более широкой области, чем в Кёльне во время революции, свое несравненное умение властвовать над людьми, поучая их и руководя ими.

«Страшно много времени» стоили ему с самого начала личные препирательства и счеты, неизбежные в начинаниях такого рода; итальянские и в особенности французские члены создавали много ненужных затруднений. В Париже со времени революционных лет создался глубокий разлад между представителями «умственного и ручного труда»; пролетарии не могли забыть слишком частых измен со стороны литераторов, а литераторы усматривали ересь во всяком рабочем движении, которое не считалось с ними. Но и внутри самого рабочего класса, под гнетом бонапартовского военного деспотизма, развивалось подозрение в соглашении с бонапартизмом, тем более что не было никаких средств достигнуть взаимного понимания через печать или союзы. Кипение этого «французского котла» стоило генеральному совету немало драгоценных вечеров и подробных резолюций.

Более приятными и плодотворными для Маркса были работы, связывавшие его с английской ветвью Интернационала. Английские рабочие вели борьбу против английского вмешательства на стороне восставших южных штатов североамериканского союза, и потому они с полным правом послали приветствие Аврааму Линкольну, когда он вторично был избран президентом. Маркс составил проект адреса «простому сыну рабочего класса, которому выпала задача вести свою страну через благородную борьбу за освобождение закрепощенной расы»; пока белые рабочие союза не понимали, что рабство позорит их республику, пока они гордились перед негром, которого продавали, не спрашивая его согласия, своим высоким преимуществом белого рабочего, имеющим право продавать себя по собственному желанию и выбирать себе господина, до тех пор они были не способны завоевать себе истинную свободу и оказать поддержку европейским братьям в их освободительной борьбе. Эти преграды унесены красным морем крови за время гражданской войны. Адрес был составлен с очевидным увлечением, хотя Маркс по привычке говорить, как Лессинг, в несколько пренебрежительном тоне о своих работах, не придавал ему значения. Он писал Энгельсу, что ему пришлось самому составить адрес (что оказалось значительно труднее, чем какая-либо содержательная работа), для того чтобы фразы, к которым сводятся такие обращения, все же не сводились к вульгарной демократической фразеологии. Линкольн вполне оценил это: он ответил в очень дружелюбном и сердечном тоне, к удивлению лондонской прессы, потому что в ответ на приветствия с буржуазно-демократической стороны «старик» ограничивался лишь несколькими формальными учтивыми фразами.

«По содержанию», конечно, гораздо значительнее адреса была статья «О заработной плате, цене и прибыли», которую Маркс прочел на заседании генерального совета 26 июня 1865 г., чтобы опровергнуть высказанный некоторыми членами взгляд, будто общее поднятие заработной платы не принесет никакой пользы рабочим и что поэтому тред-юнионы приносят вред. Этот взгляд вытекал из той ошибки, что заработная плата рабочих определяет цену товаров, и потому, если капиталисты сегодня станут уплачивать 5 шиллингов заработной платы вместо 4, то завтра они, ввиду возросшего спроса, станут продавать свои товары по 5 шиллингов вместо 4. При всей пошлости и поверхностности такого взгляда Маркс все же считал, что не так легко растолковать невеждам все связанные с этим экономические вопросы. Нельзя прочесть в один час полный курс политической экономии. Ему это, однако, удалось, чем он сослужил большую службу тред-юнионам.

Своим первым существенным успехом Интернационал был обязан прежде всего народившемуся движению за английскую избирательную реформу. Уже 1 мая 1865 г. Маркс сообщал Энгельсу: «Лига Реформы является нашим делом. В небольшом комитете двенадцати (по шести человек от среднего и от рабочего класса) все рабочие члены нашего генерального совета (среди них Эккариус). Мы разбили все попытки среднебуржуазных представителей сбить с пути рабочих… Если эта попытка вновь наэлектризовать политическое движение в английском рабочем классе удастся, то наша ассоциация, не поднимая шума, сделает для европейского рабочего класса больше, чем было бы возможно каким-либо другим путем. И есть все основания ждать успеха». На это Энгельс отвечал 3 мая: «Интернациональная ассоциация действительно приобрела за короткое время и без всякого шума огромную силу. Хорошо, однако, что она занялась теперь Англией, вместо того чтобы вечно заниматься французским пустозвонством. Это тебе награда за потерянное время». Скоро, однако, выяснилось, что и этот успех имел оборотную сторону.

В общем Маркс считал положение еще недостаточно созревшим для публичного конгресса, который был предположен на 1865 г. в Брюсселе. Он, не без оснований, опасался, что там произойдет вавилонское столпотворение языков. С большим трудом, особенно вследствие противодействия французов, ему удалось добиться замены публичного конгресса закрытой предварительной конференцией в Лондоне, на которую созывались только представители руководящих комитетов для подготовки будущего конгресса. В качестве доводов Маркс указывал на необходимость такого предварительного соглашения, на движение в пользу избирательной реформы в Англии, на стачки, начавшиеся во Франции, и, наконец, на изданный в Бельгии закон об иностранцах, который делал невозможным устройство конгресса в Брюсселе.

Лондонская конференция заседала с 25 по 29 сентября 1865 г. Со стороны генерального совета были делегированы, кроме председателя Оджера, генерального секретаря Кремера, нескольких английских членов, Маркс и оба его главных помощника по работе в Интернационале — Эккариус и Юнг, швейцарский часовщик, который постоянно жил в Лондоне и одинаково хорошо говорил по-немецки, английски и французски. Из Франции приехали Толэн, Фрибур и Лимузен, которые все впоследствии отреклись от Интернационала, затем Шили, старый друг Маркса еще с 1848 г., и Варлэн, позднейший герой и мученик Парижской коммуны. Из Швейцария явились переплетчик Дюплэ от романских рабочих и Иоганн Филипп Беккер, бывший щеточник, сделавшийся неутомимым агитатором, от немецких рабочих. Из Бельгии приехал Цезарь де Пэпе, подмастерье-наборщик, который стал изучать медицину и сделался врачом.

Конференция занялась прежде всего финансовым положением союза. Выяснилось, что за первый год собрано было не более 33 фунтов стерлингов. Относительно постоянного членского взноса не было еще достигнуто соглашения, и только постановили достать на цели пропаганды и на расходы по устройству конгресса 150 фунтов стерлингов: 80 фунтов в Англии, 40 — во Франции и по 10 фунтов — в Германии, Бельгии и Швейцарии. Бюджет этим, однако, не оживился, и «нерв всякого дела» никогда не был нервом Интернационала. Еще много лет спустя Маркс говорил с горьким юмором, что финансы генерального совета были постоянно возраставшими отрицательными величинами, и десятки лег спустя Энгельс писал, что вместо пресловутых «миллионов Интернационала» генеральный совет большею частью располагал только долгами; никогда, вероятно, не было сделано так много такими малыми деньгами.

О положении дела в Англии представил отчет генеральный секретарь Кремер. На континенте считают, говорил он, что тред-юнионы очень богаты и могут поддерживать дело, которое служит также их интересам; но они связаны своими мелкими уставами, которые ставят им тесные границы.