Но это ночное откровение позабылось к утру. К тому времени, когда, двенадцатью часами позже, на парковку Первой реформатской прикатили автобусы, Расс снова ясно видел свой путь. Если Фрэнсис приедет, он договорится с Мэни-Фармс. Дул стылый мартовский ветер, у белых стен церкви цвели нарциссы, солнце светило ярко, веяло прохладой. Расс в старой дубленке и с папкой-планшетом в руках руководил семинаристами и наставниками из числа бывших участников “Перекрестков”, которые таскали ящики с инструментами, банки с розовой и желтой краской, ящики с кистями и валиками, газовые лампы. На “линкольне” последней модели подъехал наставник из числа родителей, Тед Джерниган, остановился рядом с Рассом, предложил подогнать автобусы ближе к дверям церкви, чтобы проще было грузить. Тед кивнул на семинаристу Кэролайн Полли, которая с трудом волокла ящик с инструментами.

– А то девушка надорвется.

Расс поднял папку-планшет, показывая, что главный тут он.

– Присоединяйтесь.

Но помогать носить вещи Теду явно не хотелось. Он был о себе очень высокого мнения: адвокат по недвижимости, солист в церковном хоре, силач, бывший морпех.

– Меня беспокоит питьевая вода, – сказал он. – У нас есть питьевая вода?

– Нет.

– Давайте я съезжу в “Бев-март” и куплю воды в пятигаллонных бутылках. Дарра говорила, в том году некоторых ребят пробрал понос.

– Вряд ли из-за воды.

– Проще привезти с собой.

– Для ста двадцати детей на восемь дней понадобится слишком много бутылок.

– Береженого бог бережет.

– В резервации колодезная вода. Ее вполне можно пить.

Тед скривился: явно не привык уступать. Расс подумал, что не стоило брать прихожанина в поездку, где тот вынужден будет подчиняться помощнику священника. Расс догадывался, какого Тед мнения о нем и его пасторской непрактичности, скудном жалованье, неопределимом вкладе в общее благо. Отчасти это мнение читалось в предложении Теда купить воды — открыть пухлый бумажник, играючи продемонстрировать покупательную способность. Эмброуз определил Теда в группу Расса не иначе как из эгоистических соображений – а может, хотел его уязвить.

Машины все прибывали, из них выходили подростки в измазанных краской джинсах и грязных куртках, с фрисби и спальными мешками, но Расс высматривал одну-единственную машину. В муке тревожного ожидания брезжило облегчение, что он освободится от Фрэнсис, получит решительный отказ и будет жить дальше, окажется где угодно, лишь бы не здесь. И когда он наконец заметил на Пирсиг-авеню ее автомобиль, уже так измучился, что для него не имело значения, поедет она в Аризону или высадит Ларри и укатит прочь. Да будет воля Твоя. И, точно в первый раз, он ощутил покой, таившийся в этих словах.

Покоя хватило лишь до тех пор, пока Фрэнсис в охотничьей кепке не вышла из машины. Едва Расс увидел, что Ларри достает из багажника не только модный рюкзак, подходящий для походов в горы, но и большой, явно женский матерчатый чемодан, его охватило сладостное предчувствие. Оно рассеяло его невозмутимость, обнажило ее фальшь. У Расса перехватило дыхание. Он получит Фрэнсис.

Уверившись в этом предчувствии, он уткнулся в список с фамилиями тех участников “Перекрестков”, кого записали в группу Китсилли. На этот раз ребят в автобусы рассаживали в зависимости от того, куда они едут, а не с кем хотят ехать, как три года назад. Кто-то (очевидно, Эмброуз) вычеркнул имя Бекки. Расс все еще полунадеялся-полубоялся, что Бекки передумает, но, увидев ее с Перри в семейном “фьюри” (без Мэрион, которая могла бы отогнать машину домой), Расс понял, что Бекки не едет. Она даже не вышла из машины, пока Перри доставал сумку.

“Фьюри” уехал с парковки, Фрэнсис подошла к Рассу. Он притворился, будто занят списком.

– А, привет, – сказал он.

Ее глаза взволнованно блестели.

– Думал, я не приду, да? Думал, мне смелости не хватит? Похоже, придется тебе потерпеть меня с моим фальшивым самобичеванием.

Расс подавил улыбку.

– Это мы еще посмотрим.

– То есть?

– Ты не едешь в Китсилли. Рик записал тебя в группу Мэни-Фармс.

Фрэнсис вскинула голову.

– В группу Ларри? Шутишь?

– Нет.

– Ларри не хочет, чтобы я ехала с ним. Зачем Рик это сделал?

– Спроси у него.

– Он думает, я не справлюсь на плоскогорье?

– Спроси у него.

– Только этого не хватало. Надеюсь, это не ты его заставил.

Рассу удалось победить улыбку.

– Нет. С чего бы?

– Потому что ты на меня злишься.

– Это Рик решил, не я. Если ты недовольна, обсуди это с ним.

– Я поехала только затем, чтобы быть с тобой на плоскогорье. То есть не только. Но я очень, очень недовольна.

На лице ее читалась досада избалованного ребенка – или важной персоны, которой пренебрегли. А может, она жалела, что отказалась от поездки в Акапулько.

– Кого взяли на мое место? – спросила она. – Кто едет с тобой?

– Тед Джерниган, Джуди Пинелла. Крейг Дайлкс, Биф Аллард. Кэролайн Полли.

– Отлично.

Фрэнсис закатила глаза. Неужели сработало, удивился Расс, неужели она правда ревнует? Он смотрел ей вслед, и пройденный долгий и трудный путь казался ему пустяком. Она хочет быть с ним, а он сумел скрыть радость.

Эхо бонгов Бифа Алларда отражалось от здания банка напротив, над парковкой висел табачный дым, летали фрисби, черный пес в бандане на шее прыгал через футляры с гитарами и ручную кладь, дети сновали в церковь и из церкви по важным подростковым делам, матери, никак не желавшие уезжать, конфузили длинноволосых сыновей нежными указаниями, три водителя и их сменщик совещались над атласом автомобильных дорог, Рик Эмброуз в военной куртке стоял рядом с Дуайтом Хефле, вышедшим полюбоваться на все это великолепие. К ним приблизилась Фрэнсис, Расс отвернулся (да будет воля Твоя) и направился на поиски тех ребят из группы Китсилли, кого еще не отметил в списке. Через десять минут, в пять часов, нужно отправляться, а автобусы пустуют. Кто-то решил сбегать в аптеку, кто-то надрывно прощался с друзьями, оказавшимися в другом автобусе, кому-то в последний миг срочно понадобилось отыскать в багажнике свой рюкзак, чтобы достать из него бутерброды, и, как на памяти Расса случалось всегда, один-два человека опаздывали.

– Дэвид Гойя? – выкрикивал он. – Ким Перкинс? Кто-нибудь их видел?

– Кажется, они наверху, – ответили ему.

Расс пошел наверх и услышал голоса, которые смолкли при его появлении. В комнате “Перекрестков” на диванах без ножек сидели Дэвид Гойя, Ким Перкинс, Кит Страттон и Бобби Джетт. Все клевые ребята, друзья Бекки и Перри. Рассу показалось, будто он застиг их за каким-то дурным занятием, но ничего запрещенного не увидел и не почуял.