чем сама его озадачила почти три месяца назад. Теперь вижу, дело не только сдвинулось, уже есть результат. Учитель важно раскладывает на столе бондажную амуницию и объясняет, как пользоваться.

Это следующий уровень, уже не кустарщина, которую применяю к девчонкам. С течением времени приёмы отрабатываются, конечно, но всё равно, технологичный подход это совсем другое.

— Вот этими грушами можно увеличивать давление, этим клапаном — спускать… — объясняет учитель, пока я восхищённо таращусь на изделие. По бокам резиновые камеры, которые можно накачивать для увеличения усилия. В двух местах, в районе коленей и щиколоток. Если ноги колесом, — типичный дефект, — стягиваем колени, если иксом — лодыжки. Блеск!

— Сколько экземпляров? — уже деловито спрашиваю я.

— Пока один, — разочаровывает меня учитель. — Но он же экспериментальный. Забирай, опробуй, высказывай пожелания…

Резонно вообще-то…

— Мы предполагаем, что хватит трёх типоразмеров, — вещает ЧханМин. — Ориентироваться будем не на возраст, а на рост. От ста шестидесяти сантиметров роста и выше — третий размер. Как раз ваш. От ста сорока и до ста шестидесяти — второй, и до ста сорока — первый. Минимальный рост сто двадцать сантиметров.

— Почему меньше нельзя?

— Посоветовался с врачами. Они говорят, что в столь юном возрасте, примерно до восьми-девяти лет, кости слишком гибкие и мягкие. Могут деформироваться в местах приложения усилий, особенно в зонах хрящевого роста костей. С другой стороны, гибкость костей противодействует изменению их формы.

Понятно. Короче, сложностей чересчур нежный возраст добавляет.

— Для маленьких детей надо ограничитель давления сделать, — задумчиво бормочу я.

— Для всех надо поставить, — уточняет учитель. Правильно уточняет, это в рамках защиты от дурака.

— С каким-нибудь звуковым сигналом, сонсенним.

— Да, — соглашается ЧханМин, — лишним не будет на всех трёх размерах.

Так и обсуждаем. В конце учитель задевает экономический аспект.

— Мы запатентовали устройство, но надо сопроводить патент методикой применения. Ты говорила что-то о финансовой отдаче.

Договориться несложно. Только надо зайти к директору агентства. Школу танцев ему организовывать. Коррекцией ног будет заниматься команда ЧханМина, за что и будут получать вознаграждение. А месячная плата каждой ученицы будет не меньше миллиона. Миллион тоже маловато, но больше брать сложно. Поэтому надо брать количеством, набирать человек пятьдесят-сто, а это заметные расходы. Нет, агентство такое не потянет. Двадцать-тридцать школьниц, не более. О чём и говорю учителю.

— Вам надо организовывать свою фирму. В открытую продажу устройство не пускать. Работать по отдельным контрактам, сонсенним. Приходите, обучаете местный персонал, снабжаете своими изделями, получаете вознаграждение. А я, сонсенним, буду пробивать вам первый контракт с нашим агентством.

Место действия: одно из заурядных кафе.

Время действия: середина апреля.

— Этого мало, — негромко комментирует надпись на салфетке («10») пожилой седоватый мужчина. Напротив него в джинсах и футболке в бейсболке, повёрнутой козырьком назад, сидит парень не старше тридцати лет. По слегка наглым глазам в нём можно распознать журналиста.

— Мы же не знаем, какие сведения вы нам предоставите, — пожимает плечами журналист.

— Будете знать имя, легко узнаете всё остальное, — парирует мужчина.

— Но не статус по месту работы.

— Давайте так, — предлагает пожилой. — Имя, возраст, должность и с вас в полтора раза больше.

— Давайте, — быстро соглашается журналист. — Но плюс какие-нибудь мелочи. Отношения с окружающими, с кем дружит и враждует, манера поведения и всё такое.

— Деньги при вас? — хладнокровно спрашивает мужчина.

— Вы готовы предоставить сведения прямо сейчас? — профессионально психологически устойчивый журналист всё-таки не может скрыть лёгкого шока. — Нет. Но если подождёте полчаса…

— Подожду…

Там же, через сорок минут.

Мужчина сосредоточенно шевелит губами. Глаза опущены вниз, руки под столом. Через пару минут он суёт пухлый конверт за пазуху.

— Нет. Диктофон уберите, — протестует против движения журналиста. Тот, пожав плечами, убирает аппарат со стола.

— Лучше на бумагу записывайте, — на требование мужчины журналист достаёт блокнот. Ждёт.

— Лалиса Ким, учащаяся выпускного класса в школе Сонхва. Вы должны её знать, в прессе был шум по её поводу. Что-то там на соревнованиях происходило. Она занимается бегом, остальных участниц группы тоже привлекла к тренировкам. Это подойдёт в качестве нужных вам мелочей?

— Подойдёт. Но вы не сказали о возрасте и должности.

— Ей семнадцать лет. Имею в виду по паспорту. А должность у неё такая, что мне долго будет казаться, словно я продешевил с гонораром.

Мужчина многозначительно замолкает. Делает паузу. Журналист напряжённо ждёт.

— Она не только мембер группы, — снова пауза. — Несмотря на то, что она самая младшая, при этом Лалиса совсем не макне, — опять драматическая пауза. — Она — менеджер группы.

Оправившись от глубокого изумления, журналист продолжает выпытывать подробности.

— Какие отношения у неё с группой «It’s Us»?

— Учтите, все подробности мне не известны, — предупреждает мужчина. — Только знаю, что, во-первых, они дружат, а во-вторых, некоторые песни для них написала она. Но какие, я не знаю. Вроде первые две, но ручаться не могу.

— Почему у неё настолько привилегированное положение? — журналист не успокаивается.

— В отличие от имени и других данных, за которые ручаюсь, здесь я достоверно ничего не знаю, — предупреждает мужчина. — Ходят слухи, что президент и отец Лалисы знакомы.

— Они друзья? — быстро спрашивает журналист.

Мужчина молча разводит руками.

Место действия: Сеул, очень приличный ресторан.

Время действия: 24 апреля, 19:10.

— Много пить не будем! — сразу предупреждает ДжеУк, усаживаясь за стол.

— Сам не хочу, — вздыхает ХёнСок и продолжает диктовать заказ. — ЧхеВон жутко не нравится запах перегара. Так что одну маленькую бутылочку соджу…

ХёнСок удручённо вздыхает, ДжеУк хихикает с лёгким злорадством.

— Свиное пулькоги к соджу отлично подойдёт, — официант записывает за ХёнСоком.

— Женщины нас сильно ограничивают, — философствует ДжеУк, отсмеявшись, — но без них мы жили бы намного меньше.

— Зато свободнее…

— Зачем тогда женишься? — ДжеУк улыбается слегка ехидно.

— Не представляю жизни без неё, — ХёнСок опять вздыхает. — И твоя дочка отчасти виновата.

— Это в чём? — ДжеУк смотрит, как официант расставляет блюда. За разговорами время проходит стремительно.

— Она вытащила агентство из ямы…

— Это плохо? — ДжеУк с удовольствием разливает соджу. По чуть-чуть.

— Почему же плохо? Это замечательно…

— Судя по тому, сколько ты ей платишь, не очень замечательно, — с ехидцей перебивает ДжеУк.

— Да заплачу, не волнуйся, — морщится ХёнСок. — Больше половины уже заплатил. Ты просто не понимаешь специфики. Она может завтра уволиться, а деньги ей ещё несколько лет будут капать. Особенности шоу-бизнеса.

Некоторое время друзья едят молча. Закончив с салатом, ДжеУк снова разливает, также понемногу.

— Так вот, — продолжает тему ХёнСок, — Лалиса вытащила агентство, и теперь у меня нет причин не жениться. Могу себе позволить приличную свадьбу и семейную жизнь.

— Вот за это и выпьем, —