в Цюрихе». Интересно было прочитать мнение Александра Исаевича о Владимире Ильиче: «Какой-то плюгавый, вертлявый, руками все время размахивает, и голос плоский…». А еще картавый, «и какие-то корявые, неровные, порченные зубы…». В библиотеке Цюриха Ленин думал: «И зачем родился в этой рогожной стране?.. в этой разляпистой, растяпистой, вечно пьяной стране?..» (7 октября 2011).

23 апреля. Подбирал эпиграфы для книги о Луне… По ТВ, в связи со 100-летием Набокова, показали кусочек «Лолиты» и фильм Киселева о писателе с кадрами, снятыми в Швейцарии. Интересно, увижу ли когда-нибудь Швейцарию и Монтрё своими глазами?.. Да, и сегодня же вышел мой материал о Набокове «Любовь на других берегах». Это позитив, а негатив: мы все испытываем последствия дефолта, цены взлетели, особенно сыр (основное мое питание) и все импортное пиво, купил тут нашу «Балтику» – какая дрянь!..

Пришла в голову идея: сделать книгу «Клуб 1932» о своих звездных ровесниках и где-то поиграть на сравнениях и параллелях. Сказал об этом Литвинец, она: «Это интересно. Несите…». И в «Радуге» вместо «Луна над Парижем» утвердили заголовок «Страсти по Луне». Становлюсь радужным автором… В ЛГ – рецензия на «Улыбку Джоконды». Похвалили» и поругали. За что? За «пошлость». От фонаря что ли? В книге ни грана пошлости, откуда взял это рецензент?.. Вышла история А.К. Толстого с Софьей Миллер.

7 мая

Ох, эта жизнь! В ночь на 1-е проснулся и стал соображать о новой книге, кого включить в «Клуб 1932», как лучше написать. Утром встал – уже Первое мая. И никакого ощущения праздника. Немного погуляли в дальней роще. Все зелено, цветет черемуха, ранняя весна. Hо холодновато, +5.

3 мая появился Эдик с подарками, наиболее ценным был роскошный альбом «Искусство и история Парижа и Версаля» на русском. Какие фотографии, какие виды, какие картины, какая архитектура! Действительно, по расхожей фразе: увидеть Париж – и умереть. Нет, не умереть, а насладиться. О, если бы такой альбом попал мне в руки лет в 16–18, я бы изучил его до корки и наизусть, а сегодня, находясь в журналистско-издательском раже и рвении (или машинка, или беготня), некогда спокойно сесть на диванчик, листать и смотреть, и млеть. Боже, как все несправедливо!..

Утешает, что занимаюсь небесполезным делом, а для людей. Выступил в прямом эфире по радио, и звонки: «Получила колоссальное удовольствие… Спасибо за то, что вы существуете…» Приятно. Звонки по поводу предстоящих телесъемок. Вайнер-старший: «Когда будем смотреть девочек?». Звучит двусмысленно: то ли царские смотрины, выбор невест, то ли вопрос врача-гинеколога. А еще просмотр обложки в «Современнике» – «Налог на любовь». Не понравилась: женщины какие-то синие, как в морге. Забраковал…

5-го с Эдиком по приглашению Хазанова поехали в театр эстрады на сольный концерт Романа Карцева. Пошел за кулисы и подарил Хазанову две книги «Поцелуй от Версаче» и «Улыбку Джоконды», там был Евгений Петросян: «Я тоже хочу…». Познакомил Эдика с Хазановым, оказалось, что они вместе работали в 8-м цеху на радиозаводе в Татарском переулке. Тогда Хазанов был совсем юн и ходил в ковбойке. Весело поболтали, а потом буфет. Эдик угощал: мартини и бутерброды с рыбкой. Минуты отдохновения… В фойе пообщался с генералом Громовым и его женой Фаиной (она меня помнит), с Бесковым и его женой Валерией… А 6-го съемки на Симферопольском бульваре в развлекательном комплексе «Мицар». Моей партнершей была бывшая топ-модель Лepa Крейн, племянница Говорухина (1980 год, 175 см). Хорошенькая, но невежественная – о Есенине, Райх и Дункан ничего не знает и мои заготовки читала бездарно… Во второй программе моей партнершей была молодая актриса театра Маяковского Олеся Средзиловская. Олеся читала отрывки из Мопассана, и мне было с ней легко. Две программы заняли более 5 часов. На следующий день должны были другие съемки, но они сорвались по каким-то там причинам, а точнее, по финансовым, и встретившийся мне Игорь Фесуненко утешил: «Телевидение – это сумасшедший дом».

17 мая

Десять дней не записывал, а сколько событий: ураган, буря, цунами… 8-го затопили в связи с холодом (таких холодов не было 80 лет). Напечатал первые 15 страниц «Клуба 1932» – это в один-то день, и покатилась все дальше…

11 мая – день трех книг. Печатал «Клуб», снимал вопросы в книге «Страсти по Луне». Получил комплимент: «Вы – гениальный человек: так, как вы работаете с информацией, мало кто может…». Стараюсь, стараюсь. Ловец информационного жемчуга. В «Современнике, куда я примчался, подписал обложку «Налог на любовь» – сидящая в пол-оборота, обнаженная кисти Энгра. На следующий день принимал режиссера и редактора со студии им. Горького, обсуждали, что и как снимать. Короче: забот полон рот. А тут в магазин ходил и возмутился на копающуюся в овощах бабку, а она мне: «Милок, а ты что спешишь? Ведь безработный и время девать некуда…». Редкий на сегодняшний день случай: у меня есть куда!..

ВК, «Радуга», «Терра», «Дарьял-ТВ», а еще радио. 14-го записывал свою программу и споткнулся на слове «Кремль», режиссер заявила, что произношу не достаточно мягко, тогда я предложил иное: крем-брюле. Но режиссер оказалась без чувства юмора: не поняла. А пока я юморил с Кремлем, вокруг него разыгрывалась драма с импичментом президента: коммунисты рвались свалить Ельцина, но не вышло. Всплыла фигура «престолонаследника» Сергея Степашина, который тут же заявил: «Я не Пиночет». Это уж точно: Пиночеты не бывают с мягкими румяными щечками, у них лица жесткие и волевые. В общем, идет какая-то политическая катавасия: то ли драма, то ли фарс. Как написал Дима Быков: «Жить в России трудно, временами противно, но не скучно».

Из последних строк Андрея Вознесенского:

Мои Палестины дымятся дыбом.

Абсурдный кругом театр.

Боже, прости им, ибо

Hе ведают, что творят.

Вчера в «Итогах» выступали лидеры фракций: тупоговорящий и замшелый Зюганов, клоунствующий, но иногда выражающий вполне здравые мысли Жириновский, молодой и умненький Владимир Рыжков (далеко пойдет) и устало-мудрый Явлинский. Импичмент, возможное назначение Степашина на пост премьера и прочая политическая каша. Я слушал, а сам в мыслях в далеком прошлом, только что закончил материал о Софье Потоцкой и о разделе Польши. Какие страсти пылали, какие закручивались интриги, как кипела политическая жизнь! А какая удивительная судьба была у графини Потоцкой. Она умерла в 1822 году в возрасте 56 лет, но прожила не одну, а несколько бурных жизней. В конце своего очерка-эссе процитировал строки Михаила Кузмина:

Кто был стройней в фигурах минуэта?

Кто лучше знал цветных шелков подбор?

Чей был безукоризненный пробор?