– Да, мы в курсе.

– Ну так вот: Ремиллиод продал нам «горячую пыль». Совсем немного, но достаточно для колонии, которая затевала масштабный проект по ландшафтной архитектуре на поверхности планеты. Часть этих «булавочных головок» – порядка дюжины – попала в руки людей, которые держали меня в плену. Продолжать или вам уже все ясно?

– Боюсь, я понял, – сказал Садзаки, – но вы все-таки продолжайте.

– Одна из этих «булавочных головок» включена в зрительную систему, которую в свое время для меня изготовил Кэл. Этой системе не нужен ток, и, если вы даже разберете мои глаза, все равно не узнаете, в какой из деталей заключена бомба. Впрочем, вы вряд ли на это пойдете, так как попытка манипулировать с моими глазами обязательно закончится взрывом, причем сила взрыва будет такова, что превратит передний километр корабля в совершенно бесполезный кусок стекла. Убейте меня или окажите воздействие, которое изменит функциональные параметры моего организма, и адская машина рванет. Это ясно?

– Как стекло.

– Отлично. Причините вред Паскаль, и случится то же самое. Я могу спустить пружинку по желанию, отдав ряд нейронных сигналов. Конечно, я и сам погибну при этом – результат будет ошеломляющий. – Силвест сложил руки на груди, улыбаясь, как статуя Будды. – Что скажете насчет небольших мирных переговоров?

Садзаки не произнес ни слова за время, показавшееся чуть ли не вечностью. Безусловно, он обдумывал услышанное от Силвеста. Затем сказал, будто не обращаясь ни к кому:

– Мы можем проявить гибкость.

– Отлично. Тогда, вероятно, вам будут интересны мои условия?

– Не терпится услышать.

– Благодаря пережитым недавно неприятностям, – сказал Силвест, – я получил неплохое представление о возможностях вашего корабля. Подозреваю, что та скромная демонстрация показывает лишь одно из самых небольших его достоинств?

– У нас есть… другие возможности, но на такие темы лучше побеседовать с Илиа. К чему вы клоните?

Силвест усмехнулся:

– Прежде чем отвечу на этот вопрос, вы меня кое-куда отвезете.

Система Дельты Павлина, год 2566-й

Они вернулись в рубку.

В прошлый раз Силвест тоже здесь бывал. И провел в общей сложности несколько сот часов. Но все же рубка снова произвела на него сильное впечатление. Кольца из пустых кресел, амфитеатром поднимающиеся к потолку, придавали помещению сходство с залом суда, где вот-вот должно начаться слушание важнейшего дела. Сейчас сюда войдут присяжные и рассядутся по креслам. Судебное решение уже созрело, оно висит в воздухе и будет немедленно оглашено.

Силвест перебрал свои ощущения и не нашел среди них ни одного, хоть отдаленно напоминавшего чувство вины, а потому решил, что наказание ему не грозит. Но на его плечах лежала тяжесть, знакомая любому судье – бремя ответственности. Есть задача, которую Силвест должен решить не только публично, но и в соответствии с требованиями высочайшего мастерства. И если он потерпит фиаско, не только пострадает его достоинство – будет разорвана длинная и тщательно подготовленная цепь событий, приведшая его в данную точку. Цепь, которая тянется из прошлого, из невообразимой дали.

Силвест огляделся и увидел в геометрическом центре помещения какой-то шар. С трудом по ряду наиболее типичных признаков его глаза узнали голографический глобус Ресургема.

– Мы все еще на орбите? – спросил Силвест.

– Какой смысл, если вы здесь? – покачал головой Садзаки. – У нас не было других дел на Ресургеме.

– Опасаетесь мести колонистов?

– Допускаю, что они могли бы создать для нас кое-какие неудобства.

Все помолчали, а потом Силвест сказал:

– Ресургем вас никогда не интересовал, я прав? Весь этот длиннейший путь вы проделали только ради меня. Похоже на глупость, переходящую в одержимость.

– На все про все ушло несколько месяцев, – усмехнулся Садзаки. – Для нас, разумеется. Не льстите себе, никто бы не стал гоняться за вашей особой годами. Вернемся, однако, к нашим делам. На первый вопрос отвечаю: мы не на орбите. Как только вы оказались на борту, мы ушли с ускорением от эклиптики.

– Я же еще не сказал, куда мне нужно попасть.

– Не сказали. Но мы хотим оставить между собой и колонией хотя бы одну стандартную астрономическую единицу, после чего притормозить и обдумать ситуацию. – Садзаки щелкнул пальцами, подзывая робокресло, сел и подождал, пока придвинутся еще четыре – для Силвеста, Паскаль, Хегази и Хоури. – Конечно же, мы рассчитываем, что в это время вы уже будете заниматься лечением капитана.

– Разве я говорил, что не сделаю этого?

– Нет, – ответил Хегази, – но свое согласие опубликовали чертовски мелким шрифтом.

– Не стоит упрекать меня в том, что я пытаюсь извлечь выгоду из крайне неблагоприятной ситуации.

– Мы и не думали вас упрекать, – сказал Садзаки, – но были бы рады, если бы вы прояснили свои требования. Разве это не резонно?

Силвест в кресле парил рядом с Паскаль, которая сейчас смотрела на него так же нетерпеливо, как экипаж «Ностальгии по бесконечности». Разница лишь в том, подумал он, что она знает гораздо больше, почти все, что можно знать. Во всяком случае, столько же, сколько знает он, – как бы незначительна ни была доля истины в этом знании.

– Вы не позволите мне взглянуть на Ресургем и окрестности с этой точки? – спросил Силвест. – В принципе я и сам могу, но хотелось бы получить от вас разрешение и консультацию.

– По пути к Ресургему мы обновили карты, – ответил Хегази. – Можете вывести их из памяти корабля на дисплей.

– Покажите, как это делается. Привыкайте к тому, что некоторое время я побуду у вас на борту не только пассажиром.

Поиск нужных карт занял минуту. Еще столько же понадобилось, чтобы спроецировать их на сферу в нужном ракурсе, с учетом современного положения Ресургема. Получилась модель планетной системы в реальном времени, с одиннадцатью планетами и их главными спутниками, а также с крупнейшими кометами. Космические тела и их орбиты были представлены в приятных глазу красках.

Поскольку масштаб был довольно велик, планеты с земными характеристиками, включая Ресургем, сосредоточились в средней части модели. Тугой узел концентрических орбит завязывался вокруг звезды Дельта Павлина. Далее шли планеты помельче, затем газовые гиганты и кометы, еще дальше – два небольших газовых мира типа Юпитера, которых гигантами не назовешь; наконец, планета типа Плутона – пойманный гравитационным полем Дельты Павлина кусок кометы с двумя лунами.

Пояс Койпера из первичного кометного вещества был виден в инфракрасной части спектра – странной формы косяк, шишковидный конец которого направлен в сторону от звезды. Дальше, в пределах примерно двадцати астрономических единиц, то есть десяти световых часов, не было ничего. Материя тут если и присутствовала, то была очень слабо связана со звездой и ощущалась лишь как гравитационное поле, но орбиты здесь были растянуты на века и легко разрушались при вторжении космических тел извне. Защитная оболочка магнитного поля звезды так далеко не простиралась, и здешние космические тела часто попадали под шквалы галактической магнитосферы. В этом мощном магнитном ветре сливались поля всех звезд, похожие на маленькие завихрения в области гигантского циклона.