ненависть. Жесткие пальцы обхватили ее горло, и темнота вытеснила свет.

– Ты определись, чего хочешь больше, – донеслось со стороны входа, – поиметь ее или задушить. Все вместе – не комильфо.

Костя отпустил Лилю и, недовольно глядя на худощавого вампира в сером костюме, рявкнул:

– Что надо?! Я просил меня не беспокоить!

– Я просто мимо проходил. Все, ухожу. – Иниго Веласкес успокаивающе поднял руку. – Продолжайте, больше вам никто не помешает.

Прижав ладонь к покрасневшей шее, журналистка забилась в уголок дивана и с ужасом следила за Лисовским. Друг детства глубоко дышал, успокаиваясь.

– Не могу! – рыкнул он и ударил кулаком по спинке дивана. – Почему я не могу тебя убить?!

Едва не задушенная, девушка так не считала: если б не Веласкес (кстати, а что он тут делает?), Лисовский свернул бы ей шею.

– Может, потому, что я не виновата перед тобой, – прохрипела она.

Костя хмыкнул:

– Да ну? Из всех убитых мною детишек колдунов ты, единственная, виновата так же сильно, как и те, кто проводил казнь и ритуал запечатывания Силы. – Лиля молчала, и Лисовский продолжил: – Ты спрашивала, почему я направил удар на детей экзекуторов? Видя, как переживает за тебя Полина, понял: чтобы получить истинное удовлетворение, недостаточно просто убить палачей моей семьи. Нужно заставить их мучиться, пытая и убивая тех, кого они любят.