ситуации, работникам. По-хорошему, ему стоило отправить ремонтную бригаду ранним утром, но мужчина решил хорошенько проИзабельновать напыщенных индюков, выбивая так нужное его организации финансирование. Загнанные в угол, эффективные менеджеры, всегда были на редкость сговорчивыми, с радостью подписывая любые документы, лишь бы обезопасить свою тушку от неудобных вопросов, или упаси Ктулху, от внезапных проверок надзорных органов штата.

Но настоящие неприятности, как это водится, приходят внезапно, не оповещая о себе заранее, нанося удар по всем канонам боев без правил, а именно врезаясь в лицо несчастного двумя ногами, мгновенно проводя болевой приём, не дожидаясь пока превратившиеся из хозяев в гостей зубы, покинут свое место жительства. Так произошло и с ним, довольным от успешно проведенной операции по вытягиванию финансов, Лютером Квами, руководителем канализационной службы города не вовремя расслабившего свои ягодицы.

Разнорабочий и какой-то неизвестный (говорят, что посторонний был инженером) ушедшие за инвентарем откопали в груде инструментов умирающего нелегала, успевшего помереть за время транспортировки его болезненной туши к машине скорой помощи, и сложно сказать, что было причиной смерти, болезнь, или горе-носильщики, умудрившиеся случайно грохнуть несчастного. Мужчина многое повидал за свою жизнь, и склонялся ко второй вероятности, наблюдая за молитвами набожного Хариса, и выпяченные, словно блюдца, отчаянно дрожащего и обильно потеющего. К счастью неудачников, умерший мужчина выглядел очень плохо, походя больше на какого-то мутанта, нежели человека, к тому же он был нелегалом, а на них всем было глубоко наплевать. Распрощавшись с полицией и скорой, мужчина вернулся в свой кабинет, с головой погрузившись в чтение газеты, рассчитывая провести за этим занятием некоторое время, дожидаясь обеда. Перипетии звёздной жизни, скандалы и интриги, громкие расследования настолько захватили мужчину, что на смену одной газете пришла другая, а минутная стрелка, за время чтения откровенно желтой прессы, успела совершить несколько полных оборотов. В себя, его привел громко урчащий желудок, решительно требующий обратить на него внимание. Три часа дня, кипа прочитанной макулатуры, и прошедшее время обеда, являлись результатами его “рабочей” деятельности. Куриная грудка со специями, и душистый жасминовый рис, блюдо, ставшее неотъемлемой частью жизни отставного военного. Легкий дымок, подымающийся от еды, проникал в хищно расширившиеся ноздри мужчины, вызывая обильное слюноотделение. Приём пищи и наблюдение за трудящимся подчиненными доставляли мужчине ни с чем несравнимое удовольствие. В тот момент ему казалось, что все проблемы остались позади, беспокоила лишь выработавшаяся за годы службы интуиция, непрестанно сигнализирующая о том, что неприятности не Тимончились. Но что могло пойти не так?

Разомлевшего в кресле мужчину находящегося между сном и явью заставили подскочить женские крики, доносящиеся с улицы. Электрик Адам валялся в ногах миниатюрой брюнетки, заливая ту кровью. Нежная особа вместо попыток оказать пострадавшему помощь, лишь душераздирающе кричала, сложив ладони домиком поднеся их к своему рту. Коротко выругавшись, Лютер отпрянул от окна, не обращая внимания на упавший горшок с фикусом задетый впопыхах рукой мужчины.

«Только бы успеть», — мысль, без конца крутящаяся в тот момент в голове мужчины вызвала у последнего ярость на свою неполноценность. До ранения в ногу, ему потребовалось бы меньше минуты на то, чтобы спуститься и оказать помощь пострадавшему, теперь же, сильно прихрамывая на левую ногу, он со скоростью улитки спускался по казавшейся бесконечной лестнице, держа в своей правой руке аптечку, левой же опираясь на широкие перила лестницы. Как назло, по пути ему не встретилось, ни единой души, которой было бы можно передать чемоданчик, отправив оказывать помощь истекающему кровью мужчине.

Уличная дверь с грохотом слетела с петель не пережив столкновения с массивным телом мужчины не разбирающего дороги. За время, которое он потратил на спуск, рядом с раненым успела собраться приличных размеров толпа, Адам совсем чуть-чуть не дошёл до здания, упав буквально в пяти метрах от строения, где его и обнаружила вышедшая покурить девушка. Не скупясь на матерные слова и затрещины, Лютер, наконец, смог протиснутся к месту происшествия и взглянуть на пострадавшего, первую помощь которому оказывал уже немолодой мужчина с собранными в длинный хвост седыми волосами.

Обоссавшийся и наложивший знатную кучу прямиком в свои штаны электрик, был плох. Кровь и дерьмо смешались с грязью в одну субстанцию, покрывшую мужчину с ног до головы, все, что мог делать раненый — тихонько подвывать от боли, но даже на это действие у него оставалось всё меньше сил. Пока Лютер открывал аптечку, электрик окончательно затих. Рыбьи глаза пострадавшего неподвижно смотрели в одну точку, создавая у стороннего наблюдателя стойкое ощущение того, что мужчина готовится отойти в мир иной.

Ухо электрика было наполовину откушено, а по шее проходила успевшая налиться объёмом красная полоса оставленная чем-то недостаточно острым чтобы прорезать кожу, но в тоже время способным оставить немалых размеров воспаление. Все открытые участки тела пострадавшего были покрыты множественными следами от укусов, сила которых была столь велика, что в некоторых местах отсутствовали куски плоти.

— Всем отойти, — рыкнул мужчина, — дайте мне доступ к свету, — увиденная картина удручала, но не настолько, чтобы опустить руки. За время, проведенное на войне, отставной солдат видел вещи гораздо страшнее.

— Адам, не смей мне тут подыхать, — с высокой скоростью разматывая бинт, Лютер не прекращал разговор с раненым.

— Изабель, вызови скорую, живо!