Но это другая история. Сейчас уже 2 ноября 2023 года, всего три месяца осталось до восемнадцатой годовщины службы Уэнди Душегуб в спецразведке Ее Величества. «Город Женщин» болтался у восточного побережья США, ожидая приказаний; подлодка сопровождала «Королеву Елизавету Вторую Вторую» на пути в Америку, и, скорее всего, должна была плыть с ней и обратно. Избегая встреч с американскими субмаринами, чьи командиры слишком чувствительно воспринимали вторжение на свою территорию, Уэнди Душегуб увела «Город Женщин» в зону морского чудища над Гудзонским каньоном. В 18:20 по среднему гринвичскому времени (в 13:20 по местному) пассивный сонар уловил «Сьерру Миттеран».

— Неопознанный объект на поверхности, пеленг 1–3—7, — крикнула с гидролокационного поста Гвинэвир Бесподобли.

— Механический или биологический? — спросила Уэнди Душегуб.

— Это корабль точно, — сказала Бесподобли. — Помимо этого слышу стадо китов и… что-то еще. Подождите. — Она загрузила полученные звуки в «Кровавую Марию Тюдор»[269], боевой компьютер «Города Женщин».

— Кровавая Мэри говорит, что это лягушка, хотя по вкусу — как цыпленок.

— Чего-чего?

— Он французский. Французская противолодочная платформа, класса «Робеспьер». Но в настоящее время в галльском флоте корабли такого класса не используются, так что, если алжирцы не решили поохотиться на американские подлодки…

— То его тут быть не должно.

— Да. Особенно в одиночку.

— Можешь ли ты или Кровавая Мэри посмотреть по каталогу сигнатур и дать мне более точные характеристики? Хочу знать, действительно ли он алжирский или какой-нибудь страны-канальи[270].

— К сожалению, для этого надо подойти ближе. Так сигнал недостаточно четок.

— Насчет «чего-то еще» — что это было?

— На этот вопрос я тоже не могу ответить, капитан. Здесь слишком шумно для участка океана, который считается забытым богом. Нам бы как-нибудь подкрасться на несколько километров поближе…

— Хм-м… — Уэнди Душегуб задумалась. — А насколько хорош сонар «Робеспьера»?

— По-всякому может быть, — ответила Гвинэвир Бесподобли. — Этому классу кораблей уже десять лет, но строились они с возможностью быстрого переоснащения. Так что на нем может стоять новейший сонар. — И добавила: — Новейший французский сонар.

— Ясно. Рулевая?

— Да, капитан?

— Ставлю десять фунтов, что ты не сможешь сократить расстояние до «Робеспьера», оставшись незамеченной.

Рулевая рассмеялась:

— Потеряете деньги, капитан. — Ее звали Лихо Макалпайн, и ее прадед Лэйк Макалпайн был известным вором-домушником. Как любили говорить сами Макалпайны, хитрость у них наследственная, хотя справедливо будет отметить, что Лэйк Макалпайн в конце концов оказался на виселице. — Ставлю пятьдесят фунтов, что я встану прямо под ними, а они и не заметят.

— Нет, спасибо, так близко не надо. — И Уэнди Душегуб включила судовую связь: — Внимание всем мегерам, говорит капитан. Всем по боевым постам; полная тишина, пока я не подам знак. Это не учебная тревога. Макалпайн, заводи.

«ЯББА-ДАББА-ДУ»

— Скоро выпускаем первый буй, — сообщил Моррис.

Они вместе с Фило и Нормой Экланд изучали тактическую обстановку на двумерном настольном экране, поставленном в рубке рядом со стойкой перископа. Центральное место на дисплее занимала «Сьерра Миттеран» — она изображалась пиктограммой черепа и скрещенных костей и медленно описывала круг влево на пересечении 39°17′ северной широты и 72°00′ западной долготы. Экологический символ «Яббы-Даббы-Ду» начал описывать свой круг только что, двигаясь по часовой стрелке примерно в трех милях от центра. Чуть к осту взбивала пену стая стилизованных китов. На зюйде и зюйд-весте по дисплею змеей ползла пунктирная синусоида, периодически неуверенно меняя полюса.

— Сеть-призрак? — спросил Фило про нее.

Моррис кивнул:

— Сеть-призрак. — На панели у него над головой замигала лампочка. — Выпуск первого буя. — Он протянул руку и нажал кнопку; из предварительно открытого люка ракетной палубы «Яббы-Даббы-Ду» выплыл желтый буй. — Первый буй вышел.

На экране появился маленький пацифик, обозначающий местоположение буйка. За следующие полтора часа, если все пойдет как запланировано, «Ябба-Дабба-Ду» выпустит еще три — один к осту, один к зюйду, один к весту от «Сьерры». Синхронизированно сбросив балласт, все четыре буйка одновременно поднимутся на поверхность, вскоре после чего — опять же, если все пойдет по плану — «Сьерра» перестанет представлять угрозу. «Ябба-Дабба-Ду» приблизится, захватит корабль и освободит лемуров.

Все, что нужно, — это выбросить буи и отойти так, чтобы их не поймали.

— До выпуска второго буя 27 минут, — сообщил Моррис. Ладони у него взмокли от пота, хотя он, как никто другой, знал, насколько бесшумна «Ябба-Дабба-Ду» — настолько, что можно было даже немного подразнить интеллектуальный сонар «Сьерры Миттеран». Подобная незаметность стала результатом одной попытки Морриса припасть к своим национальным корням, а точнее — тех двух недель, которые он в девятнадцать лет провел в кибуце на севере штата Нью-Йорк. Морриса определили на постой в комнату общежития с тонкими стенами, по соседству с электрогитаристом-любителем, обожавшим классический хеви-метал. Когда попытки Морриса урегулировать вопрос путем переговоров оказались бесплодными — сосед прочел ему лекцию о подавлении еврейских творческих порывов нацистами, — он, как обычно, предпочел решить проблему технологически и сконструировал достаточно мощный шумоподавитель, превращающий исполнение «Долбись башкой»[271]на 120 децибелах в бабочкин пук. На «Яббе-Даббе-Ду» он установил аналогичную систему, которая позволяла им вести пиратскую деятельность, пока по лодке носятся хомячки и другие зверушки. Только нынешняя операция отличалась от предыдущих: они впервые выступали против настоящего боевого корабля, и хотя всех животных в целях безопасности депортировали на берег, а экипаж ходил на цыпочках в тапочках на мягкой подошве, все это сильно действовало на нервы.

— Почему они нас не пингуют? — тихо поинтересовалась Норма Экланд. — Это же куда эффективнее, чем просто сидеть и слушать? Особенно если не боишься раскрыть свои координаты.

— Не хотят нас спугнуть, — ответил Моррис. — Они приманивают нас, потому что хотят быть уверенными, что им удастся нас пришпилить, к тому же они понимают, что, если станут долбить нас активным сонаром, пока мы далеко, мы можем сбежать и не вернуться. Так что не пингуют, пока не убедятся, что мы рядом.