гномов. Им был Смарагд. Тот самый гном, которого Павел спас от храмовников и передал в руки скупому вождю гномов.

Со Смарагдом был и Кервин, он в первую очередь приветствовал Павла, крепко обняв его. Затем с Павлом поздоровался и сам Смарагд, несмотря на то, что Павел ослепил и оглушил этого гнома, предводитель отряда был весьма благосклонен к Павлу и поспешил поблагодарить его за свое спасение.

Уже позже, вечером, когда гномы обустроились в лагере и выкатили бочки с хмелем, чтобы отметить свое прибытие и угостить прочих воинов, Павел смог пообщаться с Кервином и Смарагдом. Как оказалось, прежний вождь действительно был не так честен, как полагали доверившиеся ему гномы. Именно он, не гнушаясь сотрудничества со своими заклятыми врагами, выдал храмовникам Смарагда. Он же попытался утаить его возвращение, но благодаря Кервину был раскрыт. Небольшой государственный переворот, к счастью, не породил гражданской войны. Новым вождем выбрали Смарагда, а Кервин стал одним из его доверенных советников. Получив зов от волхва, гномы собрали свое войско и направили его на помощь. Так они и оказались здесь.

– Если бы не ты, нас бы могло здесь и не быть, – сказал Смарагд, поднимая бокал, – Предлагаю выпить за Павла!

Все присутствующие в шатре присоединились к этому предложению, и даже волхв, обыкновенно не употребляющий спиртного, чуть пригубил из своей чаши. Этот отдельный пир проходил в шатре Смарагда, уже после общих возлияний. Здесь собрались управители воинств, сам Павел, волхв, Ясмина, Ратко, Кервин со Смарагдом и еще несколько доверенных гномов.

В какой-то момент Павел понял, что гномов не сможет перепить и ярл Гуннульв, который славился большим мастерством в этом искусстве. Изрядно захмелевший Павел уже не мог поддерживать беседу, и, наверно, допился бы до бесчувственного состояния, если бы не Ясмина. Взвалив возлюбленного на свои хрупкие плечи, она попрощалась со всеми и повела его в башню.

– Ты совсем не знаешь меры, – усадив Павла на кровать, Ясмина стала стягивать с него сапоги.

– Я сам, – запротестовал Павел, – Я сам сниму. И я знаю меру, уж ты мне поверь, раньше я напивался куда чаще и сильнее.

– Нашел чем хвалиться, – Ясмина выглядела раздраженной, но от Павла отошла, позволив ему самому снять с себя сапоги.

Напряженно дыша ртом, ежесекундно выпуская тихие ругательства, Паша кое-как стянул с себя сапоги, разбросав их по полу. Снять с себя одежду он уже был не в состоянии. Немного покачиваясь, он уперся локтями в колени, и, повесив голову, бормотал себе под нос:

– Прости, дорогая, что я так напился. Но эти гномы, они же льют и льют, льют и льют. А я… А я напился!

Воскликнув последнее, Паша попытался развести руками, не подумав о том, что держится лишь благодаря им. Утеряв точку опоры, он стал заваливаться вперед, метя лбом в пол. Ведьма пожалела пьяницу, и не позволила ему упасть. Уложив его, она накрыла его одеялом и приказала спать. Протестовать Павел не стал, отключившись почти сразу же.

Утро было тяжелым, во рту пересохло, и вязкая слюна никак не утоляла жажды. В голове шумело так, словно там работала тысяча шахтеров, опуская свои кирки в такт с пульсирующей кровью. Паша осторожно вылез из кровати, стараясь не трясти головой. Протерев глаза, он побрел к умывальнику. Воды в нем не было, не нашел он ее и на столике. Идти вниз не хотелось, Паша вернулся и сел на кровать. Ясмины не было в комнате, и он надеялся, что она скоро вернется и принесет завтрак, а главное, воду.

К счастью, в его сумке еще был один флакон противопохмельного зелья, которое он сварил еще дома, в родном мире. Мигом осушив содержимое флакона, Паша икнул и, сияя глупой улыбкой, отключился. Таково было действие зелья.

Когда он очнулся, Ясмина уже вернулась:

– Как самочувствие? – ехидно улыбаясь, спросила она.

– Прекрасно, – бодро поднявшись с кровати, ответил Паша.

Ясмина непонимающе взглянула на Павла, она явно не ожидала, что тот будет так бодр и свеж.

– Зельице, – подняв с кровати флакон, Паша показал его ведьме, – Вот и весь секрет. А вот просыпаться было трудно.

Паша подошел к Ясмине и попытался поцеловать ее в щеку, но та резко отстранилась, и, стараясь сдержать улыбку, сказала:

– С бутылкой иди целуйся!

– Можно ты будешь моей бутылкой? – Паша решил быть настойчивее и покрепче схватил Ясмину.

Та перестала сопротивляться и позволила себя поцеловать. Однако развитие событий было безжалостно прервано стуком в дверь.

– Кто там? – спросил Павел, подойдя к двери.

– Я!

Паша узнал голос Велимудра и отворил двери, пропуская волхва внутрь. Тот неустанно жаловался, что Паша забрался слишком высоко, и что лестницы в башне чересчур круты.

– Завтра мы выходим, – закончив с жалобами, сообщил волхв.

– Уже? – удивленно спросил Паша, – Всех собрали?

– Остальные ждут нас в других местах. Дороги почти окрепли, нам нельзя медлить, – волхв присел на табурет, – Так что собирайтесь, на рассвете уходят первые отряды. Разведчики уже ушли. Мы пойдем с войском Гуннульва.

– Хорошо, будем собираться. До завтра же еще есть время, – Паша вопросительно посмотрел на волхва, ожидая услышать от него что-то еще.

– Да, еще есть, – как-то отстраненно ответил волхв, – Ладно, пойду я. Не проспите.

***

Скрип телег, стук копыт, бряцание доспехов и неразборчивый шум голосов, смешивающийся с покрикиванием погонщиков, вот музыкальное сопровождение крупной армии. Они шли уже второй день, шли вдоль берегов крупной реки Припять, впадающей в Днепр. По словам Велимудра, там их будут ждать корабли, на которых часть войска доберется до Киева и возьмет его в осаду.

– А что же Туровский князь? – спросил Павел у волхва, – Не ударит ли в спину?

– Может и ударит. Однако не сильно уж он дядю своего любит.

– Дядю?

– Да, дядю, который его сыном называет, – ответил волхв, – Тут не только он мог бы в спину ударить. Да не поспеют они. Не ждет нас никто, вышли мы раньше. Видишь, какие дороги?

Дороги действительно были плохи, возы постоянно увязали в грязи, как и сами солдаты. Однако, пусть и медленно, но войско продвигалось вперед и никаких преград на своем пути не встречало, кроме болотистых равнин с размякшими дорогами.

Войско двигалось спокойно, разведчиками не было замечено каких-либо засад. Паша даже подумал, что в таком темпе они и дойдут до Киева, совершат государственный переворот, и, наверно, на этом все закончится. Погрузившись в свои мысли, он не сразу заметил нагоняющего их гонца. Прибыл он откуда-то из арьергарда воинства.

– Велимудр, – едва осадив лошадь, заговорил он, – К нашему войску хотят присоединиться, но их вожак