Последние стадии этого процесса растянулись на последующие два года. В мае 1944 года большая часть абвера вошла в состав Главного управления имперской безопасности СС (РСХА). Сформированные добровольческие гренадерские дивизии и добровольческие артиллерийские корпуса должны были заложить основу будущей революционной армии мирного времени. Было созданы такие военизированные формирования, как «фольксштурм» («Volkssturm») и «вервольф» («Wehrwolf»). Гиммлер был назначен командующим резервной армией, и на его ведомство возложено руководство разработкой и испытаниями «Фау» – «оружия возмездия».

В последние дни войны было принято решение заменить штаб национал-социалистического руководства под руководством генерала Рейнеке новой организацией под руководством Мартина Бормана. Армия лежала в руинах, а идеология праздновала победу.

VI

Мы уже говорили, насколько остро стоял вопрос о пополнении и какая борьба разгорелась между воинскими формированиями. Фактически арбитром в решении вопроса с распределением пополнения выступил штаб ОКВ. Гитлер, естественно, оказывал предпочтение ВМФ, люфтваффе и ваффен СС. Поскольку в данный момент количество самолетов сократилось, Генеральный штаб попросил пополнить армейские ряды. Геринг тут же стал убеждать Гитлера, что будет неразумно отправить людей, воспитанных в духе национал-социализма, к реакционным генералам, которые захотят подчинить их своему влиянию. В результате были созданы двадцать две так называемые «полевые дивизии лютфваффе», которые, не имея опыта ведения войны на суше, понесли немыслимые потери. В конце войны сформированные из освободившихся в люфтваффе людей парашютные подразделения, которые в конечном итоге превратились в армию, приобрели статус элитных частей.

Упрямство Гитлера нанесло большой ущерб армии. Генеральный штаб установил, что максимальная численность дивизии должна составлять триста человек. Гитлер установил цифру четыреста пятьдесят. Стремясь помешать возрождению в армии любых традиций, новые формирования комплектовались людьми иного сорта, далекими от старых представлений, заложенных Генеральным штабом. Ранее сформированным подразделениям, которым было отказано в пополнении, не оставалось ничего другого, как извлекать выгоду из имевшегося у них боевого опыта.

В соперничество и преследование разных целей различными ведомствами впутывалась проблема использования русских, украинцев и людей других национальностей, враждебно относившихся к Советскому Союзу. В 1942 году появились формирования, состоявшие из дезертиров советской армии и добровольцев, ненавидевших советский строй. В свою очередь, ОКВ санкционировал формирование добровольческих легионов туркмен и кавказцев. Эта идея нашла поддержку в Генеральном штабе. Особенно ее поддержали майор фон Штауффенберг, сотрудник оперативного отдела, и его друг подполковник фон Ренне, начальник сектора восточных армий в отделе иностранных армий. Ни тот ни другой не были сторонниками нацистского режима.

По инициативе Штауффенберга генерал Гельмих был назначен в Генеральном штабе «генералом по восточным армиям». Во время зимней кампании 1941 года Гельмих, командующий дивизией, вызвал неудовольствие Гитлера. Однако Гельмих прекрасно знал Восток. Назначение прошло без ведома Гитлера и штаба ОКВ. Цейтцлер одобрил кандидатуру Гельмиха, поскольку связывал с его приходом разумное проведение восточной политики.

Вскоре отдел пропаганды ОКВ предложил на эту должность своего кандидата. Им оказался генерал Власов, военнопленный, которому предлагалось возглавить русскую освободительную армию из захваченных в плен русских. Замечательный пример дублирования и противоречий, которые были настоящим бичом Германии. Для полноты картины следует добавить, что усилия Штауффенберга и Власова были сведены на нет колониальной политикой национал-социалистов на Востоке.

Отодвинув Генеральный штаб как можно дальше от большинства театров военных действий, Гитлер еще активнее стал вмешиваться в ведение войны. Нельзя сказать, что он только ошибался, но многое делал слишком поздно, и все чаще хорошие идеи чередовались с грубейшими ошибками. Гитлер был страстно увлечен поиском новых видов оружия. Ряд важных разработок можно смело поставить ему в заслугу: создание тяжелого танка «тигр», сверхтяжелого танка «королевский тигр», тяжелого танка «пантера», увеличение калибра противотанкового оружия.

Мы уже говорили, что Гитлер вникал во все детали военных операций. С такой же дотошностью он вникал в процесс разработки и испытаний управляемого ракетного оружия дальнего действия, так называемого «Фау», «оружия возмездия», которое должно было стать ответом Германии на британские удары с воздуха. Занятия по использованию нового «чудо-оружия» в артиллерийских полках проводил генерал Хейнеман.

Приказы, исходившие из ставки, были отмечены печатью строжайшей секретности. Командующие группами армий получали только ту информацию, которая имела отношение непосредственно к их действиям. Командующим запрещалось не только выяснять, что происходит на других фронтах, но даже просто интересоваться вопросами, связанными с внешней политикой. По свидетельству Блюментрита, уровень отдаваемых приказов был чрезвычайно низок (виной тому «недисциплинированность ума» Гитлера), хотя со времен Гнейзенау четкие, осмысленные приказы были источником гордости прусской армии. Однако следует заметить, что неопределенность формулировок этих «гибких приказов» зачастую позволяла командующим принимать собственные решения. Гитлер, сам того не ведая, предоставлял командующим определенную свободу действий, поскольку приказы можно было трактовать по-разному.

VII

Война выходила на тот уровень, когда, казалось, уже не существовало никаких ограничений. 18 октября Гитлер издал приказ, что все диверсанты и парашютисты, захваченные в немецком тылу, должны быть расстреляны. С другой стороны, партизанская война на Балканах и, особенно, в Советском Союзе приобрела такой небывалый размах, что поставила под угрозу систему снабжения армии. Партизанская война была ответом на расстрелы заложников, массовую депортацию, голод и разруху. Ужасы, творимые нацистами, вся система террора, противоречащая офицерским традициям, не могла не оказать влияние на офицерский корпус. Одним из самых страшных преступлений нацистов было истребление евреев Восточной Европы в газовых камерах Верхней Силезии и Польши.

Вскоре Цейтцлер понял, что перед ним стоит неразрешимая проблема. Что делать с главнокомандующим, который, изучив карты Генерального штаба, указывает участки фронта, которые надо выпрямить, поскольку они раздражают его «художественный вкус»? Незадолго до этого Гитлер пришел к мнению, что Цейтцлер никакой не «революционный генерал», тем более когда он отказался от подарка фюрера (Гитлер любил одаривать своих фельдмаршалов, особенно Кейтеля и Клюге).

Но с Генерального штаба нельзя целиком снять ответственность за неблагоприятно складывавшуюся ситуацию. Несмотря на то что при Гальдере большая часть высокопоставленных офицеров поняла несостоятельность Гитлера как военачальника, Генеральный штаб никогда не оказывал действенного сопротивления. Офицеры твердо придерживались принципа коллективной ответственности, впервые сформулированного Массенбахом, отчаянно цепляясь за раз и навсегда установленные правила. В результате они навлекли на себя позор как исполнители приказов Гитлера.