– Мы погреться зашли, можно?

– Конечно! Составите мне компанию за столом. – Агата милостиво разрешила снять вещи, затем велела горничной отнести их на просушку к печи, а чулки прямо на девочке подсушила с помощью вэи. Открыв рот, Поня рассматривала «желток» вэйны в деле.

– Чаю хочешь со сладостями, заяц? – спросила Агата, пряча камень в карман. – Груня как раз вафли со сливовым вареньем испекла.

«Заяц» был не против, а даже очень за. Вскоре они втроем сидели за столом и пили чай. Поня пробовала все, до чего могла дотянуться. А до чего не дотягивалась, просила передать Тису. Не забывала и о Мишане. Ложку целую меда себе в рот, пустую – медведю. Как-то незаметно для себя Войнова рассказала вэйне всю историю с Манилой и украденной невестой.

– Вот это новость! – удивленно качала головой Агата Федоровна, то охая, то смеясь. – Косеслав – графского рода! Вот тебе и безродный! А Сережка-то каков удалец! Утер нос нашему старому ловеласу. Невероятно!

Выпили еще по одной чашке чая. Наевшись, малышка уснула. Тиса уложила ее удобнее, подоткнула подушку. Агата подала тонкое шерстяное одеяло.

– Пусть поспит. Набегалась на свежем воздухе.

Разговор снова вернулся к старой теме.

Перемыв косточки Отрубиным и губернатору, женщины вспомнили о Фролове.

– Вот этот точно паучьего рода, – фыркнула вэйна. – Слышала я, как он должников в кабалу загоняет. Не приведи Единый кому занять у него копейку. Всю кровь высосет. Ярмо пожизненное повесит. Потому, наверное, от него управляющий и сбежал.

– Те его посыльные вэйны больше не приходили?

– Гришка с ассийцем, что ли? Нет, с тех пор не объявлялись. Надеюсь, что и не появятся. Ишь, угрожать надумали, мальчишки! Оберегами обвешались и думают, что взрослыми стали.

Тиса припомнила ночное видение и задала вопрос, который давно носила в себе.

– Агата Федоровна, а что такое невесомые латы? Вы о них слышали? Еще их тотумами называют, тоже оберегами.

Вэйна вздернула бровь, разглядывая помощницу.

– Откуда ты о невесомых знаешь? Это старая-престарая байка. Прочитала где? Или рассказал тот самый виновник в привороте, что и не виновник вовсе? – Она подмигнула.

– Да, он. – Тиса поняла, что большего пока о Демьяне не скажет.

– Ох, дай Бог памяти, – выдохнула Агата, погладив ладонью скатерть перед собой. – Был такой в древности мастер, светило, Росвира из Ясвичей. Стоял у истоков создания первых вэйноцехов. Он создал эти обереги. Кажется, они выполнены в виде наколок, потому зовутся невесомыми.

– Да, в виде наколок, – закивала девушка.

– Точных описаний нет. Свитков не сохранилось. Потому до нашего времени нам досталась лишь легенда.

– Что за легенда? – Тиса подалась вперед, хотя вэйну и так было отлично слышно.

– Ну, душечка, так с ходу не передам. Просто обереги по отдельности обладали сильными, но не из ряда вон свойствами, но стоило их мастеру надеть на себя все разом, Росвира понял, что создал оружие, какого еще свет не видывал.

– Оружие?

– В легенде сказано размыто. «И обвязали его нити, и заклубились аспидами, и чаша силы Пятой покорилась, и черпалась до дна без устали…»

– Что это значит? – не поняла Тиса.

– Толкуют по-разному. Но самые заядлые сказочники считают, что, надев на себя все латы, вэйн становится неуязвим и может работать со всем источником разом. О, я вижу, что ты не понимаешь. На Хорне есть множество источников вэи. Слышала о них?

Войнова кивнула.

– О них речь. Рядовой вэйн даже с такими накопителями, как мой «желток», либо жезл, либо скип, может орудовать лишь малейшей долей вэи. Тысячной частью силы источника, а то и меньше. И даже этой доли хватает, чтобы иным сносить стены крепостей. А ты представь, если кому-то из вэйнов одномоментно покорится весь источник.

Тиса удивленно протянула:

– Он сотрет с лица земли Панокию.

– Интересное предположение, – усмехнулась вэйна. – Но ты меня верно поняла. Вот поэтому хороший мастер Росвира решил уничтожить латы.

– Что ж не уничтожил?

Агата пожала плечами.

– Не помню точно. Пожалел, наверное. Или не смог. Или кто прикарманил, пока он долго думал.

– Плохо.

– Да. Но это легенда, милая. Возможно, тех лат и не существует вовсе. Сколько живу, ни одного человека не встречала, кто бы видел или слышал о реальных тотумах.

– К сожалению, они существуют.

– Вот как? – Вэйна сощурила глаза.

Тиса виновато улыбнулась.

– У моего отца был один из таких оберегов.

Пришлось поведать и про бабулю-вэйну, что оставила в наследство оберег, и коротко про то, что какой-то одержимый колдун собирает тотумы, чтобы поквитаться с панокийцами за войну, и про то, как в провинциальный городок заявились вэйны из спецстражи и забрали тотум в секретку, а вместе с ним и таможенника. Рассказать факты, но опустить подробности. Не выдать личного, пройтись поверху. Оказалось, это возможно.

– Вот так-так, – протянула колдунья. – С тобой, ласточка, не соскучишься. Одна история невероятней другой. Значит, они существуют. Тогда упаси Вэя, чтобы эти обереги когда-либо попали в одни руки. Тем более этому отступнику-мстителю. Надеюсь, спецстража его выловит, – уверенно заявила Агата Федоровна. – Племянник мой старший говорит, это губернские вэйностражи чаще баклуши бьют. А имперская ССВ – что капкан цепкая. Эти молодцы и из-под земли достают того, кто нужен. А скажи-ка мне, птенчик мой, – глаза у хозяйки аптеки блеснули, – тот, кто зарядил памятованы, уж не из этих ли львов будет?

– Из них, – признала со вздохом Тиса.

Все же Агата с Никифоровной еще бы поспорили, кто кого любопытней.

Возможно, беседа продлилась бы и Войнова все-таки поделилась бы тем личным, что на сердце лежало, но проснулась Поня и попросилась в уборную. Затем явился Пантелеймон и позвал хозяйку к прилавку, поскольку внизу ее ожидали.

– Заходи, зайка, еще с Тисой ко мне, хорошо? – на прощание сказала вэйна девочке и настояла, чтобы Жорка отвез помощницу с ребенком в приют на аптечных санях.

* * *

Позже, дома, Тиса заглянула в предписания учителя и позанималась. Перебирая, как четки, видение за видением, близких и чужих, она сама уже чувствовала, как к ней приходит легкость управления даром. Макала в чернильницу перо и в очередной раз записывала на листах свои наблюдения и ощущения. Время от времени вспоминала события последних дней и сокрушалась, что рядом нет Ганны. Письма и редкий говор не могли заменить ей живую беседу с подругой. Как же ей не хватало ее мудрых советов! За окном ночь раскинула черную шаль, на столике плавилась свеча, трепеща пламенем. Когда знакомый холодок прокатился вдоль спины, девушка вздрогнула и оглянулась.