Я увидела щербатую девушку в растянутом свитере и с широким лицом, на котором крошечные глазки смотрелись как пуговки. Она была моей ровесницей, но держалась степенно и уверенно, подходя ближе, шаг за шагом по мере того, как шествующие впереди волки расчищали ей путь, отодвигая нас назад.

– Эльмира? – сощурившись, пригляделась девушка, выставив ладонь козырьком. – Кто это с тобой?

– Друзья, – тоненько и вовсе не убедительно проблеяла Эли, выглянув из-за плеча Грейса.

Заметив в руках того направленный автомат, Вайолет хмыкнула.

– Что-то не похоже.

Один из волков клацнул челюстью, вторя ее недоверию. Вайолет кивнула, и зверь прыгнул. Эльмира вскрикнула, отшатываясь в сторону, но Крис перехватил когтистые лапы, падая вместе с ним на пол. Слюни волка закапали ему на подбородок, когда тот зарычал, пригибаясь к лицу Роуза.

– Да пошла ты! – взревел Грейс и вдруг выбросил автомат из рук. – А ну кыш отсюда!

Кто бы подумал, что это и впрямь сработает: волк, нависающей над Крисом, вдруг перестал скалиться и покладисто спрыгнул назад.

– Что такое? – сглотнула Вайолет, когда волки развернулись всем корпусом к ней, ощетинившись. – Я сказала взять их!

Животные не послушались. Грейс приблизился к ним, и Крис, скованный недоумением, безропотно пропустил его вперед. Погрузив руку в шерсть среднего волка, расписанного черными полосами на белой шкуре, Грейс ухмыльнулся.

– Не выйдет, – будничным тоном сообщил он. – Эти малыши теперь мои.

– Они не могут так просто стать твоими! – рыкнула Вайолет, но тут же ахнула и отступила, когда в ответ самый большой волк предупреждающе рыкнул. – Я…

– Ты не уникальна, – хмыкнул Грейс надменно, превосходя даже свою прежнюю заносчивость. – Я такой же. У нас одинаковый дар, но есть одно отличие, стерва, – я сильнее. Ну, крошки, ловите свежее мясцо!

Волки ринулись на Вайолет, обнажив пасти с красными языками. Не в силах кричать от ужаса, она бегом вылетела из зала и скатилась по эскалатору вниз, разбивая колени. Животные скрылись из вида следом за ней, а спустя минуту раздался женский вопль.

– Вау, – все, что смог сказать Крис. В отличие от остальных, он хотя бы мог говорить. – Это было… Просто вау! Я думал, ты как Барби без дара… Почему Сара не запрягла тебя вместо Вайолет?

– Наверно, не хотела, чтобы от меня зависела охрана ее Прайда… Я слишком суперкрут для нее, ага.

– А почему не рассказывал нам? Ты в курсе, что это здорово помогло бы нам в МЗВ?

– Г-хм… Я… Не хотел, чтобы вы знали, – Грейс потупился, будто стыдясь того, что сейчас спас наши жизни. – Потому что…

– Обалдеть, – перебила я, не сдержавшись. – Грейс, ты в точности, как диснеевская принцесса!

– Да, вот поэтому, – буркнул он, сложив руки на груди и зыркнув на меня исподлобья.

Крис ободряюще похлопал его по плечу и сухо обратился к Эльмире, поправляя порванную волком футболку:

– Если есть что-нибудь еще, что нам стоит знать, то, по-моему, сейчас самое время рассказать об этом.

Эльмира, подавленная, затрясла головой.

– Тогда продолжим. И да, Грейс, подними винтовку. Вокруг тебя не всегда будут носиться звери, которых можно натравить на противника.

Крис взял меня под руку и потащил вперед, но я все равно успела мимоходом обернуться и захихикать:

– Грегори, значит… Грегори-Белоснежка!

– Ненавижу тебя, – вздохнул он и, надев на плечо поднятую винтовку, вместе с Эли поспешил за нами.

В неосвещенных коридорах иногда мелькали животные глаза, отливающие желтизной, и слышались удары массивных лап. Никто из волков, стерегущих аэропорт, так и не посмел показаться: Грейс держал их на расстоянии, даже не прилагая усилий, и от одного его взгляда затихало любое рычание.

– Да что же такое, – пожаловался он вскоре, сдувая челку, постоянно падающую ему на лицо. – Ни у кого нет ножниц?

– У меня есть это, – пролепетала Эли и, порывшись в карманах, протянула ему розовую заколку с красным бантиком «Хэллоу Китти».

Грейс споткнулся.

– Я не буду цеплять это на себя, – фыркнул он, и Крис строго парировал:

– Заколи волосы, Грейс! Тебе ничего не должно мешать целиться.

Немного помедлив, Грейс скривился и заколол челку.

– Тебе идет, – по-доброму улыбнулась Эли, а я затряслась в беззвучном смехе.

– Расскажешь Барби, – шепнул Грейс мне, опасливо косясь на Криса, – пристрелю.

Мы минули главный зал – темный, прибранный и безжизненный – и на лифте поднялись наверх.

Посреди этажа возвышались высокие металлические двери. За ними должен был скрываться проход в зеркальный кабинет Сары. Я помнила ту роскошь из золота и цветов – небесной красоты клетка, где она теперь пряталась. Не было никакого желания заходить туда вновь, но я первой попробовала толкнуть дверь и вдруг обнаружила, что та открыта.

– Что-то не так, – сказал Крис, доставая револьвер.

Из соседнего коридора показалась рыжая грива.

– Здесь никого нет! – проревел Август, стискивая в руках самодельную дубинку. – Нет и не было. Кабинет пуст! Где она?!

– Где сейчас твои люди? – спросил Крис.

– Внизу. Окружили комнаты сновидцев и ждут.

– Почему ты не с ними?

– Потому что я хотел лично расквитаться с тварью! – взревел Август, пнув ногой фанерную стенку. – Но оглянись! Сары здесь и в помине нет. Нас обдурили!

Волки. Вайолет. Тишина во всем аэропорту. Эльмира…

Я повернулась, чтобы бросить на нее многозначительный взгляд, но Эли уже не было рядом. Выстрел прорезал тишину, а затем он же подкосил Августа. Музыка флейты, которая вот-вот должна была донестись из динамиков, не звучала. Зато зазвучал голос:

– Львиной доле – львиный дом, но вы не повинуетесь этим силам. Вы не львы. Вы – койоты, а у койотов не может быть прайда!

Август отполз в сторону, раненый, а я не сразу поняла, что доносится голос Сары уже не из колонок. Голос ее звучал вживую и эхом отражался от стен.

Первым из служебного помещения вывалился Себастьян. Он застонал от боли, приземлившись на спину. Флейта прижалась к нему, пытаясь поднять. В руках у Шона, вышедшего следом, я увидела ее золотой инструмент. Раскрутив его, как танцевальную трость, Шон ухмыльнулся и одним ударом расколол флейту о турникет. Сама Флей этого не заметила, уткнувшись носом в окровавленные бинты Себастьяна. Ни сожаления, ни ярости. Только сплошной ужас.

За руку Сара вела Джесс. Она обнимала ее, как не обнимала даже родного сына – бережно и нежно. Но, приглядевшись, я с замиранием сердца поняла, в чем дело: самостоятельно Джесс просто не держалась на ногах. Опираясь на Сару, она, мертвенно-лиловая, с нездорово проступающими ребрами и костями под бирюзовым платьем, изо всех сил старалась не плакать. Ее зеленые глаза выглядели тусклыми и безжизненными. Я тут же вспомнила, как Сара наказывала ее раньше: мор и голод. В этот раз одной неделей диеты явно не ограничилось. Джессамина походила на скелет, сутулая и колышущаяся, как выкорчеванная осина.