прокусывая насквозь запястье химеры. Жилы плевались кровью в пасть, вводя животное в кровавый угар.

Альдред подоспел, но остановился, ненароком повстречавшись взглядом с минотавром. В нём не осталось былой свирепости, присущей зверю. Только человеческое непонимание, страх перед смертью, к которой монстр оказался не готов. С янтарного глаза подтекала слизь, напоминая одинокую слезу.

Флэй понимал и принимал человеческую сторону химеры. Но не питал иллюзий, не зная жалости ни к чудовищам, ни к людям, ни к тем, кто стоит посередине между ними. Он хладнокровно приставил ятаган к клокочущему горлу минотавра и взрезал его, пуская кровь. Поначалу чудовище задёргалось, но едва начало захлёбываться, затихло.

Руки плетьми опустились наземь. Грозный минотавр издох, не продержавшись на воле и получаса. Альдред смотрел на свежий труп монстра, испытывая самые разные чувства. Он корил себя за неосмотрительность. Радовался, что выжил. Не находил себе места, даже не подозревая, что ему на помощь придут не инквизиторы, а тигр.

Дикая кошка, которая этим утром чуть было не позавтракала им. Хозяин джунглей, оставшийся на свободе только потому, что Альдред повиновался импульсу его отпустить. Клыки изменили персекутора до неузнаваемости. Более того, Тропик Водолея позволил ему жить дальше. Однако вопрос, увидит ли он Город ещё хоть снова, оставался открыт.

Ликвидатор утратил копьё в этом бою. Но сохранил жизнь. Это меньшая из цен, которые бы пришлось ему заплатить.

Тяжкие думы прервал тигр. Он рычал утробно, пожирая взглядом человека. Во взгляде его Флэй не видел угрозы. Лишь предостережение: убирайся подобру-поздорову, это моя добыча. Альдред и не думал спорить. Отныне они с хищником стали квиты.

Инквизитор принялся пятиться назад под чётким надзором. Слишком уж медленно. Тигр огрызнулся, ощериваясь и тем самым подгоняя новичка. Человек развернулся и побежал к мостику. Довольный собой, хищник прорычал победоносно и принялся раздирать зубами плоть минотавра.

«Лучше уж говядину ешь, а не человечину…»

У природы есть чувство собственного достоинства. Хищник знает своё место в пищевой цепи, дорожа им. Однако природа остаётся природой.

Повернувшись, Альдред увидел на вершине стратилата. Лишь Свет и Тьма знают, сколько Менелай Схинас так стоял, наблюдая за ним. И всё же, дельмей видел, чем окончился бой инквизитора и минотавра.

Губы, обезображенные рубцом, изогнулись в неудовольствии. Язычник одарил новобранца высокомерием, едва они обменялись взглядами, и скрылся из виду.

Флэй сжал руку в кулаке, наполняясь гневом к подлецу, и пророкотал:

— От меня не уйдёшь!..

Глава 25. Знамение

Добраться до Менелая Схинаса — дело не хитрое. Он стоял на верхнем ярусе храма. Флэй бы, по меньшей мере, заметил, если бы стратилат решил броситься камнем вниз. Дельмей и не думал этого делать. Казалось, язычник ждал инквизитора. Но зачем?

Химера не слабо потрепала новичка. Только вот боли тот не чувствовал вовсе. Она затёрлась, едва показался силуэт врага: его физиономия действовала на персекутора, будто на быка — красная тряпка.

Внутрь пирамиды Альдред больше не заходил. Устремившись к самому верху, новобранец добежал по ярусу до главной лестницы, и заскакал уже по ней. Ступени он считать не удосужился: просто чувствовал, их много. Сотни.

Флэй нещадно потел, уставал, однако ничто из этого не было важно. Его сознание сконцентрировалось на поимке стратилата. Хрономираж, компрометирующий архонта, — это одно. Совсем другое — живой свидетель, способный дать показания на суде. И не имеет значения, добровольно или через жесточайшие пытки.

Инквизитор добрался до самой вершины. Менелай стоял к лестнице лицом и встретил иноверца глумливой улыбочкой. Персекутор, весь взмокший, одарил его испепеляющим взглядом. Ему через многое пришлось пройти, чтобы момент их встречи настал. Язычника пёс Церкви не упустит.

— Я восхищён, сколь яро ты алчешь поймать меня, — снисходительно заговорил Схинас. — Жаль только, что ты слеп, мальчишка.

Осклабившись, Альдред вытянул из ножен ятаган и указал остриём на дельмея.

— Там, внизу, тебе удалось бежать. Но отсюда ты уйдешь в кандалах. Со мной. Даже не думай прыгать. Я не позволю. Инквизиции ты нужен живым. Пока что.

— Болван! — прыснул смехом военачальник. — Наслушался дедовских баек, и метёшь всех под одну гребёнку. Всё, что происходило до этой ночи, не имеет значения. У меня ещё есть неоконченное дело. С Инквизицией или без неё, но свой долг я не преступлю.

Альдред нахмурился. Он пытался понять, о чём толкует Менелай.

— Моя смерть ничего не изменит. Живым я не дамся. Если тебе каким-то чудом удастся меня захватить в плен, всё уже решено… за пределами Аштума. Сегодня!

Взор свой стратилат обратил на небо, усыпанное мириадами больших и малых звёзд. Менелая и Альдреда разделяло десять шагов. При всём желании Схинас не сумел бы обезвредить персекутора быстро.

Новобранец внимательно слушал, что происходит на узкой площадке, являвшей собой верх пирамиды. Он позволил себе обернуться. В недосягаемости космоса горели Луны, сопутствующие Равновесному Миру.

Столетиями седьмой спутник напоминал не больше, чем еле заметную кляксу на горизонте. Но теперь, когда Луна приблизилась достаточно, чтобы человек увидел её невооружённым глазом, она впервые обрела цвет. Кроваво-красный полумесяц.

Каждая луна имела свой собственный. Их было столько же, сколько полос радуги. Спутники Аштума выстроились в некое подобие якоря. Их порядок угадывался несмотря на самостоятельные фазы и индивидуальные формы.

Парад Лун уже произошёл. Спустя почти тысячу лет настала смена эпох. Естественная. Опирающаяся не на земные законы, но вселенские.

Шестью из них вечерами юный персекутор даже любовался, особо не задумываясь над тем, как те влияют на Аштум. Сияние седьмой же погнало по его коже мурашки. Холод закрался под одежду. Неизвестность опутывала его сетью страхов. По большей части, немотивированных. Ибо неоткуда брать было вразумительные ответы.

Если кто и рассудит, лишь время.

— Что теперь будет?.. — озадачился Альдред и посмотрел на язычника.

— Этим вопросом задаются многие люди в эту ночь, — шутил дельмей. — На Востоке и на Западе. На Севере и на Юге. Кто-то прочувствует новые начала поздно. Кто-то — уже знает обо всём заранее. Бьюсь об заклад, я тебе нужен лишь затем, чтобы прояснить всё?

Глаза Схинаса вспыхнули жгучим огнём лукавства.

— Инквизиция будет спрашивать ровно то, что нужно ей. Но ведь у тебя ко мне есть вопросы вне интересов твоих… работодателей, — заигрывал Менелай, чувствуя себя хозяином ситуации.

Как ни прискорбно, здесь и сейчас Альдред не спорил с этим.

— Думаешь, что видишь меня насквозь? — бросил ему Флэй с вызовом.

— Щенок, окрепший телом и умом настолько, что решил, будто может в любой момент вырваться из упряжки и делать всё, что вздумается, — без прикрас описывал его язычник. — Таких, как ты,