и потом отвертывают; меняются местами и т. п. Все это показывает, что эти знаменитые круксовские сеансы совершенно ничем не отличаются от других спиритических сеансов: в них обнаруживаются такая же нерациональность и произвольность, такая же зависимость от воли медиума.

Это, во всяком случае, справедливо относительно тех сеансов, о которых Крукс опубликовал свои первоначальные записи. Возможно, что он произвел также другие опыты, выполненные при более надежных условиях. Но все-таки остается невероятным, чтоб он выбрал из своих записей как раз те, которые наименее убедительны, а опустил те, которые имеют доказательную силу. Поэтому мы с полным правом можем заключить, что все его опыты произведены на сеансах, имевших совершенно тот же характер, как и описанные выше. Следовательно, его первоначальный отчет в 1871 году не представляет собой точного изложения того, что происходило на самом деле, а есть экстракт, в котором указаны лишь некоторые определенные явления с опущением всех сопровождающих побочных обстоятельств. Мы не будем здесь исследовать, насколько именно важно то, чего Крукс счел возможным не помещать в свой отчет, – мы поговорим об этом подробнее в последней части нашей книги. Здесь мы констатируем только два факта: 1) Опыты Крукса не были строго научными исследованиями; они произведены на вполне обыкновенных спиритических сеансах, и именно так, как это было удобно медиуму, который играл роль руководителя, сообщая «вести от духов». 2) Крукс едва ли подозревал все значение тех обстоятельств, которые он обходит молчанием в отчете 1871 года. В противном случае он никогда не мог бы составить приведенного раньше описания, не совершая тем сознательного обмана.

Фотография духов

В своем историческом изложении мы не можем, конечно, останавливаться на всех медиумических явлениях, которые когда-либо имели место, и на вызванных ими изысканиях, а ограничиваемся частью такими явлениями, которые подверглись особенно тщательному испытанию со стороны более выдающихся исследователей, частью такими, которые приобрели решающее значение в теоретическом отношении. С обеих точек зрения, наряду с другими явлениями, якобы доказывающими материализацию духов, важное место занимают так называемые «фотографии духов». Из всех свидетельств в пользу подлинности подобных явлений показания Крукса надо, конечно, считать наиболее надежными; их теоретическое значение очевидно. Именно рассмотренные до сих пор медиумические явления могут быть объясняемы и без помощи спиритической гипотезы. Возможно, правда, что физические и интеллектуальные эффекты достигаются действительно при участии духов, которые производят их в присутствии медиумов. Но мыслимо также, что причина этих явлений кроется лишь в душевной жизни медиума, и, следовательно, они имеют чисто психический характер, что, таким образом, медиума надо считать одаренным силами, на которые психологи до сих пор не обращали достаточного внимания. В таком случае при объяснении медиумических явлений вполне можно было бы обойтись без спиритической гипотезы. Таково воззрение Крукса и прочих оккультистов. Насколько, с одной стороны, им кажется невероятным, чтобы духи опускались до таких ребяческих шалостей, – ведь действительно нельзя иначе назвать многих медиумических эффектов, – настолько, с другой стороны, они признают вероятным, что в природе, а также в человеке существуют силы, еще неизвестные науке. Надо поэтому согласиться, что с первого взгляда, пожалуй, оккультизм должен бы иметь верную надежду на победу. Напротив, если бы удалось доказать, что духи действительно являются нам в виде живых существ, то это, естественно, было бы сильным доводом в пользу спиритизма. Поэтому его приверженцы с самого начала ревностно искали таких непосредственных и надежных указаний на вмешательство духов, и уже с первых сеансов начинаются сообщения о том, что их участники видели руки и чувствовали прикосновения и именно при таких условиях, что виновником этих явлений не мог быть кто-либо из присутствующих. Но пока подобного рода свидетельства исходили лишь от отдельных лиц, все-таки не была исключена возможность того, что все дело заключается в галлюцинациях, в чистом воображении какого-нибудь наблюдателя, обладающего богатой фантазией. Полная уверенность достигалась бы только в том случае, если бы присутствие духа можно было доказать с помощью фотографии или, по крайней мере, если бы он настолько явственно предстал пред многими, строго критически относящимися к делу наблюдателями, что не могло бы быть места ни для какого сомнения в объективном характере наблюдаемого.

Дж. Дж. Гловер с «призраком» пожилой леди. Фотография Мамлера

И спириты на самом деле приобрели с течением времени большую ловкость в добывании подобного рода доказательств. Конечно, нельзя было ожидать, что цель будет достигнута сразу. Как медиумам, так и духам нужно было время для развития этого нового способа самообнаружения. Вначале удавалось получать фотографии лишь существ, которые были видны исключительно медиумам, для всех же прочих оставались незаметными. Но через 20 лет духи развили материализацию до такого совершенства, что их можно было видеть большому кругу зрителей и фотографировать при сильном электрическом свете. Их дыхание и пульс были измерены; у них отрезали локоны, сохраняя для вечного воспоминания. Однажды на сеансе у Крукса, где объявился дух Кэти Кинг, один из участников даже прямо заявил, что если этот дух есть какая-то психическая сила, то последняя должна быть женщиной. После этого надо было сознаться, что превзойдены самые смелые ожидания и даны поразительные доказательства. Мы рассмотрим теперь эти доказательства несколько подробнее, следуя их историческому развитию.

Самые первые фотографии духов относятся к времени дагеротипии. В одном американском спиритическом журнале за 1855 год редактор его сообщает, что долгое время делались тщетные попытки воспроизвести являющихся духов на дагеротипной пластинке, но что теперь имеются самые верные надежды достигнуть этого.

Кэти (Кейт) Кинг. Фотография сэра Уильяма Крукса. 1874 г.

Именно незадолго до того один профессиональный дагеротипист, бывший в то же время медиумом, снял карточку со своего маленького сына, и на этой карточке сверху вышла широкая облакоподобная световая полоса, которая опускалась на плечи мальчика и там терялась. Эта световая полоса походила на солнечный луч, врывающийся через маленькое отверстие; при ближайшем рассмотрении она оказалась несколько прозрачной. Ни на одной из прежних карточек не появлялось ничего подобного. Несмотря на самое тщательное исследование окружающей обстановки, для этого явления не удалось отыскать какой-либо разумной причины.

В том же году и в том же журнале сообщается второй подобный случай. Но после этих, во всяком случае, весьма сомнительных результатов дух, по-видимому, перестал проявлять себя таким путем; о подобного рода карточках ничего более не было слышно вплоть до 1862 года. В этом году начал свою деятельность Уильям Мамлер, самый, быть может, известный из всех лиц, занимавшихся фотографированием духов.

Мамлер был первоначально гравером, но