µέχρι τοσούτου τὰς σάρκας τῶν ἐχιδνῶν ἀφεψεῖν προσήκει, µέχρις ἂν ἀκριβῶς γενηθῶσι µαλακαί. καὶ αὐτὸ δὲ τὸ δι’ αὐτῶν σκευαζόµενον φάρµακον, ὃ καλοῦσι θηριακὴν ἀντίδοτον, ἐπιτήδειόν ἐστι πίνεσθαι τοῖς οὕτω κάµνουσι, καὶ εἰ βούλοιτό τις αὐτοῦ καὶ τὸ δέρµα χρίεσθαι. ταῦτα γὰρ ἅπαντα ποιούντων ἔσθ’ ὅτε λεπὶς ἀφίσταται τοῦ δέρµατος, ὁποῖον ἐπὶ τῶν ὄφεων τὸ καλούµενον γῆρας.

13. Τῶν δ’ ἄλλων ὄγκων τῶν παρὰ φύσιν οὐδενὸς µὲν ἠξίωσά σοι γραφῆναι χειρουργίαν· ἔλαβες γὰρ δοκιµώτατα τῶν παρ’ ἡµῖν φαρµάκων. ἐπὶ µὲν χοιράδων τά τε προστέλλειν καὶ ξηραίνειν δυνάµενα καὶ διαπυΐσκειν. ἐπὶ δὲ µελικηρίδων ὅσα καὶ ταύτας διαφορεῖ καὶ πύου διαφορητικὰ φάρµακα καὶ ὕδατος ἐν ὀσχέῳ τε καὶ κατ’ ἐπιγάστριον ἔλαβες, ὡς κᾀπὶ τῶν ὑδερικῶν κεχρῆσθαι. διττὸς γὰρ καὶ τούτων ὁ σκοπὸς, ἰᾶσθαί τε τοῦ σπλάγχνου τὸν σκίῤῥον καὶ διαφορῆσαι τὸ συνειλεγµένον ὑγρόν. εἴρηται δ’ ἔµπροσθεν ἡ τῶν σκιῤῥουµένων σπλάγχνων θεραπεία. ὥστε καὶ ἡ τῶν ὑδέρων ἴασις εἰς τρεῖς τούτους ἀνάγεται σκοποὺς, ἰᾶσθαι τοῦ σκιῤῥουµένου σπλάγχνου τὸν σκίῤῥον, ἐπιθέµασί τε καὶ διαφοροῦσι τὴν ὑγρότητα χρῆσθαι· φάρµακά τε πίνειν διουρητικά. ταῦτα µὲν οὖν εἰς ἀποδηµίαν σοι µακρὰν στελλοµένῳ νοµίζω συµµέτρως ἔχειν. ἐὰν δὲ, ὡς προείρηται, καὶ τὴν ἐπὶ τῶν κατὰ γένος καὶ τόπους πεπονθότας φαρµάκων πραγµατείαν ποιήσωµαι, κᾀκείνην ἕξεις ἐπανελθὼν ἐκ τῆς ἀποδηµίας. ἔστι δὲ καὶ ἄλλη µεγάλη πραγµατεία τῶν ἑταίρων ἀξιωσάντων ἁπάσης τῆς θεραπευτικῆς µεθόδου. κατεχοµένῳ δ’ ἐπὶ πλέον ἔξω σοὶ πέµπειν οὐκ ὀκνήσω τῶν γραφοµένων ἡµῖν ὑποµνηµάτων ἕκαστον.

К Главкону, о методе лечения[161]

ПЕРВАЯ КНИГА К ГЛАВКОНУ О МЕТОДЕ ЛЕЧЕНИЯ

1. То, что врач обязан, о Главкон, знать не только общую природу всех людей, но и частную природу каждого, и в древности верно сказано Гиппократом, и нами самими, как ты знаешь, подробно обосновано во многих научных трудах. Однако невозможно описать частную природу каждого, так же как общую природу всех, но написанные слова порой противоречат делам, как в иных многочисленных случаях, так и в том, что нам ныне предстоит рассмотреть. Ведь мы решили, что [сейчас] следует изложить для тебя общий метод лечения, а [это можно допустить, определив] количество и качество каждого из вспомогательных средств, способа их использования и самое сложное — в надлежащее время. В отношении этого весьма сложного требования, как говорит и Гиппократ, вождь наш во всем добром, как видишь, часто ошибаются не только случайные люди, но и лучшие врачи. Он же писал о том, как важно правильно определять необходимое количество лекарства сообразно его силе. Так вот, хотя для хорошего лечения большое значение имеет своевременность оказываемой помощи и надлежащее количество вспомогательных средств, это следует определять отдельно для каждого больного, и об этом невозможно сказать ничего, что относилось бы к данному рассуждению. Итак, мы вынуждены писать здесь лишь об общем, хотя это имеет второстепенное значение. Впрочем, мы часто наблюдали больных, которых не встречали, в то время, когда они были здоровы, и не знали, какой был у них цвет кожи, или телосложение, или естественная температура тела, а зная все это, мы могли бы с достаточной надежностью вынести суждение относительно тяжести заболевания. Ведь насколько текущее состояние отклоняется от природы больного, настолько тяжело заболевание. А то, насколько велико это отклонение, может знать только тот, кто в точности постиг природу больного. Так вот, не зная этого об упомянутых пациентах, мы, чтобы не пребывать в полном недоумении, исходили из общего. И здесь человек искусный значительно превосходит неискушенных. Каким же образом значительно превосходит? Гиппократ и об этом написал раньше всех, кого мы знаем, а после него об этом много писали те, кто был знаком с его сочинениями. Один из них — Мнесифей Афинянин, муж и во всем прочем изрядный, и основы врачебного искусства изложивший в соответствии с надлежащим методом, — я не знаю никого, кто сделал бы это лучше него. Этот Мнесифей, начиная от первых и самых обширных родов, счел разумным разделить их на роды, виды и подразделения. Затем разделенное надо вновь разделить таким же образом, и так далее, пока мы не дойдем до такого вида, разделив который, получим один отдельный организм, неделимый далее. Этого, по-моему, достаточно, чтобы кратко объяснить тебе, что я хочу. Ведь было бы смешно, если бы я обучал тебя так, как будто бы все это уже давно не было объяснено Платоном. Поэтому я написал все это не для того, чтобы донести до тебя учение о такого рода классификациях, но потому, что считаю, что все это будет полезно для понимания дальнейшего рассуждения. Кроме того, тебе полезно понять причину, по которой, как ты видишь, каждый раз ошибается большинство врачей, и почему это не может быть иначе. И хотя многие из врачей ошибаются и в других частях учения, и в той, которую мы разбираем ныне, — в учении о болезнях, — первая и величайшая причина их заблуждений — ошибка в классификации. Ведь одни останавливаются на первых и наиболее обширных родах, удовлетворяясь указаниями, даваемыми относительно них, другие проводят разделение, но не до конца, а многие вообще пользуются дурными классификациями. Всякий же, кто изучит и все естественное, и все противное естеству согласно этому методу и найдет верные рекомендации исходя из всего, что получается в результате классификации, — только такой человек в делах лечения избежит ошибки настолько, насколько это в силах человеческих. И тех, кого знает, такой врач будет лечить лучше других, и тех, кого не знает, будет лечить не хуже, чем знакомых. Ведь если кто-нибудь сначала определит различия, связанные с возрастом, потом — с темпераментом, силами и прочим, что есть у людей, — я имею в виду цвет кожи, температуру, телосложение, частоту пульса, привычки, занятия, душевный склад — и прибавит к этому различия между мужчинами и женщинами, а также то, что касается стран, времен года и в целом состояния окружающей среды, то есть все, что следует определить, то он, пожалуй, близко подойдет к определению индивидуальной природы больного. Но из всего этого одно изложено в сочинениях о пульсе, другое — в книгах «О темпераментах», а все, что касается всех противоестественных состояний и их классификации по родам и видам, мы определили в сочинении «О разновидностях болезней». Теперь же все наше рассуждение будет о таких больных, о которых мы точно знаем, какова была их природа до болезни. Но вместе с ними будут подразумеваться и все остальные, природу которых до болезни мы не знали. Ведь нет ничего сложного в том, чтобы