меня. Потом котяра показал мне жестами — мол, повыше складывай, и даже принял посильное участие, принося сухие ветки в пасти. Со сторон это должно было, в теории, выглядеть забавно — кот приносит палочку, как пёс — но в реальности выражение морды хвостатого было такое, что смеяться почему-то не хотелось. И правильно.

Когда я закончил складывать костёр, уже начало темнеть. Ну, и хорошо, так костёр будет лучше видно. Выяснив у подруги, что она уже достаточно окрепла, чтобы более-менее нормально перемещаться по местности, я вернулся в лагерь, забрал Дашу и довёл её до места.

— Я думаю, ты должна это видеть. Заслужила. — я усадил девушку на пенёк. — И у тебя места в первом ряду. Рассаживайтесь согласно купленным билетам.

— Ты уверен? — Даша посмотрела на меня с некоторой тревогой. — Вася… Это же просто безмозглое растение.

— Мне так не кажется. — ответил я, деловито поджигая сушняк со всех четырёх сторон. — В любом случае, шоу должно продолжаться. Только не говори, что тебе жаль эту погань.

— Могу тебя заверить, ничего подобного я не испытываю. — сообщила подруга, достала КПК и принялась фиксировать процесс на камеру. — Да, такой ролик набрал бы до черта просмотров!

А меж тем, дрова уже занялись, повалил дым, и тварь забеспокоилась. Цветки принялись беспокойно крутиться в разные стороны, уже проклюнувшиеся снова ловчие щупальца зашевелились, листья начали сворачиваться в трубку, пытаясь дистанцироваться от дыма и огня. Куда там! Сухое дерево занялось моментом, огонь вспыхнул выше трёх метров, обхватив супостата со всех сторон. Почерневшие листья отваливались и сгорали, вот один из цветков словно взорвался изнутри — видимо, закипела наполнявшая его жидкость. Мы отошли подальше — ко всё усиливающемуся жару прибавилась чудовищная вонь. Вот лопнул второй цветок, третий… Когда же цветы закончились, уже и так перекрученный и почерневший стебель моментально опал, как и в предыдущих случаях. А мы сидели у угасающего огня, прихлёбывая коньяк из фляжки, которую захватила с собой предусмотрительная подруга, слушали звуки осеннего вечера и молчали. Говорить не хотелось, да и голова была пустая. Наконец, огонь понемногу угас, я встал и принялся методично затаптывать угли — только лесного пожара нам не хватало, погода стояла довольно сухая, и одного небрежно оставленного уголька будет достаточно, чтобы спалить к чертям весь остров. Хмм, а это интересная идея. Только зачем?

— Спасибо. — Даша поднялась на ноги. — Теперь, как ни странно, я чувствую себя гораздо лучше. Предлагаю продолжить этот вечер с того, от чего нас вчера столь беспардонно отвлекли.

— В смысле? — не понял я.

— Помыться бы, говорю, надо! — засмеялась подруга. — Я вчера хоть в ручье искупалась, а ты как был поджаренный после схватки с джинном, так и остался. Я всю ночь не могла понять, откуда копчёным салом пахнет!

— Вот не нужно грязных инсинуаций! — парировал я. — Сала во мне совсем немного, особенно теперь.

— Да шучу я! Но баня бы действительно не помешала.

Возражений с моей стороны не последовало. Но подходили мы к старой землянке с опаской — Бегемот, конечно, провёл разведку, но это было утром, и за это время в бане вполне могло завестись всё, что угодно. Однако, ничего опасного не обнаружилось, и мы с удовольствием вымылись и попарились, хоть я опять не стал разводить обычный огонь, обошёлся жаром Камней. Ну да и ладно, главное — результат.

Пока я шарился по болотам, отстреливая мертвяков, Даша приготовила роскошный ужин — томлёная бобрятина с луком, картофелем и кучей каких-то трав и корешков. Зверский аппетит подруги уже малость поубавился, но она всё равно уничтожила порцию втрое больше моей. А потом мы сидели на балконе, потягивая коньяк, заедая остатками вчерашней колбасы и любуясь догорающим закатом.

— «Я вижу, как закат, стёкла оконные плавит. День прожит, а ночь оставит тени снов в углах…» — процитировал я легенду русского рока.

— Нет у нас никаких стёкол. — не оценила девушка моего романтического настроя. — Нечего плавить…

— Неверно. — не согласился я и указал на кусок стекла, закрывающего смотровую щель в бронедвери. — Номинально, стекло у нас таки есть, и оно как раз сейчас плавится закатом. В фигуральном смысле.

— Кажется, в нашем клубе зануд опять новый председатель. — покачала головой подруга, повернулась к коту и протянула ему включенный КПК. — Бегемот, друг мой, раз уж ты оказался способен к связному общению, может, объяснишь нам, что за херня здесь, собственно, происходит? И не надо прикидываться ветошью и убегать на крышу! Всё равно не отвертишься!

Котяра выглядел смущённым. Он долго медлил, потом отцарапал: «Нимагу. Прастити».

— «Не могу» это как? — наседала Даша, просто так от неё не отделаться. — Сам не знаешь? Не поверю! Или тебе запрещено?

«Нимагу. Блокь. Очинь сложна пейсать». — вымученно отстучал хвостатый и грустно развёл лапами.

— Значит, скорее запрещено. — разочарованно резюмировала Даша. — А про себя можешь что-нибудь сказать, тьфу, написать? Тоже нет? Жаль, жаль…

— Ну, логика, в принципе, железная: пешкам не полагается знать, что задумали гроссмейстеры. — задумался я. — Вопрос: а кто же в нашем случае наш хвостатый друг? Гроссмейстер? Или тоже пешка? А, Бегемот?

— Мяууу… — грустно сообщил котяра. Потом протянул лапу к блюду, на котором лежала порезанная колбаса. Аккуратно наколол на коготь ТРИ кружка колбасы и не торопясь отправил в рот. Мы с подругой быстро переглянулись.

— Думаю, пушистику нет аналогий на шахматной доске. — Даша тоже подцепила кружок колбасы. — Блин, какая же она вкусная! А Бегемота максимум можно сравнить с болельщиком, который выглядывает из-за плеча игрока и орёт: «Лошадью ходи!».

— Так он же не пешкам это говорит. — я тоже приложился к колбасе. — Хотя, сравнение с шахматами, скорее, некорректное: наши действия иногда стараются направить в нужное ИМ русло, но предугадать нашу реакцию на сто процентов они не могут. Просто потому, что мы сами, зачастую, не знаем, как отреагируем в том или ином случае.

— Однако, способы влияния довольно, я бы сказала, топорные: прямые и не очень подсказки в виде сообщений либо предметов, да подсовывание проблем в виде разных тварей. Всё.

— Даша, это ПОКА всё. Может, завтра половина острова вместе с нашим лагерем уйдёт под воду. Или ещё какая-нибудь, абсолютно непредсказуемая хрень? Ты заметила, что правила игры неуловимо меняются в сторону всё большего усложнения?

— Да, о милом островке в Ладоге остаётся только мечтать. — подруга грустно посмотрела на бокал с коньяком и одним глотком осушила его наполовину. — Ладно, прорвёмся. В конце концов, пока мы живы — смерти нет, а когда смерть придёт, нас уже не будет…

— Это при условии, что нас обоих не станет одновременно. — я