Лейм задумался, подыскивая объяснение происходящему. И в самом деле, что такого: Элия ведь богиня любви, хоть и приходится ему двоюродной сестрой. Да если бы и родной — ничего зазорного в этом нет. В Лоуленде так принято. Правда, в некоторых мирах почему-то запрещено подобное — мальчик читал об этом в книгах, которые ему упорно подсовывал высоконравственный Нрэн. Может, брату именно из-за этого так плохо? Но они ведь в Лоуленде! Здорово! А почему, собственно, его самого это так волнует?

Лейм задумался еще глубже. Поприветствовав старших братьев, Элия обратила внимание на юного кузена. Подойдя к подростку, принцесса весело улыбнулась ему, ласково и крепко обняла, а потом поцеловала в губы.

— Здравствуй, дорогой! Как ты вырос! Уже не мальчик, а юноша. И такой хорошенький. Скоро будешь разбивать девичьи сердца, мой сладкий!

Нежный румянец смущения залил щеки юного лорда. Волна странных, едва знакомых чувств захлестнула Лейма. Бешено застучало сердце. Стало очень больно и сладко одновременно. Тело бурно откликнулось на нежный голос и поцелуй Элии. Подросток осознал, что испытывает сейчас эмоции, схожие с ощущениями братьев, даже, наверное, сильнее. Лейм уже не был ребенком, но подобного взрыва чувств не испытывал никогда. Ни встречи с хорошенькими служанками, готовыми просветить милого мальчика, ни книги из библиотеки дяди Лимбера с подробными описаниями и картинками, ни зрелище развлекающихся прямо в коридоре братьев, ни знатные леди, частенько обращающие внимание на маленького лорда, не будили в Лейме таких сильных эмоций. Он ощутил острую потребность оказаться в одиночестве и все обдумать, осмыслить, помечтать.

Потихоньку, как только принцесса оставила подростка и братья утратили к нему интерес, слушая краткий рассказ сестры о приключениях на верхних Уровнях, Лейм выскользнул за дверь и побежал в свои покои. Все равно подробную историю приключений он сможет узнать от болтливого Рика или — еще лучше — попросить, и Элия расскажет ему все сама…

Забравшись с ногами на диванчик в нарушение всех правил, установленных строгим Нрэном, юный лорд глубоко задумался. Мысли и эмоции неслись вскачь. Элия вернулась совсем не такой, какой была. Уехала два года назад сестрой. Непонятно волнующей, но сестрой. А вернулась она женщиной. Прекрасная, совершенная, такая… Самая-самая! Но почему за два года Элия так изменилась? Или это изменился он?

Сейчас паренек совершенно ясно понял, что испытывает к Элии не только братские чувства. Лейм чувствовал, что его бедная голова не в состоянии сразу справиться со всем этим. Перед глазами встал образ кузины, такой, какой он увидел ее сейчас, потом — прежней. Сейчас все в Элии — улыбка, походка, жесты — почему-то наполнялось новым смыслом. Почему? И тут на Лейма снизошло озарение — он понял, что происходит. Юного лорда посетило никогда не испытываемое прежде таинственное, прекрасное, мучительно сладкое чувство — ЛЮБОВЬ.

Паренек прикрыл глаза руками, впитывая малейшие оттенки эмоций, позволяя им бушевать в душе, вознося к неведомым прежде вершинам. Это было невыносимо прекрасно, но вместе с тем очень больно. Когда Лейм немного пришел в себя, очнувшись от грез, он увидел, что уже смеркается.

«Сегодня же вечером маскарад, — вспомнил паренек. — И Элия наверняка там будет. А я еще слишком мал, чтобы танцевать на балах. Нужно ждать еще целых два года… Это так несправедливо!..»

Принцесса от всей души наслаждалась балом-маскарадом, спешно переименованным в костюмированный праздник по поводу их с Джеем благополучного возвращения, восхищенным вниманием мужчин и просто тем, что жива, свободна и снова дома. Богиня любви танцевала, смеялась, пила вино, лакомилась сластями, флиртовала напропалую и снова танцевала, купаясь в сотнях восторженных взглядов.

Юный Лейм неотрывно следил за кузиной и неимоверно завидовал всем мужчинам, танцующим и беседующим с ней, говорящим ей комплименты, смевшим касаться ее руки. По молодости лет высокому лорду пока не позволялось присутствовать на публичных вечерних мероприятиях. Но до сих пор парнишка ничуть не расстраивался по этому поводу, так как обнаружил в коридорчике вход на потайной балкончик, с которого открывался превосходный вид на шум и блеск бальной залы. Сегодня юный лорд особенно радовался возможности понаблюдать за праздником и, уж если быть совсем честным, за своей прекрасной кузиной. Он сразу узнал ее, несмотря на черную, расшитую серебряными узорами маску. На Элии было шитое серебром черное бархатное платье, обтягивающее ее прелестную фигурку как перчатка. Глубокое декольте открывало взгляду плавную линию плеч и часть потрясающей груди, а высокие разрезы на юбке иногда в поворотах танца распахивались настолько, что мелькали изящные ножки в туфельках на высоких тонких каблуках.

Вот девушка снова закружилась в фигуре быстрого танца, и появилась длинная стройная ножка потрясающей красоты. Потом другая — во втором разрезе. Ножки принцессы то приоткрывались, то вновь скрывались полностью в длинной узкой юбке.

В Лоуленде, следуя традиции, женщины носили исключительно длинные туалеты, зачастую скрывающие ноги до самых кончиков туфелек. В ширине, пышности и иных особенностях покроя юбки мода была более демократична. Длина же регламентировалась строго. Лишь в туалетах для верховой езды допускались юбки выше лодыжек. И конечно, ни о каких разрезах речь даже не шла. Но существовало одно прелестное исключение — маскарад. На этот праздник разрешалось одеваться по велению души, позабыв о всяких нормах, обнажаясь, насколько хватит смелости. Чем и пользовались знатные дамы, вовсю демонстрируя кавалерам свои прелести. Существовало лишь одно непременное условие: маска. Правда, насчет формы и размера таковой ничего не говорилось. Поэтому у многих приглашенных маска была лишь небольшим кусочком бархата. Неузнанным оставался лишь тот, кто сам того хотел и приложил немало усилий для маскировки. Принцесса, к примеру, сегодня прятаться не собиралась, напротив, Элии хотелось блистать и покорять!

Лейм судорожно сглотнул, завороженный грациозным движением восхитительных ножек принцессы. Черные чулочки… Тонкие каблучки… Юный лорд ощутил, как в нем нарастает жгучий трепет и возбуждение. Лейм и не ведал прежде, что оно может быть настолько глубоким…

Через два года ему исполнится шестнадцать, он станет взрослым и тоже будет танцевать на балах. Возможно, Элия позволит пригласить ее на танец. Лейм представил себе, как он обнимет девушку, как они закружатся по залу… Тело горело словно в огне, сердце сжалось от неведомой муки, Лейму стало сладко до боли и жутко. Он прижался пылающим лбом к пушистому ковру на стене, чувствуя, как по жилам струится жидкий огонь, стекая вниз, все тело била крупная дрожь, а глаза не отрываясь следили за Элией.

На балу присутствовал и Дарис. Высокий лорд Нрэн, привычно игнорируя столь пустое времяпрепровождение, как танцы, занял позицию напротив воина и мрачно буравил взглядом то его, то Элию, строя весьма близкие к истине гипотезы об отношениях, связывающих прелестную кузину и чужака. Дарис же, не обращая внимания на сурового лорда, что само по себе уже говорило о нешуточном мужестве, любовался Элией. Счастливая, умиротворенная полуулыбка не сходила с губ мужчины. Для радости ему было достаточно одной мысли о том, что теперь он снова рядом со своей богиней. Пусть даже они никогда более не будут близки, но он сможет защищать ее, если случится нужда. Только тот, кто однажды потерял все, умеет ценить по-настоящему обретенное вновь. А ревность принца Брианэля… нет, теперь высокого лорда Нрэна… она скорее немного забавляла Дариса, напоминая о старых временах.