– Ага, – тот приободрился.

– Насколько я понимаю, после этого вы уже не могли заменить спущенное колесо. Скажите, пожалуйста, как вы в таком случае преодолели оставшиеся приблизительно сто миль до Лондона?

Индри шумно вздохнул и пристально посмотрел на обвинителя.

– Я не помню, – буркнул он.

– Вы хорошо помните события до обнаружения порошка, а события сразу после стёрлись из вашей памяти?..

– У меня был стресс! – заявил Индри. – Я пересрал, что меня повяжут с коксом, и всё забыл!

– Как вы смогли определить, что это именно кокаин, а не тальк или сахарная пудра? – спросил Костюмчик.

– Я догадался.

– На чём была основана ваша догадка?

– Просто предположил!

– Скажите, – спросил Костюмчик, – что побудило вас продолжить путь и доставить машину по адресу после того, как вы обнаружили в запасном колесе порошок, который вы приняли за кокаин?

– Я подумал, что меня прирежут, если не доеду, – буркнул тот.

– После этого вы смогли проделать оставшийся путь со спущенным колесом и доставить груз вовремя. Агенты наблюдения сообщили, что вы приехали к дому девять на Харлингер-стрит ровно в два часа пять минут. Вы выехали из Ливерпуля, согласно показаниям работника проката, в четверть десятого утра. Как вам удалось проделать половину дороги со спущенным колесом, придерживаясь обычной скорости?

– Я… я аккуратно ехал, – сказал Индри и угрюмо замолк.

Костюмчик повернулся к судье:

– Ваша честь, у меня больше нет вопросов. Я хотел бы вызвать свидетеля защиты.

– Пожалуйста, – тот кивнул.

Девушка в простом тёмном платье и шляпке с вуалеткой взошла на трибуну. Улыбнулась Майклу одними глазами.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил судья.

– Леди Сара Фредерика Кланкарти, – сказала та.

Майкл тыльной стороной ладони утёр взмокший лоб. Сара!.. Что она тут делает?.. Что она может знать?.. Он растерянно глянул на адвоката, но тот был занят первыми стандартными вопросами – где вы родились, где вы живёте, клянётесь ли говорить правду, и только правду.

– Вы знаете мистера Винтерхальтера? – спросил наконец Костюмчик.

– Да, – сказала она.

– Вы можете пояснить, какие отношения вас связывали?

– Очень близкие.

– Уточните, пожалуйста, – сказал судья.

– Майкл был моим любовником, – ответила Сара.

– Как давно началась ваша связь? – продолжил Костюмчик.

– В прошлом августе, год назад.

– Мистер Чилонгола в своих показаниях упомянул, что у Майкла была связь с обеспеченной девушкой. Простите, я процитирую – «у него баба богатая, конфеты-букеты, вот это всё», – наизусть произнёс Костюмчик. – Можно ли предположить, что именно вы та женщина, о которой идёт речь?

– Насколько мне известно, других богатых баб у него не было, – Сара очаровательно улыбнулась.

– Правда ли, что Майклу приходилось тратиться на вас?

– Иногда, – она вздохнула. – Это были мелочи. Чашка кофе… Букет цветов. Я хорошо понимала его возможности и никогда ничего не просила. Но, если он что-то предлагал, я не отказывалась.

– Вам было известно о каких-либо финансовых трудностях Майкла?..

– Я знала, что он откладывает деньги, чтобы пойти учиться.

– Он не просил вас о помощи в этом вопросе?

– Нет. Он всегда был очень щепетилен в подобных делах.

– Когда вы принимали знаки внимания с его стороны, о чём вы думали?.. – спросил Костюмчик.

– О том, что он очарователен. – Сара прицельно улыбнулась Майклу.

– Вы никогда не задавались вопросом, что он мог тратить на вас больше, чем ему было по силам?

– Нет, – она качнула головой. – Я считала, что это его дело, и не вмешивалась.

Костюмчик кивнул, повернулся к присяжным.

– В деле есть два документа, на которые я хотел бы обратить ваше внимание. Первый – это выписка из банка со счёта мистера Винтерхальтера, где указано движение средств за последние два года.

Клерк передал присяжным распечатку, она пошла по рукам.

– Как вы видите, каждый месяц он вносил на счёт от двухсот пятидесяти до трёхсот пятидесяти фунтов. Иногда чуть больше, иногда чуть меньше – очевидно, это зависело от его заработка. Начиная с августа прошлого года, то есть с момента начала близких отношений с мисс Кланкарти, эта сумма постепенно начала уменьшаться. В ноябре он не положил на счёт ни одного пенни. Кстати, в ноябре прошлого года по соседству с автомастерской, где работал Майкл, открылся новый автомобильный сервис.

Майкл потёр ладони друг о друга.

– Второй документ, – Костюмчик кивнул клерку, тот достал из папки вторую стопку листов, – это одобренное заявление мистера Винтерхальтера о зачислении на курс каскадёрской школы. Я прошу вас обратить внимание на стоимость обучения – восемь тысяч фунтов. На конец апреля на счету было шесть с половиной. Можно предположить, что отношения с мисс Кланкарти, конкуренция с современным автомобильным салоном, а также авария на соревнованиях, которая на месяц лишила Майкла работы, – к присяжным отправилась третья пачка листов, – не позволили ему вовремя подготовиться к поступлению в каскадёрскую школу. Ему не хватало полутора тысяч, чтобы оплатить курс. Согласно показаниям мистера Винтерхальтера и согласно отчётам агентов наблюдения, он трижды перевозил машины из Ливерпуля. Как любезно заметил мистер Чилонгола, за каждый рейс платили по пятьсот фунтов. Три поездки, – со значением сказал Костюмчик. – Полторы тысячи фунтов. Та самая недостающая сумма.

– Это не доказывает, что он не знал о грузе в машине, – сказал судья.

– Нет, ваша честь, – сказал Костюмчик, – это объясняет, зачем ему срочно понадобились деньги. А учитывая значительные расхождения в показаниях свидетеля и обвиняемого, я ходатайствую о проведении проверки на полиграфе как для мистера Винтерхальтера, так и для и мистера Чилонгола.

– Принято, – судья взялся за молоточек и грохнул по столу. – Заседание закрыто.

35

– Так, давай-ка без глупостей, – с ходу сказал Костюмчик, когда они встретились в день проверки.

– Я его закопаю, – процедил Майкл. – Он, блядь, больше в жизни рта не раскроет.

Была бы камера побольше – он бы метался от двери к окну, сжимая кулаки и стискивая зубы. Какая же Индри сволочь!.. Знал, что за работу предлагает! Заметил слежку на Харлингер-стрит и решил подставить другого! Догадался, что лавочку скоро прикроют, потому так легко согласился оставлять себе всего сотню – конечно, где ещё второго такого дурака найдёшь!.. А Майкл повёлся, как младенец. Потому что мозги были заняты совершенно другим! Не почуял опасности. Дал себя уболтать. Слепой идиот!..

Он наконец понял, что же произошло, и злость нашла выход. Он не был кругом виноват. Его подставили! Майкл представлял, как разобьёт морду этому ублюдку, как будет возить его рожей по асфальту до тех пор, пока не сотрёт лицо в кровь.

– Ну-ка скажи мне, что это экспрессивное выражение чувств, а не угроза, – потребовал Костюмчик.

Майкл сидел на заправленной постели, белый от ярости,