— И ты умеешь забрасывать сети по всем правилам?

Сандро покраснел.

— Они у меня не совсем хорошо раскрываются, складки остаются, но рыба все равно ловится. Правда, не так, как у отца.

«И вот завтра утром твой отец закинет сети впервые в мою честь! И сделает он это красиво, мастерски. Рыбы попадется в них столько, что Реваз с трудом сможет ее вытащить. Он отберет не меньше десяти усачей, чтобы послать мне, ведь он знает, как я люблю эту рыбу. Пришлет он ее с тобой, а ты скажешь, что, мол, сам поймал. Это потому, что ты будешь выполнять наказ отца. Я, конечно, поблагодарю, но тебе не поверю, да, да, не поверю, и все. И буду права. Краснеть мне не придется. А вот ты — другое дело. Ты глаз на меня не сможешь поднять. Вот так-то, мой маленький друг!»

— Завтра мы с отцом едем в Хергу. У вас никаких поручений не будет? — деловито спросил Сандро.

«Опять я должна поверить, что это идея Сандро? Сколько раз отец брал его в Хергу, но Сандро меня никогда не спрашивал, нужно ли мне там что-нибудь. А Реваз знает, что после смерти матери я если и выхожу из дому, то только на кладбище. Даже к соседям не заглядываю, а в Херге не была почти два месяца. Раньше-то раз в неделю я обязательно ездила в город за покупками. Вот он и подумал, что я в чем-нибудь нуждаюсь, и велел Сандро спросить, не нужно ли мне чего. Большое спасибо, дорогой Реваз, за внимание».

— На своей машине едете?

Сандро кивнул головой.

— Если сможете, купите мне немного пшеничной муки, килограммов пять, не больше.

— Так мука есть и в нашем магазине, тетя Эка! — поспешил сказать удивленный Сандро. — А больше вам ничего не надо?

Я ничего не могла придумать.

— Нет, Сандро, больше ничего!

Сандро как-то вдруг поскучнел. Он снова положил в вазу так и не начатую грушу и потер ладонями колени, по-видимому собираясь уходить…

«Хотел взять кукурузу, чтобы намолоть, и забыл об этом. Потом сказал, что утром едет с отцом в Хергу, так, мол, не надо ли там чего. Я попросила купить немного пшеничной муки, а она, оказывается, и в нашем магазине продается… Пойдет сейчас Сандро домой, а у ворот, я уверена, его встретит отец. Увидев, что у Сандро в руках только корзина, он решит, что моя кукуруза для помола лежит в ней. Я ведь никогда не мелю помногу. Поэтому Сандро легко несет корзину, для него такая ноша не в тягость… Когда Сандро подойдет к воротам, Реваз, оглянувшись, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, громко спросит его:

— Как себя чувствует тетя Екатерина?

— Хорошо, — холодно ответит Сандро, и Реваз это почувствует.

— Она тебе обрадовалась?

— Тетя Эка сразу спросила: этот инжир и груши твой отец прислал?

— А ты что ответил?

— Я сказал, что я собрал, — смущенно скажет Сандро.

— А что было потом?

— Она выложила фрукты в вазу и стала меня угощать. Пришлось мне взять грушу.

— А она?

— Она попробовала инжир и сказала, что он очень вкусный.

Реваз сердито спросит сына, словно тот в чем-то провинился:

— Она дала тебе зерно, которое надо отнести на мельницу?

— Нет. Она сказала, что завтра Коки возьмет.

— Какой Коки? — раздраженно спросит Реваз.

— Отец, ты что, не знаешь Коки? Да это же мой товарищ, — спокойно скажет Сандро и снисходительно улыбнется отцу.

— А, наш Коки? Внук Абесалома Кикнавелидзе? — И Реваз успокоится. — А купить? Купить она ничего не поручала.

— Она сказала, ей надо немного пшеничной муки…

— Ну что ж, купим? Не забудешь?

— Я ей сказал, что мука и у нас в магазине продается. Она очень удивилась, потому что не знала этого, и сказала, что тогда сама купит.

— Не нужно было ей этого говорить! Не нужно! — рассердился Реваз. — Она же попросила, чтобы мы купили! Надо было сказать: хорошо, купим, и все! Да и потом, разве в нашем магазине всегда есть мука? Нет, конечно! Твой же дедушка вчера с пустыми руками оттуда вернулся. Ему сказали, чтобы зашел на следующей неделе. Не забудь — мы обязательно должны завтра купить муку для тети Эки…

Потом Реваз отведет взгляд от сына и подумает: «Сандро ведь не знает, зачем Эке понадобилась мука. Ну на самом деле, откуда ему это знать? А я сержусь на него без причины. Да из этой муки маленькая Екатерина сделает хачапури и пришлет, но не мне и не Сандро, а Александре. Да еще в корзинку поставит графин инжирной водки и горшочек лобио… Жалеет маленькая Екатерина Александре. Правда, когда жива была ее мать, она чаще присылала гостинцы. Верно, та была еще достаточно бодрая и помогала дочери готовить. И даже когда уже большая Екатерина заболела, Эка умудрялась присылать что-нибудь. Конечно, это бывало не очень часто, но все-таки… Знает Эка, что Александре у нас за хозяйку в доме, вот и жалеет старика, хочет помочь ему как может, облегчить ему жизнь…»

Боится Реваз своих собственных мыслей, не хочет, чтобы кто-нибудь узнал о его сокровенном желании…

Во двор вошел Коки. Увидев нас с Сандро, он пустился к нам бегом и, не останавливаясь, одним духом взлетел по лестнице на веранду.

— Меня к вам послал Гуласпир, тетя Эка! — выдохнул он.

Я испугалась.

— Что, ему плохо?

Коки улыбнулся.

— Дядя Гуласпир наказал мне: пусть завтра пораньше Эка приготовит на четверых завтрак, как у нас полагается. Больше ничего не говори. Она сама обо всем догадается.

И я догадалась.

Гуласпир делал так и при жизни мамы. Только тогда он ни через кого не передавал свою просьбу, а сам под вечер являлся к нам в дом. Он внимательно осматривал грушевые и инжирные деревья, а потом нараспев обращался к маме:

— Завтра утром, калбатоно Екатерина, приготовьте завтрак, достойный Гуласпира Чапичадзе.

При этом в голосе его звучали повелительные нотки. Потом он еще раз бросал взгляд на фруктовые деревья и, тихо напевая, выходил со двора.

На следующее утро он появлялся спозаранку и шел прямо в сад. Набрав целую корзину инжира, он громко звал меня с дерева:

— Экуся, девочка, освободи мне корзину!

Я вскакивала с постели и выбегала на веранду.

— Ах ты, соня! — кричал он мне сверху. — Быстрее одевайся и помоги мне.

Через некоторое время и я залезала на дерево на подмогу Гуласпиру. Мама ругала меня за это, боялась, что упаду, а Гуласпир ее подзадоривал:

— Если я упаду с такой