Для нехитрых чар достало бы и мысленной указки, но маг, не изменяя себе, совершил небрежный оборот свободной кисти. Послушный полукупол раздался вширь, досуха отирая бортик и становясь между парою и фонтаном подобием изящной полуарки.

Алессан угадал – это скромное чудо с оседающей на стенках искристой моросью, как и прежде, не оставило девицу равнодушной, хотя умиление она выказала только кротким согласием задержаться.

Устроив леди на белый мрамор со всем показным почтением, юноша сел в пристойной дали от ее оборок. Несколько самых отъявленных воробьев тут же запрыгали по щиту над парою, соря крошками.

– Себастьян Базилевич говорил с вами? Рад за него и свою кузину, – юноша сходу обозначил высоту своей осведомленности.

На сей раз он даже не хвалился – лишь пожелал избавиться от недомолвок и трудностей в беседе, ибо к барышне у Лиса зрел существенный вопрос.

Виола хотела бездумно ответить что-то положенное случаю, но вдруг нашла себя к этому неспособной.

– Что вам за радость донимать меня в тяжелый день, Алессан Диегович? – спросила она, с вызовом смотря в его назойливые очи. – Хотите, чтобы я признала свое поражение вслух? Извольте, я не преуспела. Возможно, вы управились бы лучше.

Лис удержал положенный изгиб левой брови, как слишком холодный для данных обстоятельств, и просто озадаченно посмотрел на маленькую соседку.

– Брат передал вам, какое щедрое предложение получил от моего отца? – осторожно справился он.

При поминании восторженного Себастьяна Виола уступила в неравной дуэли взглядов и с печалью отвернулась к собственным рукам. Осанка ее потеряла образцовость.

– Я счастлива, что он будет служить в Приказе, – почти буркнула она, оставляя положенный барышне тон.

Теперь-то она магу для которой надобности? Жаждет вдобавок еще извинений?

Лис, впрочем, казался не высокомерным, а удивленным так основательно, точно девица обратилась к нему на тассирском.

– Разве Себастьян Базилевич не сообщил, что отказался?

Виола в одночасье вытянула спину, распугивая стайку над собою.

– То есть как – отказался?

– Как? – фыркнул тоже не вполне изящно Лис. – Категорически. “Щепка”, мол, предел его мечтаний.

“Предел его мечтаний!”

Блаженство затопило сестру-распорядительницу до кончиков ее ногтей. Проезжая карета звенела, как парадные литавры, а грязные от брызг и пыли столичные воробьи показались райскими птицами.

“Отказался! Сам!”

– Он сошел с ума, – восхитилась Виола, артикулируя с большим трудом от распирающей улыбки.

Она еще сомневалась! Если не считать баталии за пастилу и сахар – разве брат оставлял ее в затруднении?

Или, быть может, “Щепка” ему и впрямь любезней Земского приказа?

Растроганная, Виола на миг осеклась и с испугом повернулась к вестнику:

– Вы ведь не шутите, Алессан Диегович? Слово чести?

– Слово чести, – мягко поддразнил ее Лис, веселея невольно.

Приятно быть глашатаем добрых новостей – амплуа доставалась ему не впервые и прирастало все крепче, расхотелось даже слишком тщательно подбирать слова.

В мечтания девицы, однако, пробралось недоумение.

– Что же он тогда объявил о наметившихся средствах? – нахмурилась она.

– Полагаю, он имел ввиду второе предложение, – ответил Алессан таким тоном, которым ребенку повторяют очевидное.

“Не собирается же он жить на приданое Арис?” – ужаснулась внутренняя Виола.

Устойчивое непонимание леди поставило Лиса почти в тупик.

– В самом деле? – не поверил он. – Восхваленный за чуткость господин Карнелис убежал к невесте и не додумался вас ободрить?

Вообще-то Лис тоже был еще тем утешителем, но о его черствости после тревожной поимки артефактора знала только Лея, так что он мог бессовестно расточать укоры.

– Я всячески демонстрировала отсутствие такой необходмости, – призналась Виола не то со стыдом, не то с гордостью.

“В точности как леди Астер.”

Алессан вздохнул патетически, укрывая за иронией свои задумчивые выводы.

– Что ж, тогда мне придется отнять его право и первому вас порадовать, – он опустил голос до наигранного шепота: – Земский приказ желает с размахом вложиться в наши “Вещальники”. Да-да, слово чести, – быстро прибавил он, отклоняясь обратно и прилагая руку к сердцу.

Виола схватилась пальцами за бортик, чтобы не выпасть из легкого купола в отрезвляющую глубину фонтана.

– Вложиться? В нашу разработку? – проверила она себя на ясность слуха.

Алессан кивнул выразительно, хотя и без обычной точности угла наклона.

– Земский приказ готов оплачивать наши эксперименты не менее года, – подтвердил он.

– Какие условия? – волнуясь, уточнила она (может, еще втуне мысленно линует печку).

Ее прожект кому-то нужен! Недаром они столько придумывали, пробовали, ошибались и проверяли снова – распорядительница втащила в свою задумку троих талантливых магов, и никого из них не подвела!

Глашатай сделал лицо заговорщика.

– Себастьян Базилевич подивил отца – обсуждать условия направил к младшей своей сестрице. Вас ожидают в понедельник утром, леди Карнелис, – пышно закончил он.

Лис привычно играл, только это был не надменный бенефис, а шутливая домашняя сценка. Когда в последний раз он позволял себе такое?

Виола между тем нашла Себастьяна самим совершенством.

– Диего Бернардович готов что-то соглашать с двадцатилетней провинциалкой? – весело уточнила она.

Распорядительница еще не имела дел с магистром, но припомнила отзывы брата о суровости старшего Алвини. Уголками губ Алессан вернул понятливую лукавинку.

– Отец впечатлен, что за два месяца работы со мною вы не отказались от прожекта, – горделиво ответил он.

Следующая реплика девицы была им легко предсказуема – что-то вроде “О, вы прилагали к этому изрядные усилия”.

– Вы ведь очень помогли, – вместо этого вдруг серьезно сказала Виола.

Лис моргнул, а Виоле захотелось посмотреть на него с благодарностью, но стало вдруг немножко стыдно.

– Признаюсь, мы несколько пошли на хитрость, подталкивая вас работать с нами, – покаялась она. – Брат не доводил меня тогда до слез.

Алессан давно собрал эту картину по намекам, но ссориться нынче – представиться сущим жирафом. Еще весной он счел более выгодным этот пустяк позабыть случайно.

Виола подарила теперь другой интересный ключик – из барышень с чувством вины можно мало что не вить веревки. Следовало замолчать красиво, пустить желваки под скулы и повести речи о разуверении в женским роде и человечестве. Это удар почти смертельный – каждая вторая сделает все, чтобы спасти одинокую, израненную, непонятую миром душу.

Вместо этого Лис проронил негромко:

– “Вещальники” были самым полезным, что я создал за свою магическую карьеру. Спасибо, что не отказались от моей помощи.

Виола порозовела бы, не будь еще достаточно красною девицей. Едва ли молодой Алвини часто бросался такими словами, а уж упертая распорядительница и подавно не надеялась их услышать. Она несмело улыбнулась, не зная в точности, как следует поощрить такую честность Лиса.

– А я тайком обучалась у вас искусству говорить, – сказала она, глядя в свои колени и