— Это знак… Предупреждение, — ответила девушка.

Мальчик быстро повернул голову к ней, и они встретились взглядами. То же самое Эллиот сказала ему в душной тесноте Глубоких Пещер, когда они наткнулись на мертвых копролитов и ренегатов, которых стигийцы казнили и затем прибили к кольям на всеобщее обозрение. Уилл тогда разочаровал девушку тем, как отреагировал на это происшествие, и с тех пор отношения у них разладились. Но теперь все было иначе. Ему словно дали шанс начать с Эллиот все заново.

Отведя глаза от девушки, Уилл обратился к отцу.

— Пап, по какой бы причине они ни погибли, главное, что мы теперь знаем: мы тут не одни, — спокойно сказал он. — Здесь может быть кто угодно: моряки с подводной лодки, пираты со старого галеона или кто-то намного, намного хуже.

Доктор Берроуз вскинул брови.

— Возможно, это не такое уж чистое и неиспорченное место, — сказал ему Уилл.

— Уилл сказал, у них на дорогу до дома ушла целая уйма топлива, — крикнул Честер и выключил бортовой мотор. В порту снова воцарилась тишина.

— Ты не волнуйся, радость моя, я тебе сейчас принесу еще канистру, — пообещала Марта. Она стояла на причале, с нежностью глядя на Честера, который сидел в катере.

Он посмотрел вслед женщине, вперевалочку поковылявшей к резервуарам с топливом.

— Радость моя? — пробормотал мальчик и покачал головой. Честер начинал бояться Марты. Теперь, когда Уилла не было рядом, она сосредоточила все свое внимание на нем, и Честер этому отнюдь не радовался. «И что она все время на меня таращится своими щенячьими глазами?» — думал он с нарастающим беспокойством.

Хуже всего было, когда они шли по просевшему пласту к подземному порту, ориентируясь по радиомаячкам. На привале Марта предложила Честеру вздремнуть, пока она подежурит. Но мальчик внезапно проснулся от того, что кто-то гладил его по голове. Приоткрыв глаза, он заметил, как женщина отдернула руку. Честеру было чересчур неловко и, по правде говоря, чересчур противно, так что он не стал с ней об этом разговаривать. Ему до сих пор было жутко об этом вспоминать.

Честер не рискнул бы отправиться к убежищу один и прекрасно понимал, что ему понадобится напарник, чтобы подняться вверх по реке. Но он в жизни бы не выбрал в единственные спутники Марту, учитывая, как она стала себя вести.

Мальчик медленно приподнялся на покачивающемся катере, чтобы посмотреть, что происходит на набережной. Как только Марта скрылась в одной из построек, он выскочил из лодки на причал.

— Вперед! — сказал себе Честер, в несколько прыжков преодолел набережную и оказался у входа в убежище. Он бросился в радиорубку и закрыл за собой дверь.

— Черный телефон… черный телефон… Уилл говорил, черный телефон, — нервно забормотал Честер и схватил трубку. Он прислушался. — Гудка нет… но Уилл сказал, что гудка нет, — напомнил себе мальчик и начал торопливо набирать номер, который Эллиот повторяла в бреду.

Из-за спешки он ошибся, сунув палец не в то отверстие на диске, и запаниковал. Тут Честеру на глаза попалась небольшая табличка на стене: широкие черные буквы на белом фоне. Она гласила: «ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ, УСПОКОЙСЯ». Какой-то остряк синей ручкой переправил последнее слово на «УПОКОЙСЯ», однако исходный текст сделал свое дело. Честер глубоко вдохнул и набрал номер заново.

— Пожалуйста, пожалуйста, только бы все работало… — Он выждал несколько секунд на случай, если на соединение нужно какое-то время. Услышав треск в трубке, мальчик затараторил в микрофон: — Дрейк, это Честер, я скоро отправляюсь вверх по течению, и… э-э… мне надо, чтобы ты меня встретил наверху, — сдавленным голосом взмолился он. — Обязательно, — добавил мальчик и замолчал, прислушиваясь к шуму, который почудился ему в коридоре. Понизив голос до отчаянного шепота, Честер сказал: — Я на тебя рассчитываю, Дрейк. Я больше не могу…

Убедившись, что из коридора в самом деле слышны шаги, мальчик быстро повесил трубку и уселся на стул. Он закинул ноги на стол и свесил голову на грудь, притворяясь, что уснул.

Дверь медленно скрипнула у него за спиной.

— Радость моя, куда же ты… А, вот ты куда подевался, — несколько удивленно произнесла Марта.

Честер потянулся и довольно картинно зевнул.

— Должно быть, задремал, — соврал он.

Женщина без интереса поглядела на оборудование, расставленное на столе.

— Топливо я принесла. Хотела узнать, будешь сейчас кушать? — спросила она, почесывая зад сквозь широкие юбки.

— Э-э… нет, спасибо, Марта, — ответил Честер. — Вы не беспокойтесь, я себе что-нибудь возьму потом в кладовке. А вы ступайте поешьте.

— Как скажешь, мой хороший, — ответила она, не скрывая своего разочарования, и ушла.

Честер остался в рубке, размышляя в очередной раз о том, нельзя ли как-нибудь проделать остаток пути без Марты. Перспектива бросить ее в порту и умчаться на катере казалась очень соблазнительной, однако из рассказа Уилла он помнил, что одному человеку не под силу всю дорогу управлять бортовым мотором. Честер тихо выругался. Он не представлял, как справиться без Марты.

А еще он не представлял, что будет, когда они доберутся до Верхоземья. Несмотря на стигийцев, от которых придется как-то скрываться, Честер был твердо намерен повидать родителей. Он не мог им не сообщить, что жив. Но как это сделать при Марте? У Честера было ощущение, словно он обзавелся еще одной матерью, причем она малость не в своем уме и обожает его сверх всякой меры. Мальчику вдруг ясно представилось, как Марта, сгорая от ревности, с пеной у рта целится из арбалета в его маму и папу.

— Господи, нет. — Он с силой потер лоб, отгоняя кошмарную картину. — Уилл, где бы ты ни был, ты мне за это ответишь, — сказал Честер и вдруг рассмеялся. — Уилл, Уилл, Уилл, — повторил он, качая головой и продолжая хохотать.

Уилл не мог не согласиться с отцом: они в самом деле попали в райский сад. Хотя черепа, висящие на кольях, нарушили идиллию, они постарались об этом не думать и полностью погрузились в новый образ жизни. Это простое существование было прежде всего возможностью наконец-то отдохнуть и восстановить силы.

Во время одной из первых прогулок по джунглям Уилл с отцом набрели на руины города. Территорию давно захватили буйно растущие деревья, однако по количеству развалин можно было предположить, что когда-то город был поистине огромным и занимал несколько квадратных километров. Доктор Берроуз убежденно заявил, что именно здесь находилась и процветала столица переселенцев, которых он окрестил Древними. Фризы и письмена на пирамидах показывали, что Древние, если доктору Берроузу удалось верно датировать руины, на несколько веков опережали в развитии современные им культуры Верхоземья. Их достижения в философии, математике, медицине и многих других науках просто потрясали воображение.