ГЛАВА 12

НА ПУТИ К РЕВОЛЮЦИИ

Слышал ли ты о Шин Фейн в Ирландии?.. Это — одно из интереснейших движений, очень напоминающее так называемое Экстремистское движение в Индии. Линия их поведения заключается не в том, чтобы молить об одолжениях, а в том, чтобы вырвать их силой.

Джавахарлал Неру (в возрасте 18 лет) в беседе с отцом

12 сентября 1907 г.{297}

В России и монарх, и его подданные принадлежат к славянам, но вследствие того простого факта, что народ не в состоянии более мириться с ядом самодержавия, он готов пожертвовать миллионами жизней, чтобы купить свободу… Но, когда я обращаю взгляд на свою собственную страну, мне трудно оставаться беспристрастным. И не только из-за того, что у нас такое же самодержавие, как и Россия, но и потому, что вот уже 200 лет нас топчут иноземные варвары.

Китайский революционер, 1903–1904 гг.{298}

Вы не одиноки, рабочие и крестьяне России! Если вы сумеете свергнуть, сокрушить и уничтожить тиранов феодальной, терзаемой жандармами, помещичьей и царской России, ваша победа послужит сигналом к всемирной борьбе против засилья капитала.

В. И. Ленин, 1905{299}

I

До сих пор мы рассматривали бабье лето капитализма XIX в. как период социальной и политической стабильности тех режимов, которым удалось не только выстоять, но и пойти в рост. И, несомненно, если бы мы сосредоточились только на странах «развитого» капитализма, такой подход был бы оправдан. В экономической сфере развеялись сумерки Великой депрессии, освобождая путь бурному росту и процветанию 1900-х гг. Политические системы, которые понятия не имели о том» что делать с социальными потрясениями 1880-х гг. с внезапным появлением массовых партий рабочего класса, одержимых революцией, или с массовыми выступлениями граждан против государства по другим поводам, вдруг обнаружили наличие гибкой системы путей сдерживания и интегрирования одних и изоляции других. Почти пятнадцатилетний отрезок времени между 1899 и 1915 гг. был славной эпохой не только потому, что был эрой процветания и жизнь была чрезвычайно привлекательна для имевших деньги и богатства, но и потому, что властители большинства западных стран, вероятно, были более обеспокоены будущим, чем реально напуганы настоящим. Их общества и режимы в целом казались достаточно управляемыми.

Тем не менее в мире сохранялись значительные регионы, на которые эти тенденции явным образом не распространялись. В этих регионах промежуток между 1880 и 1914 гг. был эрой либо постоянно возможной, либо надвигающейся, либо даже реально осуществляемой революции. Хотя некоторым из этих стран было суждено стать ввергнутыми в мировую войну, даже в этих странах 1914 г. не был таким уж очевидным рубежом, отделяющим спокойствие, стабильность и порядок от эры разрушения. В некоторых странах, например, в Османской империи, мировая война сама по себе явилась лишь одним эпизодом в череде военных конфликтов, начавшихся за несколько лет до нее. В других — отчасти в России и совершенно определенно — в империи Габсбургов — мировая война стала следствием нерешенности проблем внутренней политики. В другой группе стран — Китае, Иране, Мексике — война 1914 года вообще не сыграла сколько-нибудь значительной роли. Коротко говоря, для значительной части земного шара, составившей таким образом то, что Ленин в 1908 г. метко назвал «горючим материалом в мировой политике», — идея о том, что, если бы не непредвиденная и во многом случайная катастрофа 1914 года, то стабильность, процветание и либеральный прогресс продолжились, не имеет даже видимости правдоподобия. Наоборот. После 1917 года стало очевидно, что стабильные и процветающие страны западного буржуазного сообщества сами по себе, так или иначе, были бы вовлечены в глобальные революционные потрясения, которые начались на периферии единой взаимозависимой мировой системы, созданной этим сообществом.

Буржуазный век дестабилизировал периферию двумя основными способами: за счет расшатывания старых экономических структур и равновесия своих сообществ, а также за счет разрушения жизнеспособности своих сложившихся политических режимов и институтов. Последствия первого оказались более глубокими и разрушительными. Это объясняется различием исторических последствий Русской и Китайской революций с одной стороны, и Персидской и Турецкой — с другой. Но последствия второго пути оказались более наглядными. Поскольку, за исключением Мексики, зона глобального политического землетрясения 1900–1914 гг. охватила в основном великий географический пояс древних империй, некоторые из которых были отброшены во мглу античности, и который протянулся от Китая на востоке до Габсбургов и, возможно, Марокко на западе. По стандартам западных буржуазных национальных государств и империй, эти устаревшие политические структуры были неустойчивы и архаичны и, как отметили бы многие современные последователи социального дарвинизма, обречены на вымирание. Именно их упадок и распад обрамляли революции 1910–1914 гг., а в Европе — и надвигающуюся мировую войну и Русскую революцию. Империи, рухнувшие за эти годы, находились в ряду самых древних политических сил в истории. Китай, хотя и подвергавшийся иногда расколу и завоеванию, оставался великой империей и центром цивилизации по меньшей мере на протяжении двух тысячелетий. Большие имперские экзамены на государственной службе, на которых избирались ученые мужи, руководившие ею, проводились, за редкими исключениями, ежегодно, на протяжении более двух тысяч лет. Когда они были отменены в 1900 г., закат империи был предрешен. (Фактически, он и произошел шесть лет спустя.) Персия оставалась великой империей и центром культуры не меньше времени, хотя и прошла через более суровые испытания. Она пережила своих великих антагонистов — Римскую и Византийскую империи, вновь возродилась после нашествий Александра Великого, исламского мира, монголов и турок.

Османская империя, будучи гораздо моложе их, явилась последней в том ряду завоевателей-кочевников, которые совершали набеги из Центральной Азии со времен гунна Аттилы, чтобы в итоге опрокинуть и захватить восточные и западные царства: аваров, монголов, различные турецкие племена. Бывшая Византия со столицей в Константинополе, города Цезаря (Царьград), была прямой наследницей Римской империи, чья западная половина распалась в 5 в. н. э. но чья восточная половина просуществовала вплоть до нашествия турок еще тысячу лет. Хотя Оттоманская империя была остановлена в своих захватнических притязаниях с конца 17 столетия, она все еще оставалась грозной силой, раскинувшейся на трех континентах. Более того, султан, ее абсолютный правитель, рассматривался большинством мусульман мира в качестве своего халифа, главы своей религии, а, стало быть, и преемника пророка Мухаммеда и его последователей — завоевателей XVII века. Шесть лет, на протяжении которых произошла трансформация всех этих трех империй в конституционные монархии или республики по западному буржуазному образцу, с очевидностью ознаменовали собой завершение главной фазы мировой истории. Россия