знал о трудном положении. Очередная волна уныния нахлынула вместе с докладами о стоянии фронта, который по центру планомерно отступал, слева морпехи и рота прикрытия готовятся держать оборону и не могут прийти на помощь, а справа есть лишь три сотни кавалеристов тёмных аэтерна. Этого недостаточно, чтобы стойко стоять на позициях, не говоря о контрнаступлении.

– Ох, как бы сейчас он нам пригодился, – сказал Велисарий, оглянувшись на городские ворота… неподвижные оттого и устрашающие.

Если бы Теорн это услышал, то вряд ли бы его это растрогало. Новоиспечённый монарх Маркизата заперся в крепостнице здания стражи, которое возведено недалеко за вратами. Спина тёрлась о меха, обившие трон, ладони перебирают пергаменты на которых расписаны отчёты из сокровищницы, казначейств, собраны подсчёты ресурсов и доклад о лояльности населения. Пара листов уже лежит на грубом дубовом столу подле него, их место мгновенно занимали другие отчёты и списки. Он пытался полностью уйти в изучение документов, не замечать звуков выстрелов и раскатов магического грома.

«Плевать, что там происходит… наплевать!», – твердил Даль’Теорн себе.

Деверь не просто открылась, отлетела и ударила в стенку, её ручка зазвенела о камень, сам маркиз быстро отвлёкся от чтения.

– Господин, наши в беде! – заявил лысый мужчина в латах поверх которого сюрко с символом маркизата, шлем-салад. – Теорн, забери тебя Мальфас, они же гибнут!

– И что? На войне погибают, это факт, но я не собираюсь терять власть ради битвы, – маркиз посмотрел на бумаги и протянул их вошедшему. – Ты посмотри, Аннкрат, сколько тут золота, серебра, пищи и оружия. С «бригадой прорыва» мы можем долго здесь сидеть… и даже переждать бурю за стенами.

– Ты совсем сбрендил!? – Аннкрат не выдержал и швырнул шлем под ноги, тот забренчал и подскочил. – Их всех уничтожат.

– И всё равно… власть, богатства. Теперь этого у меня предостаточно, и я не собираюсь это терять ради Союза, который сам предпочёл сражаться, а не сидеть за стенами, – Аннкрат осудительно покачал головой, когда увидел огоньки безумия в глазах маркиза. – Как истинный правитель, я защищу свой город.

– Ты не монарх…

– Я – маркиз и буду делать, что пожелаю!

– Ты – убожество! Ты мог бы стать монархом, но он не будет отсиживаться за стеной и трястись над барахлом. Он выйдет и защитит свою землю, придёт на помощь… ты не монарх, ты просто ничтожество с короной, сидящее на мешке с деньгами.

Аннкрат поднял шлем и с хлопком закрыл дверь. Теорн остался наедине со своими мыслями, которые продолжили грызть его:

«Нужно прийти на помощь… но завоевания важнее… их же всех перебьют и чем тогда правит? Разорёнными землями? Если пересидеть, то можно остаться в живых и править… они же люди и аэтерна, многие из них соратники, я не могу сидеть здесь, не могу их оставить на волю Аркта… но жизнь, к чему все эти завоевания, если я полягу на том поле… к чему мне эти завоевания, если друзей убьют, а землю осквернят?»

От количества мыслей, противоречий и споров внутри на миг мужчина ощутил себя опьянённым. Голова вскружилась, он еле удержался в кресле – только вцепившись в крышку стола и кольнувшись щепкой.

«Сегодня они, завтра Кроссватч, а послезавтра и до Арка дойдут, где твоя дочь», – возникла мысль слабая, за которую маркиз ухватился; монарх почувствовал, что при одной только возможности, что родная кровь окажется в смертельной опасности в сердце загорается неприятие, ярость.

«Эрих, Тилиль… они ведь умерли от рук слуг «кузенов»… от нечисти и всего богомерзкого, что сейчас служит Аркту… и может победить», – вспомнил об умерших родственниках маркиз, которые пали в войнах за Сердцеземье при Арантеаеле.

Теорн поднялся и пошатываясь, смог подойти к мечу. Ладони сжали шершавую рукоять, ощутили остроту, дух снова почувствовал давно ушедшее желание битвы, сердце вспомнило клятвы мести, произнесённые перед Верховным магистром, когда сообщили о смерти кузенов.

«Да будет так».

На улице гвардейцы маркиза собрались перед крепостницей. Они ругались, кричали, что-то яро обсуждали, негодовали и взывали к Небесам, чтобы они образумили Теорна. Все были полны решимости броситься в атаку – полторы сотни латников, конников сверхтяжёлой кавалерии, томились оттого, что не могут помочь союзникам. Они срывались друг на друга – спорили, пойти в атаку сейчас, или предупредить маркиза, или всё же повиноваться его приказу.

Теорн в полном молчании показался на крыльце. Маркиз был препоясан дорогим мечом аркской работы, в руках покоился шлем, а взгляд выражал полную уверенность.

– Маркиз, – прохрипел Аннкрат. – Мы…

– Не нужно, – приподняв руку, сдержанно ответил Теорн, но силу голоса ощутили все; монарх облачил голову в шлем с короной, проблестевший золотом даже в свете затянутого солнца. – Мои храбрые рыцари, я вас прошу, приказываю вам, заклиная долгом и клятвами, провидите меня в битву так далеко, чтоб я мог нанести хоть один удар по Аркту!

Ворота распахнулись в тот момент, когда Консул видел, как массивная толпа тяжёлой пехоты Королевства рассекли строй в центре. Он не мог прийти им на помощь… под его рукой двести всадников-телохранителей, которые вооружены лёгкими копьями и мечами. Блистающие широкими наконечниками тяжёлые копейщики из Эрофина станут для них могильщиками, а атака быстро выдохнется. Сейчас пехота имеет мизерный шанс удержать позиции от них, на что Велисарий и надеется… ещё немного, и он отдаст приказ об отступлении, битва будет проиграна и десятки деревень южнее окажутся в смертельной опасности, а их жителей ждёт незавидная участь.

Легионеры, не способные удержать позиции, стремительно отступали, но в какой-то момент за их спинами не оказалось укреплений, и они расцепились, пытаясь спастись за баррикадами и надолбами последней линии обороны. Тела их многих товарищей устилали путь отступления, кровь очертила линии сражения. С подавленным криком души Велисарий смотрел на то, как его воинов оттеснили и прорвали строй, как наёмники и предатели хлынули в «рану», наступая по телам убитых и врываясь в новый бой, чувствуя скорую победу. Но они остановились, встали как вкопанные, когда прозвучал тяжёлый горн, возвестившие рок для них.

– Маркизат! – прокричали телохранители Велисария. – Теорн вышел!

– Что!? Не может быть! – с радостью и смущением обернулся Консул; ликование и бодрость залили душу Велисария, радость и готовность идти в сражение овладели его сердцем.

Больше сотни рыцарей появились на поле боя. Они прошли мимо порядков пушкарей и артиллеристов, миновали лагерь ставки, стремительно разгоняясь. Все конники блестели красотой лат, роскошью сюрко и устрашали остротой и массивностью зачарованных кавалерийских ударных пик. Зелёные перья на шлемах слегка дрожали при езде. Когда развернулся стяг с геральдической изумрудной лилией и прозвучали боевые трубы, по