Но еще до этого Арджуманд получила послание от Хуррама со стихами, пусть не очень умелыми, но душевными. Удивительно было не само письмо (сколько их она получила за последние годы!), а то, как его передали.

Неожиданную помощь принц и его возлюбленная получили от принца Хосрова. После хаджа Хосров сильно изменился, он стал мягче, человечней, словно понял, что трон не главное, что есть высшая власть, став слепым, он будто прозрел душой.

Хуррам свободно встречался с братом, тот взял письмо, чтобы передать его через Сати в дом Гияз-Бека. Конечно, так долго продолжаться не могло, но даже одно послание со словами любви лечило измученную душу Арджуманд так же успешно, как снадобья Сати лечили ее ногу.

Первые дни после возвращения в зенан Мехрун-Ниссы и Арджуманд Салиха старалась, чтобы Акрабади не оставалась с ними наедине, боясь, что чувствующая свою вину принцесса примется извиняться.

Сама агачи всячески унижала девушку, приказывая служанкам ничего не давать ей в руки и обходить стороной, держа светильники и даже чаши с водой в руках:

– Вдруг вы споткнетесь и обольете Арджуманд Бегум?

Мехрун-Нисса удивительно спокойно наблюдала за всем, знающие ее люди могли бы насторожиться, но в зенане было слишком много новеньких. А спокойна она была потому, что уже сделала свое черное дело. И хотя Салиха вполне заслужила приготовленную ей расправу, Мехрун-Ниссу это не оправдывало.

В тот день агачи заставила тетку и племянницу в числе прочих присутствовать при расчесывании своих роскошных волос. Это была милость, но Мехрун-Нисса и Арджуманд стояли в стороне, от них все держались подальше, словно от прокаженных.

Проведя гребнем по волосам агачи, служанка вдруг в ужасе замерла.

Салиха прикрикнула на нее:

– Что ты заснула?

– Ваше величество… – растерянно прошептала девушка.

– Что?!

На гребне осталось довольно большое количество черных волос.

– Ты слишком сильно дернула? Я прикажу растоптать тебя слоном!

– Ваше величество, – упала бедолага на колени, – я лишь едва коснулась волос гребнем.

Салиха сама тронула волосы, и еще одна тонкая прядь осталась в ее руке.

– А-а-а!

Неизвестно, чем бы все закончилось, но в эту минуту в покои агачи вошла та, для которой не было преград в зенане, – королева Рукия.

– Что за крик? Ханзаде, почему в гареме визг и беспорядок?!

Сестра падишаха принялась оправдываться, хотя не знала в чем.

Рукия оглядела замерших женщин и снова повернулась к управительнице:

– Кто позволил тебе распоряжаться моими дамами?! – глаза королевы Рукии метали молнии в обомлевшую Ханзаде.

– Я… какими дамами?

– Почему моя Арджуманд Бегум прислуживает какой-то Акрабади Махал?! Она принцесса, а я королева! Немедленно возврати в мои покои Арджуманд Бегум и не смей ей ничего приказывать. Как и Мехрун-Ниссе Бегум тоже. Это мои дамы, я пригласила их в Агру! – Рукия обвела взглядом притихших женщин и поинтересовалась: – Все запомнили?

Обомлели все, в том числе и тетушка с племянницей. А Рукия повернулась к ним:

– Как вы посмели прислуживать кому-то другому? Ступайте за мной и не смейте подходить к этим двум невежам!

Ни у кого не вызывало сомнений, что невежами королева назвала жен падишаха и принца. Ни одна из женщин не возразила, но ведь никакая другая, кроме Рукии, не посмела бы так разговаривать.

Выйдя из покоев Салихи Бану, Рукия сообщила Мехрун-Ниссе и Арджуманд:

– Сегодня вечером у меня гости. Вы должны быть готовы. Сейчас идите к себе, но чтобы на закате были у меня и хорошо выглядели. Как твоя нога?

– Спасибо вам… – пролепетала Арджуманд.

– Я заставлю этих дураков признать, что любовь сильней всего на свете!

Этих слов не слышал никто, а если кто-то и слышал, то лишь Арджуманд и Мехрун-Нисса смогли бы понять, каких именно дураков имела в виду королева Рукия.

Не все удается даже королевам, и даже таким, как Рукия. Дела потребовали срочного присутствия принца Хуррама в Лахоре, потому задуманные посиделки с именитыми гостями не состоялись…

В гареме перемены – вернулась королева Рукия и все взяла в свои руки, Мехрун-Нисса и Арджуманд теперь были ее придворными дамами.

Агачи Салиха Бану почти не выходила из своих покоев, а если и покидала их, то под плотным палантином. Злые языки утверждали, что волосы на ее голове вылезли клочьями, но хуже всего, что это случилось и с ресницами, и с бровями. Никакие снадобья самых умелых лекарей не помогали.

Она приказала казнить всех служанок, девушек предварительно пытали, но ни одна не призналась. Откуда агачи знать, что каплю нужного яда добавила та, что ей не служила? И сделала это не из-за денег, хотя и их получила немало, а потому, что сама Салиха когда-то похоже поступила с ней самой – за небольшую провинность приказала облить голову какой-то отравой, из-за которой волосы выпали совсем.

Искусство Мехрун-Ниссы состояло в том, чтобы не только купить нужное зелье, но и найти ту, что согласилась бы отомстить, и точно рассчитать дозу – волосы не должны вылезти все, нужно было, чтобы часть осталась, это производило бы отвратительное впечатление.

Догадывалась ли сама Салиха, чьих это рук дело? Конечно.

А Арджуманд? Тоже. Она знала, что тетушка испытывала яды еще в Бенгалии и покупала их у фиранги. Но Арджуманд мало волновала потеря волос Салихой Бегум, и куда больше то, что им с принцем Хуррамом удавалось видеться все реже. Королева Рукия, может, и доказала «двум дуракам», что любовь самое важное на свете, но дальше этого дело не двинулось.

В отсутствие агачи Салихи Бану притихла и принцесса Акрабади, женщины чувствовали себя вольно, даже Ханзаде не справлялась с их ссорами и мелкими драками. Самой популярной угрозой стало: «Будешь лысой, как агачи!»

Не лучше выглядела и Акрабади, у нее тоже выпали ресницы.

Моргая лысыми веками, она рыдала:

– Я пожалуюсь…

Подруга по несчастью фыркнула в ответ:

– На кого, на королеву Рукию? И кому – падишаху и принцу? Она воспитывала обоих – и падишаха, и принца.

– На принца! – неожиданно заявила принцесса. – Он не выполняет свои супружеские обязанности.

И снова более старшая и опытная Салиха зашипела:

– Хочешь, чтобы тебя поднял на смех весь зенан? Нет, мы отомстим иначе. Рукия сильна, да не во всем. К тому же у наших соперниц есть секреты, кое-что я уже знаю.

– Как я ее ненавижу! – сжала кулачки Акрабади.

Было от чего отчаяться, принц трижды называл жену именем соперницы среди бела дня, а по ночам теперь не приходил вовсе. Если он не приходит, как можно родить сына?