Словно прочитав мысли леди Бломфилд, Афифа надменным взглядом окинула свою новую гостью: – Тебе бы не мешало скрыть волосы. Женщина не может принимать пищу с непокрытой головой. К тому же твоя фигура… Мне кажется, она слишком видна через это тонкое платье. Завтра я прикажу дать тебе что-то более соответствующее, – проговорила женщина, с наслаждением поглощая сочные финики.

– Я останусь у вас и завтра?

– Да, – невозмутимо ответила Султаным. Вивиана уже открыла рот, чтобы возразить, но Султаным сделала резкий жест рукой, давая понять, что не хочет слышать отговорок. Из-за волнения молодая женщина не смогла больше проглотить ни кусочка, и, сославшись на плохое самочувствие, отправилась в комнату, выделенную госпожой.

Всю ночь девушка просидела на огромной кровати, погруженная в свои невеселые мысли. Что с Кендис? Кто позаботится о ней? Вивиана лишь перед рассветов немного задремала, а через час, разбуженная разговорами слуг, поспешила в покои Афифы. Как молодая женщина и ожидала, в опочивальню Султаным ее не пустили, сказав, что госпожа любит в такую рань еще отдыхать, и гостей принимает лишь к полудню. Девушке приказали вернуться в свою комнату, и дожидаться, пока великая госпожа сама вызовет ее к себе: – Но я могу выйти хоть в сад? – старшая калфа задумчиво окинула леди Бломфилд внимательным взглядом, лишь потом ответила:

– Нет. Ты – новая рабыня, и не имеешь права покидать пределы своих покоев без разрешения госпожи. Иди к себе, немедленно, – Вивиана несколько секунд смотрела на старшую служанку, но лишь потом до девушки дошел смысл сказанного:

– Нет! Я не рабыня! Я свободная! И никто не может мне приказывать! – слезы защипали в глазах молодой женщины, сердце заколотилось, когда Айше-калфа ударила ее за проявленную дерзость:

– Бесстыжая! Да покарает тебя Аллах! Каждая девушка мечтает оказаться на твоем месте, а ты еще и хамишь! Будь моя воля, испорола бы тебя плетенью, да так, чтобы больше не открывала рот, когда не просят! – извергая оскорбления, женщина стала подниматься по лестнице, окидывая Вивиану ненавистным взглядом. Когда шаги калфы стихли, девушка, пытаясь не расплакаться, посмотрела на стеклянные двери, ведущие в сад, и, против правил, распахнула их. Поток свежего, утреннего воздуха влился в пасмурный коридор, а запах цветов так и манил к себе. Сделав несколько неуверенных шагов, Вивиана на несколько минут почувствовала себя свободной, словно птица. Султанский сад, отгороженный от других зданий высокими воротами, являлся раем на земле. Утопающий в огромном изобилии зелени, он успокаивал и придавал смелости. Внезапно Вивиана увидела вдалеке какой-то неясный силуэт, расплывчатый на фоне серого, утреннего неба. Чем он был ближе, тем сильнее билось сердце у девушки. Мускулистое, крепкое тело, высокий рост, светлые, рыжеватые волосы, немного грубые черты лица, синяя глубина глаз… Молодая женщина не могла ошибиться. Это был он… Лиан… Леди Бломфилд бросало то в жар, то в холод. Девушка дрожала, словно кленовый листок на пронзительном, осеннем ветру. Наконец их взгляды встретились. На несколько мгновений между давними влюбленными воцарилась трепетная, хрустальная тишина, вскоре нарушенная голосом Лиана:

– Здравствуйте, леди Вивиана. Я не ожидал вас здесь увидеть.

– Вы?… Но…как это возможно? Что вы здесь делаете? – дочь графа с любопытством осматривала англичанина, и только сейчас поняла, как он изменился. Пропала юношеская робость, хрупкость, появилась суровая зрелость, отражающаяся в глазах. Но даже их небесная голубизна, когда-то привлекшая Вивиану, словно испарилась. Лиан отрастил волосы по плечи, бороду и усы. Одетый в свободную рубаху из белого полотна и такие же шаровары, с белоснежной чалмой на голове, молодой человек напоминал коренного араба.

– Не смотрите на меня, словно на призрака, – грубо вскликнул англичанин, с презрением поглядывая на девушку.

– Почему вы здесь? Ведь, уезжая, вы сказали, что хотите забрать сестру и вернуться в Англию, – Лиан почти вплотную подошел к Вивиане, сжав в своей шершавой руке ладонь молодой женщины:

– А вас это не касается. Скажу лишь одно: я преданно служу госпоже Афифе, и так было и раньше, до того, как мы познакомились. Лишь на несколько лет я приехал в Лондон, чтобы хорошенько подработать камердинером короля. Но моя служба кончилась, теперь я верный раб повелительницы, любое ее слово, любое желание – неоспоримый приказ для меня. К тому же, здесь у меня есть невеста, с которой вскоре я свяжу свою жизнь навсегда.

– Выходит, это любовь была ложью? – сдавленно прошептала девушка, сглатывая жгучие слезы, что струились по щекам.

Лиан лишь дерзко, самодовольно усмехнулся, сжав в руке локон Вивианы: – Да, красивая, романтическая ложь, прекрасная сеть, в которую ты, подобно изголодавшейся птичке, попала. Знаешь, сколько у меня было таких «любимых»? Не одна, и не две. Я получил самое ценное сокровище, которым ты обладала: девственность. Я – первый, кто насладился сладостью твоего еще юного, неопытного тела, первый, кто погрузился в умопомрачительный плен сладкого цветка. Глупышка, простушка Виви, на что ты надеялась? Что я женюсь на тебе, подарю детишек, буду любить и оберегать? Это лишь твои призрачные мечты, особенно здесь, где ты лишь наложница молодого господина, игрушка, которой поиграются и выбросят вон. Ты сгниешь здесь, увянешь, станешь слабой и безвольной, любой за копейки сможет взять тебя, – потеряв самообладания от этих обидных, горьких слов, девушка с криком подняла руку, желая ударить обидчика:

– Нет! Замолчи! Подлец! Негодяй! – молодой человек ловко ухватил англичанку за запястье, прижав ее вспыхнувшую, горячую ладонь к своей щеке:

– Однажды ты уже ударила меня. Помнишь? Тогда следы твоих прекрасных пальчиков впились не в мою кожу, а в душу. Я возненавидел тебя, и поклялся отомстить. Видишь, и моя месть медленно настигает тебя. Каждый день я буду видеть, как ты чахнешь, и наслаждаться этим, – Лиан резко оттолкнул молодую женщину, зашагав к входу.

Пораженная острой, невидимой стрелой в самое сердце, девушка стала медленно оседать на сочную, зеленую траву с капельками утренней росы. Вивиана подняла глаза на небо и смогла разглядеть еще едва не потухшие звезды. Леди Бломфилд хотелось завыть воем волка, что видит полную луну. Впившись ногтями в ладонь, Вивиана прошептала: – Я отомщу вам, всем, кто причинил мне боль и заставил страдать. Вы будете медленно, по очереди, падать к моим ногам. Клянусь, вы захлебнетесь кровью и ядом, что пролили на меня, – молодая женщина медленно поднялась. Какой смысл рыдать, истязать себя, если этим ничего не изменишь? Нужно идти вперед, несмотря на боль, нужно стараться победить, даже если, кажется, что дорога обрывается. Там, за тем обрывом, есть другая тропинка, та, что приведет в нужное место в нужный час.

* * *

Джамиль с грохотом распахнул дверь, и едва держась на ногах от бессонной ночи, прошел вглубь коридора, где уже прибирала Узма. Служанка, встретив принца, невольно вскликнула, усадив его в кресло и подав стакан холодной воды: – О, Аллах Всевышний, что случилось? Где ты был два дня? Когда случился страшный ливень, а тебя не оказалось дома, я до смерти испугалась. А…где Вивиана? Джамиль, что произошло?! Не молчи! У тебя такой вид, словно ты только что с похорон! – наследник бессильно закрыл глаза, до крови сжав в ладони хрупкий стакан. Женщина терпеливо ждала, понимая, что араб не в себе и ему нужно время, чтобы найти силы все рассказать. Наконец оторвавшись от спинки кресла и посмотрев в глаза Узме, египтянин судорожно кивнул: