– Ты это серьезно?!

– Серьезней некуда.

– Но мы ничего не знаем о мозге атамидов, – воскликнул Ленард. – Да и вообще, испускает ли он бета-волны!

– Он явно на это способен, раз мы можем слышать их мысленно. Если бы их излучения не были «совместимы» с нашим мозгом, мы бы их не слышали.

Последний аргумент внес разлад в ряды моих коллег.

– Не знаю, прав ли ты, – задумчиво произнесла Клотильда. – Однако не понимаю, чем мы рискуем, если попробуем.

Танкред и другие атамиды терпеливо ждали, пока наш ученый спор завершится. Я повернулся к ним:

– Я знаю, что мы не можем ставить будущее атамидов в зависимость от инженерных гипотез. И тем не менее я предлагаю параллельно испробовать и этот вариант. Пусть военные специалисты готовятся к сражениям с армией крестоносцев, а мы, со своей стороны, попытаемся проникнуть в Нод-два, чтобы найти там доказательства заговора. Если вдруг удача нам улыбнется и мы преуспеем до того, как военное столкновение станет неминуемым, то избежим кровопролития…

– Ты действительно веришь, что инициаторы подобного заговора могли оставить после себя следы? – спросил меня Танкред. – Даже если вам удастся проникнуть в Нод, есть ли шанс найти там что-нибудь?

Я уверенно кивнул:

– Учитывая количество информации, проходящей через биоСтрукт, мне кажется крайне маловероятным, чтобы кто-то смог уничтожить все следы. Я думаю – вернее, надеюсь, – что некоторые черные сверхзасекреченные зоны Инфокосма содержат то, что нам требуется. Во всяком случае, мы сделаем все возможное, чтобы туда проникнуть! Конечно, при условии, что кто-то из мудрецов согласится участвовать в эксперименте.

Мы посмотрели в их сторону. Похоже, Тан’хем удивился, когда все внезапно посмотрели на него.

– Я… даже не пробовал переводить ваш спор, – извинился он. – Слишком все туманно. Тем не менее я, кажется, понял, что для того, чтобы вести сражение вне поля боя, вам нужна помощь мудрецов. Я, разумеется, говорю только за себя лично, и мои собратья поступят каждый по своему усмотрению, но на меня вы можете рассчитывать.

Я благодарно кивнул ему, а Танкред продолжал:

– Итак, ненасильственный вариант будет опробован параллельно с военным. Это хорошо, но мы должны готовиться к боевым действиям, как если бы они оставались нашим единственным выходом. Для этого необходимо объединиться со многими другими племенами и организованно повести их в бой. Это будет трудно, но если нам удастся, то, по крайней мере, у нас появится шанс. Небольшой, но реальный. Что думают присутствующие здесь военачальники?

С самого начала собрания трое воинов хранили молчание. Невозможно было угадать, что творится у них в голове. Ответил Арнут’хар, предварительно переглянувшись с двумя своими соседями. На этот раз перевод взял на себя Уз’ка, ученик Тан’хема.

– Мы тут посоветовались, пока вы спорили о… мозговых волнах. Обсудив твое предложение, мы пришли к единому мнению: это совершенно нереально. Объединить такое количество атамидов – ничего подобного еще никогда не делалось. Никто даже не пытался! Поэтому поначалу мы решили отказаться.

Он на мгновение умолк и оглядел аудиторию. Я невольно с некоторым сарказмом подумал о том, что даже военачальник не брезгует ораторскими приемчиками.

Все присутствующие ловили каждое его слово. Указав на экс-лейтенанта, он снова заговорил.

– Однако с тех пор, как ты появился среди нас, я узнал тебя лучше, Танкред Тарентский. Я научился ценить твое мнение, потому что ты никогда не говоришь, предварительно не поразмыслив. Поэтому, если ты утверждаешь, что земляне пришли сюда, чтобы убить нас всех, и не отступят, пока им это не удастся, я тебе верю. Верю и боюсь. Боюсь умереть, но главное, боюсь увидеть, как исчезнет мой народ. И чтобы помешать этому, я готов попытаться совершить невозможное. И можете мне поверить, объединить десятки племен под единым командованием, а главное, под командованием человеческого существа, – это действительно из области невозможного. Однако ты располагаешь огромным преимуществом, и имя ему Юс’сур. Он позвал тебя, он выбрал тебя, он вручил свою судьбу в твои руки. А большинство атамидов безоговорочно доверяет последнему оставшемуся у нас Предку. И при его поддержке следует испробовать невозможное.

Рослый атамидский воин вышел в центр, чтобы все могли его видеть. Сидевшие в первом ряду раздвинулись, освобождая ему дорогу.

– Меня зовут Арнут’хар, я военачальник этого каравана. Завтра же я пойду в ближайшие племена и постараюсь убедить их выступить плечом к плечу с нами, чтобы не стать жертвами осуществляемого людьми геноцида. Укер’танук и Ит’уип’уок, – он указал на двух других военных командиров, – будут действовать так же в других племенах и городах. Убедив одного вождя, мы попросим его последовать нашему примеру и убедить следующего, чтобы создать цепочку и сберечь время. Если судьба будет к нам благосклонна, возможно, мы сумеем собрать достаточно воинов, чтобы оказать сопротивление человеческим монстрам! Ук нах’тар!

Теперь поднялся и обратился к собранию летающий атамид, который нес Танкреда. Мне показалось, что его манера говорить отличается от речи других членов каравана. Но невозможно было понять, то ли это акцент его касты, то ли индивидуальная особенность.

– Меня зовут Джена’эрекку, – сказал он. – Некоторые из вас меня уже знают, потому что я принимал участие в многочисленных спасательных операциях во время сражения за Ук’хар. Я имею честь быть одним из пяти сеньоров своей касты, и под моим командованием тысячи моих собратьев. Как уже сказал благородный Арнут’хар, я безоговорочно доверяю Юс’суру. Если он выбрал этого человека, чтобы вести нас в бой, значит только он может нас спасти. Танкред Тарентский, с этой минуты я поступаю в твое распоряжение и обещаю, что язе’эры не изменят своему долгу. Для начала скажу, что любой военачальник, отправляющийся в другое племя, чтобы передать послание Юс’сура, будет перенесен туда одним из наших.

Заявление произвело эффект. Хотя я легко мог представить себе, какой важнейшей силой будут язе’эры, когда придет время сражений, но даже тот факт, что Джена’эрекку берет на себя переправку по воздуху военных предводителей, уже позволит сэкономить бесценное время.

Итак, на этот раз жребий и вправду брошен. Отступать некуда.

Мы шагнули на долгую и опасную дорогу, не имея ни малейшего представления о том, что ждет нас в конце. В тот момент я испытал страх. Нет, не физический страх боя. Он-то, как я предполагал, еще придет, но позже, хотя всегда слишком рано. Нет, я просто испугался, что окажусь не на высоте.

Все стороны, присутствовавшие на собрании, сделали важные торжественные заявления, а я, в силу обстоятельств представлявший «касту» – говоря словами атамидов – человеческих инженеров, сгодился только на то, чтобы выкрикнуть: «У меня немного безумная идея!» Если уже сейчас я недотянул до торжественности момента, то как я поведу себя в критических ситуациях, вытекающих из принятого нашей ассамблеей решения?