Брисеида вздохнула, ее желудок свело узлом, и протянула руку:

– Договорились.

Но из-за этого движения письмо отца выскользнуло из ее пальцев.

– Мое письмо!

– Оставь, Брисеида, слишком поздно!

Порыв ветра унес письмо в пространство.

Ее сердце замирало, когда она смотрела, как письмо кружится… а потом останавливается на месте. В центре пустоты.

– Что это… – сказал Энндал.

– Лестница! – воскликнула Брисеида. – Это лестница!

Энндал поднял камень и бросил его в письмо. Камень внезапно изменил траекторию движения, и в воздухе раздалось эхо удара о невидимые ступени. Письмо снова взлетело и исчезло в небе.

– Что за шутка такая… – пробормотал Леонель, подходя к ним.

Оанко поднял длинную ветку, нащупал пустоту за обрывом.

– Да, – сказал он, – лестница там. Она начинается в трех шагах от края. Прямо в центре пустоты.

– По крайней мере, мы нашли ее, – заметил Эней, глядя на их разочарованные лица.

– Песочные часы! – воскликнула Лиз. – Песок закончился!

– Что ж, нам пора идти, – сказал Энндал, подбирая свой меч и вешая его на спину. – Лиз, твои духи. Я буду идти первым.

Но струя из флакона не достигала достаточного расстояния. Энндал распылил в пустоту, но ступени оставались невидимыми.

– Ну что ж, – вздохнул Энндал, возвращая Лиз ее духи.

– Что ты собираешься делать? – забеспокоилась она.

– Я буду прыгать и надеяться, что приземлюсь где-нибудь.

– Не самая лучшая идея, – сказал Менг Чу. – Ты слишком тяжелый. Если ты промахнешься, мы не сможем тебя поймать. Мы должны найти другое решение.

– У нас нет времени искать другое решение.

– Я пойду первой, – сказала Лиз, сжимая в руках свой флакон. – Вы сможете поймать меня. Все, что вам нужно сделать, – это держаться за ремень моей сумки, он крепкий.

Однако они не могли творить чудеса: сделать три шага без каната, держась за плечевую лямку кончиками пальцев…

Энндал и Менг Чу должны были выступить в качестве противовеса Оанко, который склонился над пустотой. Когда Леонель длинной веткой Оанко указал место для ступеньки, Лиз, собрав все свое мужество, подошла к краю.

– Не могу поверить, что я это делаю, – бормотала она себе под нос. – Ну… Когда надо идти, надо идти…

Она прыгнула с боевым кличем, пролетела над пустотой. Ее крик застрял в горле, превратился в крик ужаса… и вдруг она перестала падать. Лиз приземлилась на первую ступеньку.

– Я ЖИВА! Я ЖИВА! – кричала она, держась за ступеньки.

– Она сделала это! Она прыгнула, она сделала это! – восклицали остальные, прыгая от радости и обнимая друг друга.

– Ха-ха! Муа! – сказала Лиз, смеясь и целуя ступеньку. – Спасибо, лестница. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!

– Духи! – закричал Менг Чу. – Используй духи!

– Знаю-знаю, спокойно!

Лиз окропила ступени, и перед их глазами медленно возникла изящная лестница, сверкающая в вечернем свете. Лиз поднялась на несколько ступенек, чтобы освободить для них место, и один за другим они прыгнули в пустоту.

Направляясь вперед, Эней набрал горсть родной земли у своих ног, растер ее между ладонями и сунул несколько зерен в сумку.

– Я вернусь, Имэна, – пробормотал он, в последний раз созерцая спартанский город.

Брисеида сосредоточилась на подъеме, чтобы не думать. Лестница круто поднималась вверх. Вскоре они нагнали горные вершины и миновали их. Далеко на западе, юге и востоке сверкающие линии обозначали край Пелопоннеса и начало Средиземного моря. Медленно Брисеида позволила себе погрузиться в это поразительно величественное зрелище. Однажды, гуляя по коридорам Цитадели и изучая ее великолепие, она пришла к выводу, что самая большая тайна крепости кроется в ее красоте.

Огромный, залитый солнцем ландшафт под их ногами сиял тем же завораживающим светом. Возможно, Энндал был прав. Тайны мира слишком велики, чтобы делать поспешные выводы. Робко Брисеида позволила себе подумать, что Имэне удалось спастись.

Затем она подумала обо всех сокровищах человечества, захваченных Цитаделью, и о роли Сопротивления, благодаря которому, возможно, однажды они будут возвращены народам планеты. Брисеиде по-прежнему было трудно представить, как можно изменить ход истории в ее прошлом или даже в прошлом Лиз. Ей не терпелось узнать результат.

Но сначала нужно было продолжить работу, начатую предыдущими группами бойцов Сопротивления, возможно, отправленными через столетия, даже тысячелетия. Чтобы шпионить за Элитой и ослабить ее, чтобы получить шанс найти Великую Тайну Цитадели, логику, стоящую за всеми ее загадками, и заставить ее открыть миру свое существование. И на это у них было чуть больше семи месяцев. Брисеида глубоко вздохнула и поднялась на следующую ступеньку, ее сердце наполнилось новой решимостью. Им еще многое предстояло сделать.

Его рука болела из-за того, что он выцарапывал на бумаге каскады цифр. Кристоф вытянул руки, провел онемевшими, испачканными чернилами пальцами по своим коротким рыжим кудрям. Головная боль не покидала его. Он так долго считал, писал, вычеркивал, начинал сначала, что потерял счет времени. Для него время не имело значения. Какой смысл считать дни, когда нельзя доверять солнцу?

Кристоф искал координаты Цитадели на Земле благодаря траектории движения Солнца. К сожалению, за эти недели его расчеты принесли ему только одну ясность: движение восходящей звезды больше не подчинялось никакой логике. Казалось, что Земля в этой части света не вращается по своей орбите… Все это не имело смысла.

Юноша выпрямился, чтобы найти более удобное положение, и уперся спиной в холодную стену. Бетонная ниша, которую он нашел в углу большого двора, рядом со столовой, была не очень приятной. Но теперь это было единственное место, где он чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы продолжать свои исследования.

После исчезновения Брисеиды Кристоф занялся своими приготовлениями. Как и Бенджи, она всколыхнула завесу тайны, которая душила школу и которую каждый ученик старался не замечать. Но она также открыто пыталась привлечь интерес своих одноклассников. Эта ошибка оказалась роковой. Уиллис отказался признать причинно-следственную связь, но Кристоф предпочел не искушать дьявола.

Он не мог перестать думать, также не мог перестать пытаться разгадать эти математические тайны. Но он действовал осторожно: никому и в голову не приходило заглянуть в эту нишу. Никто больше не задавал ему неудобных вопросов.

Иногда Кристоф удивлялся, что его до сих пор не заставили отчитаться. Стражники были не так глупы, они должны были догадаться о значении его расчетов. Но потом он смотрел на беспорядочную кучу бумаг, разложенных перед ним, и с прерывистым вздохом вспоминал, как далеко он был от цели.