нас нет ни сознания мира, ни океана энергии…, — проговаривая вопрос я всё больше замедляла темп речи и словила очередное дежавю — я уже задумывалась над этим, но, как обычно, недодумала — закончила же тихо и удивлённо, — или есть?

— Умница, — похвалил меня Иван, — любой мир, вся его структура и биомасса, созданные ей предметы — это просто информация, модели структурирования энергии, они не появятся без наличия самой энергии, это невозможно, значит океан энергии на Земле есть. Так я рассуждал изначально, и четыре года учился с ним работать, это было непросто, но я справился. Затем, уже в школе, изучив химию, физику и математику, подвёл под свои догадки и научную базу.

Иван повернулся к Клаве, улыбнулся и сказал:

— Так что, Клавдия, можешь гордиться — тебя я творил, уже зная многое, ты самая продвинутая из всех вас.

— Только Тильке об этом не говорите, а то она опять на весь мир обидится и в депрессию пойдёт, — вскинулась Клавдия, — а мне её там видеть неохота — она мне бодрой и нудной больше нравится.

— Сама гранату сделаешь или мне твои замыслы в жизнь воплощать? — вернула я их на путь войны и разрушений.

— Сделаю сама, но придумать лучше вместе, так надёжнее, — ответила Клава.

— Не обязательно взрывать, можно полностью лишить энергии, — предложил Иван.

— Взорвать эпичнее, но так сохраниться тайна — пусть гадает, что их убило — для нас это тоже хорошо, — согласилась Клавдия.

— Тогда давайте все же я сделаю, — я закрыла глаза и ушла в свою воображаемую мастерскую.

Представила себе простейшую шарообразную сущность размером в двадцать микрометров, имеющую следующие функции: при попадании в живой организм очень быстро и скрытно размножаться до достижения популяции, достаточной для лишения сущности-носителя всей энергии под ноль; лишить сущность всей энергии, убив её таким образом; используя поглощённую энергию, вытечь из уничтоженного организма и образовать из себя фразу «Make love, not war», мигать всеми цветами радуги пока не закончится энергия и не наступит смерть. Оставлять такой «капец» ожидать следующих жертв категорически нельзя.

Всё оказалось осуществимо, кроме ступени развития сущности, но идея с написанием фразы мне очень нравилась и я, скрепя сердце, сначала согласилась на простую сущность, но потом передумала и убрала это условие, оставив только — попал в живого, размножился, убил, умер. При таком наборе функций можно было обойтись простейшей ступенью развития.

Меня передёрнуло — ведь из простой прихоти я чуть-чуть не убедила себя создать чувствующее существо, единственной целью которого является убийство других — чем, в этом случае, я буду отличаться от своего врага? Конечной целью, что оправдывает все применяемые средства? Нет, это прямой путь в Тёмные Властелины — такой хоккей нам не нужен!

— Вань, посиди с Жабодавом и Стервой, а мы с Клавой пойдём по вражескому лагерю погуляем, — я передала ей трубки-дозаторы с колониями «заразителей», где в защитных энергетических коконах, находилось по пятьсот доз смертельной заразы, нажал один раз — одна колония выпала.

— Хорошо, но не подставляйтесь там, пожалуйста. У армии Властелина огромный опыт убийств высших и возвышенных сущностей, у них могут найтись для вас сюрпризы, — предостерёг нас Иван.

— Пока не встречали, но всё всегда бывает в первый раз, спасибо за предупреждение, — ответила я и посмотрела на Клаву. В ответ она мне просто кивнула, но с очень серьёзным видом.

— Ну, пошли что ли, помолясь, — дала я старт нашему очередному начинанию.

Глава 34 Первая большая драка

— Обходи старших сержантов, не приближайся к сержантам и, особенно, к оружейникам — у меня сложилось мнение, что они вообще самые умные и профессиональные во всей армии, — напутствовала я Клавдию, по дороге к месту расположения армии Властелина, — проверяй свой путь и дома интендантов на наличие ловушек — просто пожелай их увидеть, у меня так это работает.

— Тут, по данным от мира, сто «кухонь», по пятьдесят домиков интендантов на каждую. Это немало — мы устанем, глаз замылится, придёт пофигизм — постоянно думай об этом и не снижай бдительности, — продолжила я выдавать ценные вводные.

— Да ясно это всё и так, но ты бухти, не переставай, это помогает мне настроиться на серьёзный лад, — попросила Клава.

— Могу ещё в глаз тебе засветить, чтоб правильный фингал освещал путь твоему разуму, — предложила я, — кстати…

— Не, такие крайности пока излишни, командор. Я серьёзна и собрана, как никогда, — быстрым темпом выдала мне Клавдия.

— Я только что сделала так, чтобы колонии бактерий светились в ультрафиолетовом свете, настой своё зрение для переключения на этот спектр, чтоб не дублировать заражение кусков мяса в домиках, — Клава молча кивнула мне в ответ.

— Тогда расходимся: ты — налево, я — направо, — сказала я и начала отклоняться от прямого пути, по большой дуге обходя расположение войск Властелина.

Неожиданностей с проходом на территорию военного лагеря противника у меня не возникло, я легко обходила обычных сущностей, заходила в домики интендантов и сбрасывала на «мясо» колонии «заразителей», ощущая себя Сарой Кэрриган из второй части всемирно известной игры [1]. На переход и заражение «мяса» в каждом домике у меня уходило в среднем десять минут, — «Восемь часов, это прямо дофига» — посетила меня мысль после десятого домика, но я упорно продолжала делать задуманное — пожелала увидеть ловушки, перешла в следующий домик, «заразила мясо», вышла, определилась с новым маршрутом движения, повторять до посинения.

С Клавдией мы встретились после трёх часов однообразной работы. У неё дела шли не так гладко, как у меня, её запаса энергии на поддержание невидимости и постоянного поиска ловушек хватило на час с небольшим, затем пришлось выходить из зоны расположения врага и восстанавливаться. Так что у меня счёт был девятнадцать, а у Клавы одиннадцать — мы смогли «окучить» только шестьдесят процентов домиков.

Выйдя из зоны войск Властелина и сверив наши домики я отправила Клаву на ближний к нашему лагерю радиус, а сама полезла вглубь армии, охраняющей Твердыню. Там я и засыпалась. Не на ловушках, которые солдаты Властелина ставить так и не научились, и не на своём пренебрежении маскировкой или осторожностью, а, как и предупреждал Иван, на «сюрпризе», предусмотреть который заранее была не в состоянии.

Какая-то внимательная вражина, несмотря на мою самую продвинутую в этом мире невидимость, смогла меня обнаружить — и эта вражина не подняла тревогу, не стала тыкать в меня пальцем, а сообщила обо мне старшему сержанту. Тот, также тихо и спокойно, начал стягивать к моему маршруту движения свои отделения. Я же, монотонно