как он заметил, было что и видеть и слышать. Хотя его глаза и уши были закрыты, он услыхал такой страшный шум, словно дикие охотники промчались мимо него.

А ещё он видел такие яркие молнии, будто все небо было объято пожаром.

Но он не обращал внимания: будь что будет. И он не знал, сколько времени пролежал так, держа клад своими онемевшими пальцами, хотя ему казалось, что сквозь его опущенные веки уже брезжит рассвет.

Между тем до него внезапно донесся шум, куда громче прежнего, и, несмотря на мох, затыкавший уши, он услыхал, как вперемежку с отчаяннейшими проклятиями выкрикивают его имя.

— Повесить его, сжечь, посадить на кол! — кричали голоса.

Казалось, сотни ног ринулись прямо к нему.

«Теперь-то уж они меня нашли. Они полагают, что это из-за меня жена умерла с голоду, и хотят, чтобы я поплатился за это. Настал мой последний час», — подумал Никлас. И когда ему показалось, что люди совсем рядом, — он открыл глаза.

И правда, к нему приближались все парни из их округи с кольями в руках. Вот они уже совсем близко! Вот замахиваются кольями, чтобы размозжить ему голову, но ни единого слова не вымолвил Никлас. Он только ждал, не выпуская мешка из рук.

Вдруг косой луч солнца прорезал лес. Он озарил лица парней, озарил он и кожаный мешок. И мешок в руках у Никласа сразу стал таким легким, что торпарь потерял равновесие и упал на спину.

Но все-таки поднялся и изумленно огляделся вокруг. Куда девались все эти парни с угрожающе поднятыми кольями? И тени их не мелькнуло перед его глазами. Неужто он недавно видел все в таком страшном ложном свете?

Никлас не стал больше задаваться вопросом, видел он их всех на самом деле или нет. Кожаный мешок-то уж все равно был у него в руках. Гордый, словно король, взвалил он мешок на спину и зашагал домой. Но, когда он отворял двери в горницу, сердце затрепетало у него в груди: он подумал, что увидит жену мертвой в кровати. А Гудрун?… Может, все уже сидят и оплакивают её?

Но то, что он увидел, заставило его застыть в изумлении на пороге. Ведь у очага стояла его жена и стряпала молочный суп к завтраку. За ручной же прялкой сидела Гудрун и пряла. А её длинные волосы сверкали, словно золото в лучах солнца.

И тогда он понял: все, что он видел в лесу, — только призрачные видения, с помощью которых тролли хотели заставить его выпустить сокровище из рук.

Но это им не удалось. И, швырнув кожаный мешок на пол, он рассказал жене и детям, какое счастье и богатство заключено в этом мешке.

И они, разинув рты от удивления, заплакали от радости.

Но внезапно Гудрун заметила, какой диковинный вид у отца: голова его словно побелела.

— А что, батюшка, разве нынче шел снег? — спросила девочка, желая отряхнуть белые снежинки с его волос.

Но снег не сходил. Просто волосы Никласа поседели за эту ночь, потому что никому не удается бесследно побеждать в битве с троллями.

АЛМАЗНАЯ ПТИЦА

Жил — был однажды король, который ужасно любил драгоценные камни, у него в сокровищнице стояла большая шкатулка с дорогими украшениями. Но самым редким его сокровищем был маленький белый попугай, у этого попугая на каждом перышке крыльев и хвоста росли алмазы.

Он купил попугая у купца, приехавшего с Востока, и тот сказал ему, как за ним надобно ухаживать. Кормить эту птицу нужно было один раз в день, но пищу ей следовало давать не дешевую — один брильянт чистой воды, чем крупнее, тем лучше. Если кормить попугая таким образом изо дня в день, то у него на каждом перышке крыльев и хвоста будут расти алмазы, как только они вырастут величиной с горошину, сразу опадут, словно созревшие ягодки, а на их месте вырастут новые алмазы.

Король велел посадить птицу в золотую клетку и поставил клетку в сокровищницу, потому что здесь надежнее всего было её хранить. Никому из своих приближенных не доверял он ухаживать за попугаем, а делал это собственноручно. Каждое утро он открывал клетку, собирал алмазы и давал один из них попугаю.

Но бедной птице невесело было сидеть одной дни и ночи напролет в темной сокровищнице с маленьким зарешеченным оконцем.

Попугай повесил голову, похудел, и под конец алмазы перестали расти. Они сидели у него на перышках, недоросшие и недозрелые, и, хотя король продолжал каждое утро по-прежнему совать в клюв попугаю один большой алмаз, проходила неделя за неделей, а птица не дала ему ни одного драгоценного камня в награду за все его хлопоты.

— Нет, так дело не пойдет, — сказал король.

Он велел придворному лекарю спуститься в сокровищницу и вылечить больную птицу.

Попугая поили микстурой, повязали ему бандаж на живот, но ничего не помогало. Под конец королю надоело кормить птицу большими прекрасными алмазами, раз она не давала взамен новых.

«Лучше уж убить её, — подумал он, — по крайней мере, я соберу те алмазы, что сидят у него на перьях».

Он спустился в сокровищницу, вынул маленькую птицу из клетки и вынес её на замковый двор, где его ожидал палач; ведь король хотел лично проследить, чтобы никто не украл ни один алмаз.

Король, протянув палачу попугая, неосторожно разжал руку, и птица мигом вырвалась на свободу, расправила крылья, распушила хвост и взлетела, а алмазы так и заиграли на солнце. Это было удивительное зрелище. Но король думал лишь о том, как бы не упустить свое сокровище.

— Ловите её! Ловите! — закричал он.

Все придворные бросились ловить беглянку, ведь она не могла взлететь высоко с тяжелыми алмазами на хвосте и крыльях. Они гонялись за ней по замковому двору, по полям и лугам, и вскоре один из придворных подбежал к ней так близко, что смог ухватить её за одно перышко. Птица уронила перо и полетела дальше. Потом у птицы вырвали второе перо, третье, четвертое, пятое… Каждый раз белый попугай, вырываясь, оставлял у своих мучителей по перу, украшенному алмазом. Когда у него вырвали все перья из хвоста, пришел черед крыльев. Просто удивительно, как птица могла еще летать! Но, даже потеряв все свои перья, она ни разу не упала на землю и продолжала парить в воздухе, как маленький комочек белого пуха.

Тогда король крикнул придворным, преследовавшим птицу, что охота кончена, что все алмазы у неё отобраны, а сама она ему не