— Ой, не надо скромничать, — Леся кокетливо похлопывает того по груди и обращается к племяннику, — Русь, Гриша, как и все, принимал колоссальное участие в этом полномасштабном действии. Оглянись! Это настоящий ажиотаж! Вторая выставка в разы успешнее первой! Даже пресса присутствует… Тебе надо дать интервью!

Опешивший, обескураженный вихрем и помпезностью момента, Руслан, было, открыл рот, собираясь признаться, что ничего такого делать не будет, но в этот момент подошел Рома, мягко и настойчиво отведший его в сторону. Горячая ладонь легла ему на плечо, и их глаза встретились:

— Постарайся расслабиться и просто понаблюдай. О большем пока я не прошу. Я всё понимаю, Руслан. Но не руби на корню, даже не вникая.

Странно, почему он раньше не замечал, какой у него проницательный брат? Ведь проявлял чудеса дипломатии в ситуации с Евой. Даже с Элизой ладит, а это уже подвиг, учитывая характер второй… И ведь слова тоже подобраны правильно, не вызывают желания тут же отгородиться и отрицательно замотать головой.

— Послушай, это — результат работы твоего тыла в попытке уберечь тебя от внутренних кризисов. Увы. Полностью избежать его не удалось, но я знаю, если соберешься — всё получится. Ева горела идеей раскрыть твой талант, хоть её пожалей. Она жила тобой полтора года. Соверши усилие над собой. Пожалуйста.

— Я не думаю, что смогу и дальше фотографировать. Зря затеяли…столько сил, финансов, времени… — искренне сокрушаясь, вздохнул Руслан.

— Дайте мне пять минут, Роман.

Оба Разумовских обернулись к возникшему из ниоткуда Бисерову. Старший кивнул и ретировался. Младший — мрачно молчал, перебирая в уме все почетные звания этого эстета. Один из лучших кадров известной Московской школы фотографии и мультимедиа им. А. Родченко. Преподает также в Высшей школе художественных практик и музейных технологий при Российском государственном гуманитарном университете. Руководит школой кураторов и критиков института Истории культур. Автор программы «Арт-критика и кураторство художественных выставок» в Институте истории культур. Дает лекции в RMA по арт-менеджменту и галерейному бизнесу. Является главным редактором самого популярного в стране в сфере фото интернет-портала photo.ru. Его знал и уважал каждый начинающий фотограф, не говоря уже о «сливках» индустрии.

— Ну и зачем ты себе внушил, что у тебя проблемы с самоопределением? — насмешливо начал тот, когда они остались наедине. — Или надо утешать и тыкать носом, словно котенка, в твои собственные работы, чтобы вернуть уверенность и желание творить? Ты скажи, не стесняйся.

И не совсем понятно, хвалят его или же ругают, будто нашкодил. Руслан не ожидал, что его с ходу вовлекут в серьезный разговор, связанный с создавшимся кризисом идентификации личности, да еще и резко перескачут с «Вы» на «ты». Поэтому пару раз моргнул, переваривая сказанное.

— Пока копался в куче отснятого тобой материала, чтобы отобрать лучшее, успел с тобой познакомиться, Руслан. Я не буду лгать и хвалить тебя, напевая оды. В этом зале присутствует два-три процента экспертов, способных оценить настоящий талант. Остальные — в жизни не отличат «ню» от «будуара». Поверь, их мало интересует, что это два разных жанра фотосъемки. Им просто нравится рассматривать красивые картинки. Вот это уровень, на который и работает большая часть твоих конкурентов. Они — дилетанты, научившиеся держать камеру и настраивать фокус. Повторюсь, я не буду тебя хвалить. Но скажу следующее. Если бы я не увидел в тебе способность взойти на вершину, ни за что не согласился бы на эту авантюру. Фарс чистой воды. Ты мне нравишься. Мне нравится сплоченность твоей семьи и друзей, сделавших невозможное: бренд без самого фотографа. Неслыханно. Это был интересный опыт, я рад, что так вышло. И если ты всё же найдешь в себе силы влиться в жизнь, я настаиваю, чтобы параллельно с направлением коммерческого фото, которым станешь заниматься, прошел ряд курсов и развил в себе то, что успел зарыть. Естественно, под мои руководством.

Руслан оглянулся. В них бросали любопытные взгляды, но среди всей толпы он безошибочно отыскал обеспокоенные янтарные. Будто внутренним радаром. Ева тут же опустила ресницы, мол, я ничего такого не делаю. А на самом деле все родные ждали от него подвохов, успев привыкнуть к несносному поведению за эти месяцы.

— Я польщен… — вернулся к собеседнику после необходимой для обретения дара речи заминки. — Не каждый день можно услышать подобное от куратора самых успешных проектов, которые видел. При иных обстоятельствах, возможно, я бы бросился обнимать Вас от переизбытка эмоций. А сейчас…извините, но я ни в чем не могу быть уверенным. Скажу правду. Не чувствую тяги к продолжению…не нахожу ничего интересного в том, что висит на стенах. И удивляюсь тому, что мог такое снять…

— Самокритичность — тоже один из двигателей самосовершенствования. Но ты не увлекайся ею. Оставь это мне. В конце концов, я потратил десятки лет, чтобы заслужить статус лучшего критика, — усмехнулся весело. — Не спеши. Убери разум, оставь только чувственное восприятие. Все насущные вопросы потом. А теперь наслаждайся вечером. Он посвящен исключительно тебе.

И отошел, проворно подхватывая под локоть с кем-то болтающую Лесю. То, как засветилась тетя, поразило и порадовало Руслана. Мужчины в её жизни, безусловно, были и раньше, но не сложилось. Даже замужем не была. А тут…столько всего на лице отражается разом. Правду говорят, любви все возрасты покорны, а ей через пару лет пятьдесят. Хотя, разве это имеет значение при таком-то легком нраве, словно у девчонки?..

— Тебе следовало одеться приличнее. Футболка и джинсы — не лучший выбор, когда ожидается общение с прессой.

— Здравствуй, папа.

Руслан посмотрел в глаза отцу, не имея и малейшего представления, как с ним общаться при сложившихся обстоятельствах и после всего, что было до этого. Включая разговор в СИЗО, по которому казалось, что его уже вычеркнули из жизни семьи Разумовских.

— Здравствуй.

После возвращения они виделись один раз, когда тот приходил повидаться с внучкой. Кстати, эта новость тоже была в числе тех, что выбили из колеи. Сам Аристарх Станиславович снизошел до признания Богданы. Помимо того, что вложился в проект, еще и стал налаживать связь с новоиспеченными родственниками. Правда, созревал целый год, явившись на празднование дня рождения дочки, но всё же…

Руслан не знал, о чем с ним говорить. Поэтому спросил напрямую:

— И к чему такая щедрость? Все эти перемены?

— Ты не рад?

— Я насторожен.

— Будто мы чужие…

— А мы не чужие?..

— Руслан. Хватит. Прекрати винить меня во всём.

— Я виню тебя только в том, в чем ты действительно виновен.

Отец тяжело вздохнул и обреченно согласился, закивав медленно-медленно, словно в задумчивости:

— Хорошо. Но я не