лорда Мэнсфилда, защиту прав избирательных собраний против Палаты общин, защиту конституционных нрав Америки против самой Англии. Его внешняя политика была направлена на сохранение Пруссии, и Пруссия оправдала его проницательность объединением Германии. Англия йогом приняла его план прямого коронного управления Индией, план, показавшийся безумным, когда Питт его предложил. Он первым указал на либеральный характер английской церкви, первым поднял вопрос о парламентской реформе. Великодушие и оригинальность его ума доказываются одной из самых ранних его мер. Он успокоил Шотландию, призвав якобитов на службу их родине и набрав полки горцев среди ее кланов. Назначение генералами Ульфа и Эмгерста доказало его пренебрежение к обычаям и прирожденное понимание людей.

Впрочем, победами, ознаменовавшим и начало его восхождения, Питт был обязан, скорее, счастью, чем своему гению. На Востоке смелость купеческого приказчика обеспечила компании английских купцов господство над Бенгалией и открыла ряд чудесных завоеваний, присоединивших полуостров Индостан, от Цейлона до Гималаев, к владениям британской короны. Уехав по причине расстроенного здоровья в Англию, Клайв в начале Семилетней войны вернулся оттуда и принес англичанам добычу, более значительную, чем верховенство над Карнатиком. Он провел только несколько месяцев в Мадрасе, когда ужасное злодеяние, еще живущее в памяти англичан, вызвало его в Бенгалию. Эта местность в дельте Ганга была богатейшей и плодороднейшей из всех областей Индии. Ее рис, сахар, шелк и другие ткани пользовались известностью на рынках Европы. Ее вице-короли, подобно их наместникам, на деле приобрели независимость от императора и присоединили к Бенгалии провинции Ориссу и Бегар. Сураджа Даула, властитель этого обширного государства, давно уже ревниво относился к предприимчивости и богатству английских купцов. Теперь, подстрекаемый французами, он появился перед фортом Уильям, захватил его жителей и посадил 150 человек в небольшую темницу, названную Калькуттской Черной пещерой.

Жара индийского лета оказала на них губительное действие. Несчастные пленники, обезумев от жажды, топтали друг друга ногами, и утром из них остались в живых только 23 человека. Узнав об этом. Клайв отплыл с тысячей англичан и двумя тысячами сипаев для отмщения за это злодеяние. Он был уже не молодым солдатом Арвота, и те такт и ловкость, с которыми он вел переговоры с Сураджа Даулой, старавшимся предотвратить столкновение, были запятнаны восточными лживостью и предательством. Но он сохранил мужество. Когда оба войска стали лицом к лицу на равнине Плесси, неравенство сил оказалось настолько значительным, что накануне сражения военный совет высказался за отступление. Клайв удалился в ближнюю рощу и после часового уединенного размышления подал сигнал к сражению. И точно: необходимо было только мужество. 50 тысяч пехоты и 14 тысяч конницы, занимавшие на рассвете 23 июня 1757 года равнину, были приведены английскими пушками в замешательство и перед нападением англичан пустились в стремительное бегство. Смерть Сураджа Даулы позволила компании возвести на трон Бенгалии своего сторонника, но скоро правление его стало чисто номинальным. В сущности, победа при Плесси положила начало господству Англии на Индостане.

В тот же год на Западе была одержана победа, пожалуй, не менее значительная, чем при Плесси. Правда, в военных предприятиях, ознаменовавших начало министерства Питта, было мало того, что оправдывало бы доверие к нему страны: деньги и кровь тратились на разбойничьи высадки на берегах Франции, причинявшие неприятелю мало вреда. Но подобные случаи почти не имели значения в общей политике министра. Величие его состоит в том, что он понял гений Фридриха II Великого и решил оказать ему деятельную поддержку. При своем вступлении в должность он отказался утвердить Клостер-Севенскую конвенцию, которая привела Фридриха II в отчаяние, открыв его королевство нападениям французов. Питт прикрыл фланг Фридриха II, собрав на Эльбе войско из англичан и ганноверцев, и поставив во главе его, по совету прусского короля, лучшего из его генералов принца Брауншвейгского; в то же время щедрые субсидии Англии пополняли истощенную казну Фридриха II. Доверие Питта было вознаграждено самым блестящим проявлением военного гения, какое только видел мир. Через два месяца после своего поражения при Коллине Фридрих II набросился на французскую армию, проникшую в сердце Германии, и уничтожил ее победой при Росбахе в ноябре 1757 года. До истечения следующего месяца он поспешил от Заалы к Одеру и еще более замечательной победой при Лейтене очистил от австрийцев Силезию. Победе при Росбахе суждено было изменить судьбы мира: она положила начало объединению Германии, а ее непосредственным следствием было отступление французской армии от Эльбы к Рейну. Там Фердинанд Брауншвейгский, подкрепленный 20 тысячами английских солдат, удерживал ее в течение лета, тогда как Фридрих II после своего неудачного нападения на Моравию победой при Цорндорфе оттеснил русских в Польшу. Но поражение, нанесенное ему австрийским генералом Дауном при Гохкирхе, оказалось первым в ряду страшных неудач, обрушившихся на него в 1759 году.

Новое наступление русской армии заставило короля в августе напасть на нее при Кунерсдорфе, что закончилось полным рассеянием его армии. На время все казалось потерянным: даже путь к Берлину был открыт победителю. Через несколько дней сдача Дрездена отдала австрийцам Саксонию, а в конце года со страшным уроном было отбито нападение на них при Плауэне. Но неукротимое мужество и настой чивость короля загладили все неудачи, и зима застала его обладателем Силезии и всей Саксонии, кроме земли, запятой лагерем Дауна. Год величайших несчастий Фридриха II был для Питта временем величайших удач, годом побед при Миндене, Кибероне и Квебеке. Франция замышляла высадку на берега Англии и завоевание Ганновера, а потому собрала в Бресте флот и сосредоточила на Везере 50 тысяч человек под командованием Контада и Брольп. Фердинанд встретил их 1 августа при Миндене меньше чем с 40 тысячами войска. Французы шли в атаку вдоль Везера, имея фланги, прикрытые этой рекой и впадавшим в нее ручьем, а в центре 10 тысяч конницы. Против нее в войске Фердинанда насчитывалось шесть английских полков; они не поняли приказа своего генерала и сразу двинулись на конницу сомкнутым строем, отражая мушкетными залпами один натиск конницы за другим, несмотря на стоявшие по флангам батареи. Через час французский центр был совсем уничтожен. «Я увидел, — рассказывал Контад, то, что всегда считал невозможным: как один пехотный строй прорывался сквозь три строя конницы, расположенные в боевом порядке, и уничтожал их». Только отказ лорда Джона Саквила завершить победу атакой предводимой им конницы спас французов от полного истребления, и они смогли отступить через Франкфурт на Рейн.

План вторжения в Англию сопровождался таким же успехом. 18 тысяч человек готовы были к посадке на французский флот, когда 20 ноября адмирал Гок заметил его у