бледный и потерянный, явно жалея о том, что напросился к индейцам. Кэтрин собиралась над ним подшутить, но тут заметила дочурку вождя, и эта мысль вылетела у нее из головы. Кими́мела была еще краше, чем запомнилась в прошлый раз, а томные взгляды, которые она бросала на Брайана, отозвались в груди болезненным уколом ревности.

— Идем, мы уже поставили для вас ти́пи. — Миссис Смит сделала знак следовать за собой.

Она подвела их к шатру на краю лагеря и отогнула полог. Кэтрин, пригнувшись, вошла внутрь. Как все-таки уютно в индейском жилище! Вдоль стен разместились мягкие ложа из бизоньих шкур, повсюду виднелись конверты и сумки, расписанные разноцветными ромбами и обшитые бахромой, а посредине на огне побулькивал котелок, распространяя аппетитный аромат мясного бульона.

— Пила́майя, — поблагодарила она, и «свекровь» едва заметно улыбнулась в ответ.

Кэтрин хотела было усесться на лежанку в глубине шатра, но миссис Смит ее одернула:

— Разве ты не знаешь, что это место для мужчины-хозяина? Женщины сидят возле входа.

— Мама, оставь ее, — вмешался Брайан. — Нам ни к чему эти дурацкие правила.

«Свекровь» поджала губы. Чтобы сгладить неловкую ситуацию, Кэтрин посторонилась, уступая место Брайану, но тот взял ее за руку и усадил на шкуру:

— Садись, Кэт. Это твой дом, и здесь ты можешь делать что хочешь.

Миссис Смит открыла было рот, но тотчас его закрыла, так ничего и не сказав.

За ужином, состоящим из пеммикана, жареного хлеба и мясного супа с диким картофелем, Брайан поведал матери о своих приключениях. О том, что произошло в особняке Вудвилла, он, разумеется, умолчал.

— Разведчик сказал, что видел на мосту взрыв, — подтвердила «свекровь», когда речь зашла о событиях прошлой ночи. — Некоторые подумали, что это и есть тот знак, которого все ждут. Сегодня, как стемнеет, вождь созывает совет. Ты ведь пойдешь туда, Чета́н?

Брайан задумчиво кивнул и, проглотив ложку супа, заговорил:

— Я думаю, что нападать на лагерь укладчиков — глупая затея. Даже если мы всех там перебьем, весть об этом дойдет до Конгресса, и они пришлют сюда Длинных Ножей.

— Значит, нужно сделать так, чтобы весть не дошла, — подал голос Алан. — Перерезать телеграфные провода.

Брайан внимательно посмотрел на него.

— Хорошая идея, — кивнул он. — По крайней мере, это поможет нам выиграть время. Жаль, только, что она тебе раньше в голову не пришла.

— До того, как мы пытались взорвать мост?

— Угу. Наверняка этому куску дерьма уже обо всем доложили. Хотя… так даже лучше…

— Лучше? — Кэтрин подняла голову. — Чем?

— Тем, что этот ублюдок явится сюда, и я смогу его прикончить.

Брайан сказал это спокойно и тихо, но Кэтрин заметила, какой лютой ненавистью сверкнули его глаза. Она почти физически ощутила, как сильно все это мучит его, и к горлу подкатил ком. А еще больнее было сознавать, что она ничем не может ему помочь.

Глава 38

Снаружи послышался зычный мужской голос. Брайан и миссис Смит встрепенулись. Кэтрин вопросительно посмотрела на них.

— Глашатай созывает всех на совет, — пояснил Брайан. — Давайте собираться.

— И мы тоже? — Кэтрин удивленно переглянулась с братом.

— Да. Пойдем все вместе. — Брайан поднялся на ноги. — И в этот раз я хочу, чтобы мои слова восприняли всерьез. Мама, где мои вещи?

Миссис Смит отогнула внутренний полог и указала на пестрые сумки и футляры, лежащие за ним.

— Все здесь.

Брайан подошел к сумкам, но прежде чем склониться над ними, повернулся к Алану и Кэтрин.

— Вам бы тоже не мешало переодеться, — сказал он. — Мама, ты можешь дать Кэт какое-нибудь платье?

«Свекровь» кивнула и вышла из ти́пи.

Кэтрин мельком взглянула на себя и устыдилась свого внешнего вида. Блуза выцвела и местами порвалась, измятую юбку усеивали пятна, а ее подол истрепался в лохмотья.

Брайан достал из цветастого мешка бежевый сверток и протянул его Алану.

— Надень, если хочешь.

Брат приложил к себе рубаху из выделанной кожи, огладил длинную бахрому и восторженно присвистнул:

— Ух ты! Я буду как настоящий индеец! Мне бы еще корону из перьев…

— Корону надо сперва заслужить.

— И как же?

— Первым коснуться врага, перерезать горло, добыть его скальп…

— У-у-у, — разочарованно протянул Алан, разглядывая остальную одежду. Он поднял длинный отрез красного сукна. — А с этим что делать?

— Это набедренная повязка. Пропускаешь ее между ног, а концы подсовываешь под пояс, так, чтобы они свисали спереди и сзади. И к этому же поясу привязываешь ноговицы.

— Срань Господня! Это ведь жуть как неудобно!

— Неудобно — это ваш лонг-джонс с клапаном на заднице. Привыкнешь.

Алан и Брайан принялись переодеваться, а Кэтрин вышла наружу, чтобы не смущать их своим присутствием. Или, скорее, чтобы не смущаться самой. Как же она соскучилась по Брайану, по его ласкам! Вот бы лечь в постель обнаженными, прижаться к горячему телу, вдохнуть родной запах и насладиться близостью и любовью!.. Но с того рокового дня Брайан больше не проявляет к ней интерес. Не целует, не обнимает и даже старается лишний раз не прикасаться и не смотреть…

Кэтрин увидела, что к ней приближается «свекровь», и наморщила нос, отгоняя подступившие слезы.

— Вот, возьми. — Миссис Смит протянула ей сверток.

Зайдя за ти́пи, Кэтрин развернула одежду. С коричневым замшевым платьем она быстро разобралась, а вот с ноговицами пришлось повозиться — они крепились над коленом тесьмой. Жутко неудобно, но платье было довольно коротким, а мокасины не имели голенищ, и Кэтрин не рискнула сверкать голыми икрами.

Переодевшись, она вышла из-за ти́пи, и увидела, как из него выбирается Алан. Отделанная бахромой рубаха была ему велика и болталась на тщедушном тельце как мешок на палке. Кэтрин открыла рот, чтобы отпустить по этому поводу какую-нибудь остроту, но тут показался Брайан, и у нее перехватило дыхание.

Он выглядел как настоящий чистокровный индеец. Рубаху и ноговицы из белой замши обильно украшала бисерная вышивка и длинная бахрома.