– Что мы здесь делаем? – сказал уже громче Герман.

Их начальник, доктор Райнер Вайсс, сидел на настоящем сиденье рядом с водителем.

– Мы выполняем приказ фюрера, а приказы фюрера всегда правильны. – Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он это говорил, но Эрик чувствовал насмешку. Майор Вайсс, худой черноволосый человек в очках, часто отзывался цинично о правительстве и армии, но каким-то таинственным образом всегда так, что доказать ничего было невозможно. Кроме того, армия просто не могла в тот момент позволить себе избавиться от хорошего врача.

В грузовике было еще двое санитаров, оба старше Эрика с Германом. У одного из них, парня по имени Кристоф, нашелся для Германа ответ получше.

– Может быть, французы не ожидают, что мы нападем здесь, из-за того, что местность такая пересеченная.

– Мы воспользуемся преимуществом неожиданности, – сказал его друг Манфред, – и встреченное нами сопротивление будет легким.

– Благодарю вас обоих за урок тактики, – саркастически сказал Вайсс. – Очень информативно. – Но он не сказал, что они ошибаются.

Несмотря на все произошедшее, к удивлению Эрика, все еще встречались люди, которым не хватало веры в фюрера. Его собственная семья продолжала закрывать глаза на победы нацизма. Его отец, человек, когда-то имевший положение и власть, теперь представлял собой жалкое зрелище. Вместо того чтобы радоваться захвату варварской Польши, он только сетовал, как плохо обращаются с поляками, – а это, видимо, он услышал, когда незаконно слушал иностранные радиостанции. Такое поведение могло навлечь на них всех беду – в том числе и на Эрика, который был виновен в том, что не сообщил местному нацистскому старосте.

С матерью Эрика дело обстояло так же плохо. Время от времени она исчезала из дома, унося пакетик c копченой рыбой или яйцами. Она никак это не объясняла, но Эрик был уверен, что она носит их фрау Ротман, мужу которой – он был еврей – больше не разрешалось заниматься врачебной практикой.

Несмотря на это, Эрик посылал домой значительную часть получаемых в армии денег, зная, что если он не будет этого делать, то родители будут жить в голоде и холоде. Он ненавидел их политические взгляды, но их самих любил. И они к нему и его взглядам относились, несомненно, так же.

Сестра Эрика, Карла, хотела быть врачом, как Эрик, и была вне себя, когда ей стало ясно, что в сегодняшней Германии эта работа – для мужчин. Сейчас она училась на медсестру – более подходящая роль для немецкой девушки. И она тоже поддерживала родителей своим скудным жалованьем.

Эрик и Герман хотели пойти в пехоту. В их представлении о войне они должны были бежать на врага, стрелять из винтовки и убивать или быть убитыми за отечество. Однако никого убивать им не придется: у обоих за плечами – год обучения в медицинском институте, и пренебрегать их знаниями было нельзя, так что их назначили санитарами.

Четвертый день в Бельгии, 13 мая, до полудня был похож на три предыдущих. За рокотом моторов сотен танков и грузовиков они начали различать другой, вскоре еще более громкий звук. Низко над их головами стали пролетать самолеты – и где-то близко сбрасывать на кого-то бомбы. У Эрика зачесался нос от дыма взрывчатки.

В середине дня они остановились на передышку – на возвышенности с видом на извилистую речную долину. Майор Вайсс сказал, что это река Маас и они находятся к западу от города Седана. Итак, они вошли во Францию. Мимо них, один за другим, с ревом проносились самолеты люфтваффе – они ныряли вниз, по направлению к реке, находящейся милях в двух, сбрасывая бомбы и обстреливая на бреющем полете рассыпанные по берегам деревушки, где предположительно находились французские оборонительные позиции. От бесчисленных пожаров среди разрушенных домов и сараев поднимался дым. Бомбардировка не прекращалась, и Эрик чуть ли не жалел всех, кто попал в эту адскую ловушку.

Это были первые увиденные им боевые действия. Скоро и он станет их участником, и, возможно, какой-нибудь молодой французский солдат, глядя с безопасного наблюдательного пункта, пожалеет этих искалеченных, умирающих немцев. При этой мысли сердце Эрика забилось в груди от волнения, как большая птица.

Взглянув на восток, где детали пейзажа были не видны из-за дальности расстояния, он тем не менее заметил точки летящих самолетов и поднимающиеся к небу столбы дыма и понял, что военные действия ведутся вдоль берега реки на несколько миль.

Пока он смотрел, бомбардировка прекратилась, самолеты развернулись и направились к северу. Пролетая над головами, они помахали крыльями, словно желая удачи, и улетели домой.

Недалеко от места, где стоял Эрик, на плоской равнине, ведущей к реке, в бой вступили немецкие танки.

Они были в двух милях от врага, но их уже обстреливала находившаяся в городе французская артиллерия. Эрика удивило, что после бомбардировки уцелело столько артиллерии. Но в руинах вспыхивал огонь, через поля доносился грохот орудий – и там, где падали снаряды, в небо поднимались фонтаны французской земли. Эрик увидел, как от прямого попадания взорвался танк – из жерла вулкана ударил огонь, дым, полетели куски человеческих тел, – и ему стало плохо.

Но французский артобстрел не остановил наступления. Танки неумолимо ползли к ленте реки, лежащей восточнее города, что Вайсс назвал Доншери. За ними двигалась пехота, в грузовиках и пешим ходом.

– Воздушного налета было мало, – сказал Герман. – А где же наша артиллерия? Если бы они уничтожили те большие пушки в городе и дали возможность нашим танкам и пехоте перейти на тот берег и занять плацдарм…

Эрику захотелось врезать ему, чтобы он заткнулся и не скулил. Они вот-вот вступят в бой и должны сейчас думать позитивно!

Однако Вайсс сказал:

– Вы правы, Браун, но боеприпасы нашей артиллерии застряли в Арденнском лесу. У нас лишь сорок восемь снарядов.

Мимо пробежал краснолицый майор, крича:

– Вперед! Вперед!

– Мы расположим полевой перевязочный пункт вон там, восточнее, где вы видите сельский дом. – Эрик разглядел метрах в восьмистах от реки низкую серую крышу. – Ладно, пора двигаться!

Они прыгнули в грузовик и помчались вниз с холма. Спустившись на равнину, они повернули влево и поехали по проселочной дороге. Интересно, что будет с семьей, которая, наверное, живет в этом доме, где будет размещен госпиталь, мельком подумал Эрик. Их вышвырнут из дома, догадался он, и пристрелят, если они поднимут шум. Но куда им идти? Они же посреди поля боя.

Но беспокоиться было не о чем, их в доме уже не было.

Оглядевшись, Эрик увидел, что строение находится в полумиле от эпицентра боя. Он догадался, что нет смысла устраивать перевязочный пункт в пределах досягаемости вражеского оружия.

– Санитары, берите носилки и отправляйтесь! – крикнул Вайсс. – К вашему возвращению мы все подготовим.

Эрик с Германом взяли из грузовика медицинского снаряжения свернутые носилки и аптечку первой помощи – и направились к месту боя. Прямо перед ними шли Кристоф и Манфред, а за ними – еще дюжина их товарищей. Наконец-то, восторженно думал Эрик, наконец пришел наш час проявить себя героями. Кто сохранит мужество под огнем, а кто, не помня себя, заползет в нору и спрячется?