– Сфинкс прислал меня, чтобы предложить вашему величеству некоторую компенсацию за эту потерю.

– Компенсацию? За наш промах? – удивился Леонид. – Я думал, он будет в ярости.

– Не стану притворяться, что понимаю ход мыслей Сфинкса, – сказала Эдит, дипломатично пожав плечами.

– И все же это кажется чрезвычайно великодушным, – заметил король.

– Чрезвычайно, – эхом отозвался кронпринц, посасывая остатки своего напитка.

– В обмен Сфинкс просит только вашу копию «Внучки Зодчего».

– Вы имеете в виду картину, которую потерял Паунд? – спросил Эйгенграу, откидывая плащ и складывая руки на груди. Это внушительная поза не произвела на Эдит особого впечатления. – Уверяю вас, капитан Уинтерс, мы приложили все усилия, чтобы вернуть ее. Какой-то грязный пират скрылся вместе с нею. Но за него назначена награда, и поиски продолжаются.

– На самом деле, ваше величество, – продолжала Эдит, обращаясь к королю, – я имею в виду вашу копию.

Король в замешательстве наморщил лоб:

– Мою копию. Но почему же? У нас по-прежнему есть наша блюстительница. Джорджина – вы с ней познакомились. Мы прекрасно ладим друг с другом.

– Я действительно не знаю, зачем Сфинксу понадобилась ваша копия, ваше величество. Только то, что она ему нужна. Я могу сказать вам, что вы не последний кольцевой удел, к которому я обращусь с этой просьбой. И никто из них, насколько мне известно, не потерял блюстителей.

– Значит, дело не в Красной Руке, – заключил король. – Вы хотите сказать, я первый?

– Да, ваше величество.

– Если он беспокоится о безопасности картины, то я могу заверить, что нашу копию хорошо охраняют, – сказал король Леонид.

– Паунд не должен был выставлять на всеобщее обозрение копию Купален, – добавил Эйгенграу. – Он ею не владел и не имел права демонстрировать. Она принадлежала уделу.

– Этот человек одержим рамами, – сказал Ле Мезурье. – Если вставить в раму ноготь, он и ее повесит на стену!

– Брат. – Тон короля не требовал дальнейших упреков. Кронпринц шумно прожевал кубик льда, но больше ничего не сказал. – Точно так же, как я могу вспомнить рассказы об «Авангарде», я не забыл о ценности даров Сфинкса. Значит ли это, что Сфинкс лишает своей милости дом Пеллов?

– Вовсе нет, ваше величество.

– Он что, меняет соглашение?

– Нет, ваше величество.

– Вот что меня беспокоит, блюститель Уинтерс: я провел все свое время на троне, стремясь к миру с альгезцами и поддерживая его. Это не абсолютный покой. Мы уже видели такое раньше и видели, как мир внезапно превращается в кровавую войну. Нет, перемирие, которое я заключил, хрупкое и равнодушное. И ввиду его комнатной температуры наша оборона прочна, и наш флот готов. Но поскольку царит мир, наши порты полны, наши рынки здоровы, а наша культура процветает. Я беспокоюсь, что ваш визит, что появление Сфинкса превратит мой прохладный мир в огненную войну.

Король говорил, а Эйгенграу кивал в знак поддержки. Генерал согласился с этой политикой, хотя, судя по тому, как кронпринц поджал губы, Эдит не думала, что и он разделяет подобную стратегию.

– Ваше величество, Сфинкс и его блюстители хотят сохранить равновесие между уделами. Мы существуем, чтобы беречь мир. Я уверена, что вы ощутили это на себе благодаря служению Хейст. Картина – просто договор, знак доброй воли.

Леонид улыбнулся, хотя и без удовольствия:

– Вы знаете, что такое договор, капитан Уинтерс? Это документ, который говорит нам, в связи с чем развернется следующая война.

– Вы упомянули о компенсации, – встрял Ле Мезурье. – Я не совсем понимаю: вы предлагаете нам еще одного блюстителя?

– Нет, – ответила Эдит. Сфинкс подсказал ей, что говорить дальше, и все же она вынудила короля и его советников на мгновение задержать дыхание, прежде чем продолжила. – Сфинкс предоставит каждому кольцевому уделу, который вернет копию «Внучки Зодчего», доступ к новой технологии.

По мере того как мужчины переваривали эту неожиданную, но желанную новость, на их лицах проступало растущее изумление.

– Что же это такое? Оружие? Источник энергии? Неужели он собирается поделиться молнией со всеми нами? – От нетерпения и тесного пояса у кронпринца перехватило дыхание.

– Не знаю, – ответила Эдит.

– Ну, это все кажется очень неопределенным, – сказал Ле Мезурье, и его энтузиазм угас.

– Успокойся, Пипин, – сказал Леонид не резко, но властно, как старший брат. – Ты своим ворчанием оставишь нас без подарка. Сфинкс оказывает нам огромную честь. Мы первые, кто узнал об этом даре. Это минута гордости для всех пелфийцев. Капитан Уинтерс, пожалуйста, скажите Сфинксу, что мы принимаем его щедрое предложение. Мы подготовим его картину – она будет ждать вас утром.

Выйдя из дворца, Эдит обнаружила, что внимание кольцевого удела переключилось на что-то другое. Час назад капитана чуть не раздавил парад, устроенный в ее честь. Теперь она едва ли заслуживала даже взгляда. Нельзя сказать, что ее это расстроило.

Следуя совету блюстительницы Хейст, Эдит уклонилась от приглашения короля Леонида на званый вечер, настаивая, что у нее есть дела на корабле. «С таким большим экипажем у меня очень мало свободного времени», – сказала она королю.

«Ну, вы должны ненадолго отпустить их на берег. Мы позаботимся о том, чтобы они великолепно провели время!» – сказал король.

«Благодарю вас, ваше величество, – быстро подумав, ответила Эдит, – но если я и научилась чему-то как капитан, так это тому, что отпуск на берегу – лучшая награда в конце плавания, а не в начале. Мои люди должны заслужить возможность расслабиться».

Объяснение, похоже, удовлетворило наместника.

Эдит обнаружила, что у нее есть еще несколько свободных часов до встречи с Джорджиной за выпивкой. Она точно знала, на что их потратит.

Отель «Бон Ройял» стоял в нескольких минутах ходьбы от дворца. Вестибюль отеля представлял собой такое зрелище, что Эдит пришлось остановиться, чтобы его рассмотреть. Носильщики несли чемоданы, кофры и шляпные коробки вверх по парадной лестнице, словно муравьи, роящиеся в муравейнике. По меньшей мере сотня гостей расположилась в вестибюле на кожаных диванах, а официанты в белых перчатках щедро угощали их напитками и закусками. Стойка регистрации была изукрашена, как свадебный алтарь, лилиями, зелеными гирляндами и сосудами с ароматными смесями. Хрустальные люстры осыпали все вокруг осколками желтого света.