от какого-либо одного механизма. Вместо того они порождаются конфликтами и переговорами между сообществами мыслительных процессов, которые постоянно конкурируют между собой. В настоящей книге перечислено немало признаков упомянутого разнообразия.

Накопление мириад субагентов.

Мы учимся множеству способов достигать поставленных целей.

Множество сфер обыденной мысли.

Когда одна точка зрения не позволяет решить задачу, можно взглянуть на ситуацию под другим углом.

Наличие нескольких «инстинктивных» проторазумов.

Мы используем различные схемы для достижения многих целей.

Иерархии управления, развивающиеся по принципу Пейперта.

Когда простые методы терпят неудачу, мы можем создавать новые организационные уровни.

«Эволюционные рудименты» животных в нашем сознании.

Мы используем механизмы, позаимствованные у рыб, амфибий, рептилий и ранних млекопитающих.

Последовательность этапов развития личности ребенка.

Мы накапливаем личности, которые используем в разных ситуациях.

Комплексное, постоянно растущее наследие языка и культуры.

Мы можем использовать методы и идеи, разработанные миллионами наших предков.

Подчинение процессов мышления цензорам и супрессорам.

Нам не нужны совершенные методы, так как мы способны запомнить неудачи несовершенных методов.

Каждый из этих признаков может служить основой развития и обладает широким диапазоном применений. Они предлагают альтернативы, когда какая-либо наша система вдруг выходит из строя. Если часть сообщества разума требует того, что кажется другим частям неприемлемым, наши агенты обычно находят иной образ действий. Иногда нужно просто «переключиться» на другую «ветвь» той же области накопленных знаний. Если это не помогло, следует подняться на более высокий уровень и задействовать изменение стратегии. А если даже крупный агент не справился с задачей, наш разум сохраняет более ранние его версии. Это означает, что у каждой стороны нашей личности есть возможность «вернуться» на более ранний этап развития, уже доказавший свою пригодность для устранения обыденных, повседневных трудностей. Наконец, если и здесь нас ждет неудача, обычно не составляет хлопот «переключиться» на совершенно другое семейство агентов. Всякий раз, когда что-то идет не так, к нашим услугам прочие сферы мышления.

Приложения

1. Наследственность и окружающая среда

Иногда мы спрашиваем себя, почему люди кажутся настолько похожими. При иных обстоятельствах мы задаемся вопросом, почему они так сильно отличаются друг от друга. Часто предпринимаются попытки разделить наши отличия на те, с которыми мы родились, и на те, которые мы усвоили позже, – а еще мы спорим о том, какие добродетели достаются нам по наследству, а какие мы приобретаем из опыта. Большинство доводов в спорах «природа против воспитания» опирается на две ошибки. Первая состоит в том, что об интеллекте рассуждают так, будто свойства человеческого ума подобны некоему количеству, которое вмещается, допустим, в чашку. Вторая ошибка заключается в предположении о том, что существует четкое различие между полученными знаниями и способом их усвоения – словно опыт не оказывает никакого воздействия на эти способы.

Случайность играет важную роль в возникновении различий, поскольку каждый из нас начинает с того, что вытягивает, так сказать, свой жребий из генов родителей. Ген представляет собой единицу наследственности; это особое химическое соединение, структура которого влияет на отдельные элементы «конструкции» тела и мозга. Мы наследуем свои гены от родителей более или менее произвольно, обретая в итоге около половины этих генов от каждого родителя. Внутри популяции в целом каждая конкретная разновидность генов делится на варианты, которые различаются по своим эффектам, и существует столько возможных комбинаций этих генов, что каждый ребенок рождается уникальным – за исключением однояйцевых близнецов, у которые гены одинаковые. Отчасти причина удивительной схожести и удивительной несхожести людей такова: мы похожи, потому что наши гены обычно подобны другим – а разные потому, что эти гены все-таки не идентичны.

Каждая клетка тела содержит идентичные копии генов всего конкретного организма. Но не все гены активны одновременно, именно поэтому клетки разных наших органов выполняют различные операции. Когда какой-то ген активируется внутри клетки, эта клетка создает копии конкретного химического вещества (называемого белком), структура которого определяется структурой этого гена. Белки находят в организме разнообразное применение. Одни собираются в постоянные структуры, другие занимаются производством новых химических соединений, а третьи перемещаются по клеткам, как бы передавая сообщения, которые изменяют другие процессы. Поскольку некоторые комбинации таких сообщений могут «включать» и «выключать» другие гены, химические соединения клеток, сконструированные генами, способны действовать как небольшие сообщества агентов.

Каждая клетка имеет, образно выражаясь, окна в своих стенах и обладает особыми генами, которые контролируют, какие именно химические вещества могут проникать внутрь или наружу через эти «окна». Отдельные вещества выступают опять-таки в роли сообщений, изменяющих состояния конкретных генов в других клетках. То есть группы клеток также могут образовывать сообщества. Эффекты от большинства междуклеточных «сообщений» являются временными и обратимыми, но все же кое-какие из них могут изменять «суть» других клеток на постоянной основе – посредством изменения содержания указанных «сообщений». Тем самым происходит преобразование в иные «типы» клеток. При появлении новых типов клеток вследствие подобных процессов некоторые из них остаются в неподвижности, зато другие начинают перемещаться и воспроизводиться, формируя новые «слои», «нити» и «пучки». Внутри мозга определенные типы клеток выделяют специфические химические вещества, которые витают, как запахи; в результате некоторый ряд прочих «мобильных» клеток вырабатывает в себе чувствительность к этим химическим веществам, начинает «вынюхивать» эти «запахи» и отслеживать источники их появления. Следы перемещений таких мигрирующих клеток объединяются в нервные пучки, которые соединяют между собой пары расположенных далеко друг от друга агентов. Благодаря этой активности «эмбриональный» мозг напоминает среду обитания какого-то вида животных, где есть даже свои хищники, запрограммированные на поиск и уничтожение клеток, которым случается попадать в «неправильные» места назначения.

У всех людей мозг схож размерами и формой, но различается во многих «мелочах» по причине различий в генах. Почему человечество как вид сохраняет такое разнообразие генов? Одна из причин заключается в том, что гены порой изменяются под воздействием слепого случая. Когда подобное происходит с геном, находящимся внутри репродуктивной клетки, то есть внутри яйцеклетки или сперматозоида, изменение окажется наследуемым. Мы называем такие случаи «мутацией». Чаще всего ген-мутант просто не в состоянии произвести какое-то жизненно важное химическое соединение, и это настолько вредит потомству, что естественный отбор быстро ликвидирует мутировавший ген из генофонда популяции. Но порой такой мутант наделяет потомков тем или иным существенным преимуществом. Тогда естественный отбор начинает распространять копии этого гена настолько широко, что ликвидируется не мутант, а ген-предшественник. Наконец, мутировавший ген может обеспечивать преимущество только в конкретных обстоятельствах; такая мутация может затрагивать лишь определенную долю населения, а «старый» и новый гены будут продолжать сосуществование бесконечно. Богатство этого «резервуара» генов позволяет группе более