значительно хуже, чем прошлой ночью. Его торс и руки сплошь покрывали синяки и ссадины. Кое-где кожа потемнела от ожогов – возможно, электрических, судя по стоявшему рядом на полу автомобильному аккумулятору с подключенными к нему проводами. Несколько ожогов виднелось даже на лысой голове. Или в числе сумасшедших «капюшонов» обнаружился один, знакомый с принципами электрошоковой терапии? Это уже был бы явный перебор.

Собиратель Трупов стояла в воздухе над ямой и шипела что-то Морти на ухо. Голова Морти слабо моталась влево-вправо в знак отрицания. По лицу его струились слезы, тело сотрясалось от приступов боли. Губы опухли и потемнели, – похоже, его били по зубам. Я даже сомневаюсь, что он мог еще сфокусировать взгляд, но он продолжал упрямо мотать головой.

Их снова окружали кольцом лемуры в капюшонах, только теперь они не играли в карты, а стояли лицом в направлении вероятной угрозы – спиной к яме, охраняя ее.

К сожалению для них, черный ход из Небывальщины находился внутри их круга. А значит, когда мы с моим призрачным отрядом вступили в зал, они не видели нас.

Так вот, я не настолько самонадеян, чтобы считать, будто я первым в истории вел на приступ отряд призраков. Конечно, я не думаю, чтобы такое случалось каждый день или хотя бы достаточно часто, но мир велик, и время от времени все повторяется. Наверняка кто-то проделывал нечто в этом роде задолго до моего рождения – например, вел духов древних предков одного племени на духов другого.

И наверняка я не первый, кто нападал на неприятельскую крепость из Небывальщины. В войне с Красной Коллегией этот прием использовали обе стороны. С точки зрения тактики он вполне стандартный. И для его применения требуется определенная твердость духа, что наглядно подтвердил нам Злой Боб со своей укрепленной Нормандией.

Но я абсолютно уверен, что – трам-там-трям-тадам – я первый, кто, возглавляя атаку армии духов со стороны потустороннего мира, начал ее боевым воплем:

– БУ-У-У!

Духи при этом находились в той же точке, что и я, и это было чертовски странно и неуютно, но я не хотел рисковать, оставив хотя бы часть своего отряда на пляже в тот момент, когда портал обрушится. Поэтому, когда я заорал, они хором подхватили мой клич – и я получил на порядок больше, чем ожидал.

Звук, вырвавшийся из всех призрачных глоток, включая мою, похоже, набирал мощь, наслаиваясь волна на волну, как море, закипающее перед штормом. Наши голоса не складывались, но умножались друг с другом. В результате звук вышел почти осязаемым. Он ударил в спину лемурам-охранникам и толкнул их всех на полшага вперед. Он отразился от стен подземного зала, стряхнув с них клубы пыли и комки плесени.

И Морти вдруг потрясенно открыл глаза.

– Бей гадов! – завопил я.

Мертвые защитники главного чикагского эктоманта разразились хором боевых воплей, леденящих кровь, и ринулись на врага.

Всем наверняка доводилось слышать множество историй про рыцарское поведение солдат. Большинство полагает, что такие истории правдивы преимущественно по отношению к тем, кто жил много столетий назад. Позвольте сказать вам кое-что: люди остаются людьми вне зависимости от того, в каком веке они живут. Я думаю, в любом веке найдется множество таких военных, кто не испытает особых затруднений, стреляя врагу в спину, если от этого у них становится больше шансов вернуться домой целыми и невредимыми. Гвардейцы сэра Стюарта почти все являлись при жизни солдатами.

Полыхали призрачные выстрелы. Блестели нематериальные кинжалы и палаши. Летели стрелы. Эктоплазма лилась ведрами.

Половину лемуров разорвали в клочья прежде, чем слова команды стихли у меня на губах, – тем более прежде, чем те успели оправиться от шквала наших голосов.

Собиратель Трупов прокричала что-то, царапнувшее мне по нервам зубьями ржавых граблей, и я инстинктивно отпрянул в сторону. Удар пришелся по одному из Страшил, в груди которого появилась дыра размером с шар для боулинга.

– За мной! – выкрикнул я, исчез и возник у подножия лестницы, которая вела наверх, к кельям.

Из выброшенной в нашем направлении руки Собирателя Трупов вырвалась струя зловеще-желтого света, но я вовремя изготовил свой браслет и отразил удар прямо в гущу оглушенных лемуров. Струя разнесла лемуров в лохмотья с такой легкостью, словно те состояли из марли.

Мать честнáя!

Промедли я хотя бы долю секунды, и то же самое произошло бы со мной. Живых или мертвых, учеников Кеммлера следует принимать всерьез.

Вокруг меня, словно облако, появились Страшилы. Я накачал в посох побольше энергии и выпустил в Собирателя Трупов, заставив ее обороняться. Она скрестила руки перед собой, и энергия моего разряда разбилась о невидимую преграду в нескольких дюймах перед ее руками. По защитному полю разбежались круги бледно-зеленого света.

– Дрезден! – закричал Морти. Он смотрел на меня – точнее, на окруживших меня Страшил – с выражением, близким к ужасу. – Что вы наделали? Что вы наделали?

– Пошли! – бросил я и новым скачком оказался на верхней площадке лестницы – как раз в то мгновение, когда Собиратель Трупов одолела половину отделявшего ее от лестницы расстояния и выпустила новый заряд своей разрушительной энергии туда, где только что находились мы со Страшилами.

Здесь, на верхней площадке, туннель выглядел совершенно таким же, каким я запомнил его: украшенный знаками власти, перемешанными с какой-то тарабарщиной. И везде горели свечи – заговоренные свечи, активирующие магическую оборону.

– Знаки! – крикнул я Страшилам. – Уничтожьте их все!

Я снова прикрылся защитным полем – за мгновение до того, как Собиратель Трупов швырнула вверх по лестнице шмат какой-то темной желеобразной энергии. Я поймал ее на щит, но энергия мгновенно начала пожирать его, словно какое-то изголодавшееся живое существо, вгрызаясь внутрь, поглощая энергию моей защиты.

Вот дерьмо! Вряд ли я мог рассчитывать на успех в магическом поединке с кем-то, кто явно занимался подобными штуками на порядок дольше меня, особенно когда от меня требовалось при этом еще и защищать Страшил. Чтобы помешать нам отключить обереги, Собиратель Трупов не остановилась бы ни перед чем. Она – почему-то я всегда думал о ней как о существе женского пола, хотя она могла выбрать себе любое тело вне зависимости от пола его прежнего обладателя – превосходила меня опытом, а также, как следствие, владела значительно большим диапазоном зловещих воспоминаний, из которых могла черпать силу.

В дополнение ко всему я начинал, так сказать, выдыхаться. Поединок со Злым Бобом изрядно меня вымотал. Если бы я и дальше продолжал обмениваться с ней ударами, она получила бы замечательную возможность окончательно утомить меня, а потом без труда