– Демьян Тимофеевич, мы не ожидали, что вы появитесь. С вашей занятостью в спецстраже… – встал с места мужчина. На лице его отразилась смесь эмоций из растерянности, тревоги и недовольства одновременно.

– Харитон Власович, в ногах правды нет. Присаживайтесь. Моя занятость на самом деле весьма велика, не хотелось бы тянуть рысака за хвост. Что я упустил? – Демьян принес себе свободный стул от окна и подсел в круг рядом с Харитоном.

– Мы обсуждали разработки вэйноцеха на предстоящий год.

– Замечательно! И что решили, списки уже есть?

Через четверть часа зал уже вовсю гудел голосами. Оторопь от присутствия владельца быстро сошла, и цеховые мастера принялись обсуждать насущные вопросы касаемо разработок в списке. По многим доводам в пользу создания вещей с накладом Демьян соглашался, вносил свои предложения, выслушивал рекомендации совета. Но по иным оказался категоричен. И Тиса не могла поверить. Он отменил пилюли для животных, огненные подковы для скачек, самозатачивающиеся ножи для скотобоен, еще несколько других и даже травящие порошки от грызунов. Вместо этого просил показать черный список не одобренных советом прожектов и просветить себя по каждому. Три идеи ему понравились, и он включил их в разработку мануфактуры, чем привел в противостояние Харитона и половину совета.

– Демьян Тимофеевич, на что вам этот волновэйный говоритель? Состоятельные семьи и так способны нанять вэйна для говора, если нужно. И хорошо заплатят. А вы хотите, чтобы любой человек в империи мог говорить на расстоянии с кем угодно?

– Верно.

– Но это рискованный прожект! И затратный, требующий массу опытов. Он может не окупиться! Пилюли для извоза куда выгоднее.

– Думаю, что рискнуть стоит, судари. Скажите мне, когда наш цех в последний раз выпускал что-то новое, а не повторял разработки других мануфактур? Девять лет назад? Эта задумка будет успешной, позволит разлученным сотнями верст людям говорить друг с другом. – Демьян потер лоб ладонью и с едва заметной ноткой усталости в голосе закончил: – Услышать того, кто дорог, когда нет возможности быть рядом. Мануфактура же тем самым по-новому заявит о себе.

Климентий смотрел на нее с улыбкой.

– Хороший настрой – залог удачи, но не всегда, к сожалению. Ничего, Тиса Лазаровна. Ваш радужный мост уже держится дольше прежнего. Вскоре вы сможете пройти по нему, уверяю вас.

Дверь в кабинет распахнулась настежь, и на пороге появился заведующий школы одаренных. Мо Ши с негаснущим любопытством осведомился, как прошел новый урок и каковы успехи ученицы его дорогого ассистента.

– Вы мой золотой искун, Тиса Лазаровна! Знаете, кто такой золотой искун? – спросил старик с лукавыми искрами в узких глазах.

– Конечно. – Воодушевление шуйца было заразным. – Тот, кто видит разные расы и его охват более тысячи верст.

– Да-да, дорогая моя, – он заключил ее ладонь в свои горячие руки. – Именно. Не представляете, как я болею за ваши успехи! Вы такая красавица и умница к тому же. А, Клим? Ты так не считаешь?

Кажется, Ложкин внезапно поперхнулся, закашлялся в кулак. Тиса еле удержалась, чтобы не расхохотаться.

– И улыбка у вас обворожительная, – продолжил шалить старик.

Под руку шуйца поднырнул Строчка с книгой в руке и понимающе подмигнул Тисе.

– Простите, Мо Линич. Клим, а эту главу переписывать всю или только помеченные абзацы?

– Помеченные.

– Ой, Клим, а Клара спрашивает, сколько нужно абсида добавлять? – Тесный кабинет вместил в себя и Люсеньку. – Ну этих… синих кружочков?

– По штуке на колбу.

– Я так и думала! Тиса, ты потом в аптеку? Можно я с тобой пойду?

Видящая кивнула.

– Ладно, – развернулся старик, – дерзайте дальше в том же духе, дети мои! Главное – усердие и еще раз усердие! Верно говорю, Тиса Лазаровна?

Заверившись согласием Войновой, заведующий удалился, бодро качая косицей парика. Строчка и Люся последовали его примеру.

Клим задержал взгляд на ученице, затем деловито зашуршал бумагами.

– Давайте еще один обычный поиск малознакомого и будете свободны. Кого – выбирайте сами.

Удобно развалившись в кресле, Тиса закрыла глаза. Да, теперь оно стояло у окна в углу кабинета – и именно для нее было водружено туда несколько дней назад.

Люся, сама того не зная, помогла видящей понять, кто будет объектом для нового поиска. Однако на удачу Войнова особо не рассчитывала.

Белесая мгла десять минут не рассеивалась, словно дар боролся с помехами. А ведь наверняка помехи были из-за «мыла» – оберега от глазастых искунов, который этот вэйн носил при себе. Когда внезапно защита рухнула и перед нею предстал зимний пейзаж, Тиса мысленно поздравила себя и похвалила дар.

На холме раскачивались сосны, звеня обледенелой хвоей. Обоз в дюжину саней полз по склону, как гигантская неповоротливая гусеница.

Заметив, как одни сани нашли на крутую кочку, Григорий Мерзликин чертыхнулся:

– Осторожно! Дракон подери! Тпр-р-ру! – Он кинулся к паре тяжеловозов, придержал за поводья. – Осторожней, остолопы!

На голос вэйна семеро мужиков принялись выправлять сани. Тиса отстранилась и облетела повозку. Под мешковиной светилось что-то белое; приблизившись, поняла: камни. Один из мужиков, толкая сани, дотронулся не до борта, а до груза, и это вызвало еще большую вспышку гнева у Григория.

– Куда ты лезешь, твою ж… Куда хватаешься, спрашиваю?! Кому говорил, камни лишний раз не лапать дырявыми рукавицами!

Он подскочил к провинившемуся мужику и с размаху приложил его скипом по шее так, что тот отлетел в сугроб и застонал.

В этот момент сани сошли с кочки, и вэйн не оглядываясь зашагал к головной повозке, у которой стоял ассиец – рослый, широкий в плечах, в суконном кафтане, не по погоде тонком, расстегнутом нараспашку. Две красные полосы рассекали черный лоб от затылка к переносице. От этого необычного мужчины словно исходила мощь, какая-то дикая неизведанная сила.

– Эти твари безмозглые опять за агатит хватаются, – прошипел Гришка, подойдя к ассийцу. – Еще не хватало, чтобы покупатель отказался от товара. Чего лупаешь зенками, Яг-Бай? – рявкнул он, заметив бесстрастный, полный превосходства взгляд. – Чтобы даже каплей вэи не коснулся агатита! Понял? Товар должен быть без пятнышка. Давай расчищай уже! К завтрашнему вечеру должны прибыть к Студень-реке, кровь из носу. Шевелись, черный!

С безразличным видом ассиец выступил пред головными санями. Здесь сугробы напоминали огромный белый пирог, словно срезанный огромным ножом. Они доставали Яг-Баю до пояса. Чернокожая рука со скипом поднялась вверх, мгновение, и красная волна света сорвалась с бича, пронеслась вперед от обоза на сто шагов, сметая на своем пути снег и расчищая дорогу.