Пехотный полк Штайнера «Дойчланд» и некоторые другие части были также включены в полумоторизованную дивизию Кемпфа. «Лейбштандарте» и полк «Германия» вошли в состав формирований для нападения на Польшу.

Штайнеровское соединение отличилось во время наступления на Млаву и Модлин, гвардейский полк участвовал в боях за Бзуру, «Германия» двигалась на Львов с 14-й армией.

Однако армейские критики находили действия СС неудовлетворительными. Эсэсовские части несли значительно более тяжелые потери по сравнению с армейскими, и скоро стало ясно, что они не обладают достаточной подготовкой, чтобы воевать в составе армейских дивизий, а их офицеры не могут принять командование в совместных операциях. Справедливо было бы возразить, что в Польской кампании их держали на голодном пайке в смысле тяжелого вооружения и поставок. Но в СС тоже не наблюдалось удовлетворения боевым дебютом своих частей. Существовал только один выход – создание собственной дивизии с тяжелым вооружением и интендантской службой. Но его блокировало ОКБ, намеренное сдержать рост гиммлеровских войск. Пополнение и расширение тех или иных военных частей было в то время возможно только с ведома и разрешения окружного командования, подчиненного ОКБ. Это касалось и войск СС. ОКБ признавало необходимость предоставить им отдельное поле действий, но при этом не отказывалось от привилегии следить за тем, чтобы их состав не расширялся.

В это время части особого назначения получили сильное подкрепление в лице энергичного шваба, достаточно хитрого и беспринципного, чтобы помочь им освободиться от «оков» вермахта. Это был бригадефюрер СС Готлоб Бергер – реальный основатель ваффен-СС. Правда, с тех пор, как «тысячелетний рейх» закончился, бывшие эсэсовские генералы шарахаются от него как от прокаженного: «Бергер?! Ну уж он-то вообще ни при чем!» – воскликнул Феликс Штайнер, а обергруппенфюрер Битрих затрясся при одном только имени: «Прохвост! Жулик!»

Такая аллергическая реакция наводит на подозрение, что «герцог швабский» (как прозвали Бергера) просто не годится для схемы «мы были только солдатами». Бергер был одним из первых рекрутов национал-социализма и штурмовых отрядов, и эсэсовские соединения он рассматривал преимущественно как оружие партии и нацизма. Родился он в 1896 году в семье владельца лесопилки, в Первую мировую войну добровольцем ушел на фронт, дослужился до лейтенанта, командира боевой группы, получил тяжелое ранение. Он был отличным спортивным инструктором, хорошо разбирался в военных делах – и все же офицеры ВТ старались держаться от него подальше. Его невзлюбили за типично швабскую словоохотливость и за его положение «серого кардинала» при Гиммлере. Годами он считался вернейшим из верных – человек, который полагал предупредить рейхсфюрера о любом проявлении нелояльности среди его ближайшего окружения и особенно – о вероломстве офицеров ВТ. Пустив в ход своеобразную смесь макиавеллизма, хитрости и искренности, Бергер вскоре стал первым советником Гиммлера. Он отговаривал Гиммлера от многих безумных идей, особенно в восточной политике, но продолжал цепко за него держаться. Цитата из письма Бергера Гиммлеру 9 марта 1943 года: «Мой рейхсфюрер может быть уверен во мне и говорить со мной о таких вещах, которые нельзя открыть никому, кроме человека, на которого полагаешься полностью».

Карьера Бергера целиком зависела от карьеры рейхсфюрера. Он уже знал, каково это – падать. В 1933 году он оказался замешан в неприятности с подразделением новичков в СА, предстал перед дисциплинарным судом и был снят с должности. После смещения Рема Бергер высматривал возможность вновь занять более-менее заметное положение в СА. Он заверил главный штаб, что «всегда ставил СА на первое место» и никогда он не будет «на стороне тех, кто хочет уничтожить СА». Прошла неделя-другая, и Бергер поступил на службу под начало Крюгера (того самого, что потом перешел в СС). Штурмовики называли Крюгера не иначе как предателем, из-за его двусмысленной роли во время расправы с Ремом. Примерно через год Бергер решил окончательно связать свою судьбу с СС.

Лидеры СА возненавидели ренегата. Чувство было взаимным и сказалось впоследствии на ваффен-СС. Все три группенфюрера СА, которые разбирали в суде дело Бергера – Ягодин, Ягов и Беркерле, – были назначены в дипломатические миссии на Балканах; они саботировали Бергерову программу набора в ваффен-СС, а без помощи МИДа Бергер не мог заполучить этнических немцев для своих частей.

Он возглавлял в административном управлении СС отдел войскового набора и, конечно, разделял стремление Гиммлера превратить войска СС в полномасштабную армию и как следует поломал над этим голову. Поэтому противодействие вермахта не смутило Бергера: он уже знал, что делать. В формированиях, находившихся в подчинении «рейхсфюрера СС и начальника полиции Германии», было три категории лиц, освобожденных от службы в вермахте: первая – это охрана концлагерей (части «Мертвая голова»), вторая – так называемое полицейское подкрепление лагерных отрядов и третья – часть полиции порядка (Орпо). Два фюрера давали возможность Бергеру строить войска СС, пользуясь источниками, не зависящими от вермахта: указ от 17 августа 1938 года предусматривал использование частей «Мертвая голова» в качестве подкрепления для ВТ в случае войны, а следующий указ – от 18 мая 1939 года разрешал Гиммлеру мобилизовать до 50 тысяч человек из общих СС в подкрепление частей «Мертвая голова».

План, который Бергер предложил Гиммлеру, обеспечивал быстрое удвоение численности ВТ и формирование двух полноценных дивизий; а если еще Гитлер даст санкцию на перевод в ВТ частей «Мертвая голова» и Орпо, Гиммлер может получить в свое распоряжение от трех до четырех дивизий, причем за очень короткий срок.

Гитлер одобрил план Бергера, поскольку правила набора, установленные обидчивым вермахтом, формально в этом случае не нарушались. Теперь Бергер и инспекция ВТ могли свободно приступить к созданию новой армии, которая и именоваться стала по-другому – ваффен-СС (войска СС).

Однако находчивость Бергера связала ВТ с самой малопочтенной организацией в системе СС – охраной концлагерей. Под руководством группенфюрера Теодора Айке части «Мертвая голова» были к тому же воспитаны в крайней неприязни к военным вообще и к ВТ в частности. Хотя и те и другие происходили из одного источника – политических спецподразделений, любви между двумя членами одной семьи не наблюдалось. Дело доходило до шумных склок и драк в пивных. Убийца Рема, изобретатель системы бюрократизированного террора в концлагерях, злобный и вспыльчивый Айке видел цель жизни в том, чтобы сделать из своих частей «Мертвая голова» нечто противоположное войскам СС. Его когда-то уволили из армии, он не справился и с обычной полицейской службой, а в партии был на плохом счету как склочник. Все свои обиды неудачника Айке теперь вселял в своих подчиненных. А они оказались прилежными учениками. Неграмотные деревенские мужики и ожесточившиеся безработные, составлявшие костяк его отрядов, охотно внимали обличительным речам «папаши Айке» против евреев, коммунистов и профессиональных солдат.

Гиммлер дал охране концлагерей почти полную автономию. Будучи инспектором концлагерей и начальником охраны, Айке подчинялся непосредственно рейхсфюреру. Его люди носили коричневую форму вместо обычной эсэсовской черной, что говорило об их особом статусе. В каждом концлагере Айке создал «батальон» охраны. 29 марта 1936 года эти формирования, в общей сложности 3500 человек, получили наименование отряды «Мертвая голова». Через год Айке преобразовал свои пять батальонов в три полка: «Обербайерн», расположенный в Дахау, «Бранденбург» – в Ораниенбурге и «Тюрингия» – в Веймаре, для Бухенвальда. Вскоре к ним добавился еще и полк «Остмарк» в Линце.