Тал Талу один из воинов, а Тал Тал также получил повышение после свержения канцлера, — я видел кумихо!

Тал Тал скептически сжал губы.

— Правда там бегала девятихвостая лисица, — мужчина с опаской покосился на меня.

— Хватит болтать глупости, — отрезал Тал Тал.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Они считают, что увидели лисицу-оборотня, она обращается в красивую девушку, — пояснил он, — они думают, что ты кумихо, — он улыбнулся.

То есть, они считают меня красивой девушкой. Вот что я выудила из этого разговора.

— Мне надо… — сообщила я заговорщицким шепотом, — отойти на минуту. У меня такое… Даже не знаю, как вам объяснить. Пойду поищу кумихо, в общем.

— Ну поищи, если это не ты сама, — ответил Тал Тал, размешивая свою белую жижицу в чашке.

Я скользнула в лес, пробралась за деревья в ожидании лисицы. Вскоре она появилась, сверкая в ночи зелеными глазами. Если б я была средневековым человеком, наверняка, тоже поверила бы, что это оборотень.

Я хотела подойти к лисе. Но она отбежала и застыла возле кустов, смотря на меня. Я подошла, тогда она опять отдалилась, продолжая призывно оглядываться. И я поняла, она ведет меня куда-то.

— Вот хитрая бестия, Рыжик, Тузик, как тебя назвал этот подлец, Чингизхан, ты куда? — прошептала я, и так как мне не оставалось ничего другого я углубилась за зверьком в лесные заросли.

Впрочем, деревья довольно быстро расступились, и я оказалась на полукруглой поляне. В точности для колдовских ритуалов. Что за чудеса. Я встала посреди поляны, а лисица юркнула в кусты.

— Эй, Рыжик! Жучка! Ко мне! — приглушенным голосом позвала я.

Но она не появилась. Вместо этого мое зрение внезапно померкло, на глаза будто опустилась повязка, вместе с чем-то тяжелым сковавшим мои плечи.

Я завизжала от неожиданности и подпрыгнула на месте. Мне удалось вырваться и, дрожа от страха, я обернулась. И увидела перед собой озадаченного Тан Ке Ши, застывшего в нелепой позе, будто он только что подкрался ко мне сзади и пытался закрыть глаза руками.

— Ты что…чего? Рехнутый! Подкрался же к девочке-подростку! — заикаясь, громко выдала я.

Тан Ке Ши опустил руки и облизал губы, переминаясь с ноги на ногу. Его взгляд завороженно уперся в меня.

— Напугал что ли?

— Само собой! Ненавижу, когда так подкрадываюся! Хочешь меня заикой сделать, Тан Ке Ши, ты невозможен! Что за пристрастия к романтике у тебя?

Тан Ке Ши просиял и обнял меня.

— Боже! — я расплылась в улыбке, — ну хватит уже!

— Мату, — он отстранился, — я всегда спросить хотел, почему ты такая шуганутая?

— Что? — выпалила я.

— Ну, я когда залез к тебе в домик, когда думал еще что ты евнух и сгорал от противоестественного желания заняться с тобой…

— Ближе к делу!

— Ну да, так вот. Я сгорал, а ты лежала на кровати и кричала и плакала во сне. А потом встала и будто видела каких-то призраков. Ты была так напугана. И ты всегда вздрагиваешь, если подойти к тебе внезапно. Чего ты боишься?

Я вздохнула, нахмурившись.

— Тан Ке Ши, это сложный вопрос, я боюсь демонов, понятно.

— Да, — тихо ответил он, выглядя грустно.

— Послушай, скоро у нас будет более подходящее время поболтать по-дружески.

— Что это значит?

— Что мы друзья.

— То есть, ты не хочешь ответить на мои чувства?

— Тан Ке Ши! — оборвала я его, — у нас важнецкое дело, а ты хочешь превратить все в мелодраму.

— Я шучу, я готов быть твои другом. Пока что. Рассказывай, что у нас за план. Пока не явился этот… — он бросил на меня недовольный взгляд, — Тал Тал.

— Это очень важно, слушай и запоминай. Ты сейчас отправишься в заброшенные шахты, заберешь оттуда сундуки с деньгами. Но помни, они ненастоящие. Но об этом кроме тебя никто не должен знать. Ты извлечешь из сундуков порох, который туда подложили люди Ван Ю и вывезешь сундуки в Дайду. По дороге один из твоих людей, предатель евнух Чоко, захочет взорвать деньги. Но у него ничего не получится. В общем, ты в целости довезёшь деньги до столицы. А теперь самое важное, — я с волнением и дрожащими руками, все еще не отойдя от испуга, засунула руки себе за шиворот, потом увидев округлившиеся глаза Тан Ке Ши, запоздало отвернулась, покраснев.

Черт! Еще подумает, что я специально. Я извлекла сложенную вчетверо карту. Взяла руки Тан Ке Ши и вложила в них бумагу.

— Что это? — он сглотнул, смотря мне в лицо.

— Это…это настоящая карта сокровищ. Ее начертил твой отец и оставил ее тебе незадолго до своей смерти. Он положил ее в твоей комнате, я…прости, пожалуйста, но я украла ее у тебя, когда…когда ты похитил меня и между прочим пытался сделать своей наложницей насильно, применяя всякие садистские штуки-дрюки! Так что мы квиты после этого. И так вот я выкрала эту карту, а теперь хочу вернуть. Ты простишь меня?

Я с надеждой взглянула на Тан Ке Ши, его глаза сверкнули как у лисицы, и он сдвинул брови, а потом неожиданно заключил в ладони мое лицо, поднял его и приник с поцелуем. Я не могла его оттолкнуть, потому что, во-первых, просто не успела, а, во-вторых, это был его первый неумелый и робкий, но нежный поцелуй. Он просто прижался своими губами к моим. А потом тихо отпустил, отодвинувшись, словно ожидая, что я сейчас начну ругаться и кричать.

Как мило! Первый поцелуй моего сынули! Кажется, я окончательно чекнулась в этой древней Монголии. Если он мой сынуля, то это уже попахивает инцестом. Я когда вернусь домой, напишу об этом фанфик под названием «Как я развила Эдипов комплекс у Тан Ке Ши».

— Ээ, так вот, — от смущения я почесала макушку, уставясь в землю, — Тан Ке Ши… сокровища во дворце канцлера. Сейчас его занимает Баян. Ты знаешь, как выкрасть сокровища, чтобы никто не узнал об этом?

Тан Ке Ши деловито развернул схему, изучил ее.

— Да, знаю, — серьезным тоном ответил он, — этот дворец я хорошо знаю.

— Учти, что ты должен опередить Сон Нян, поэтому отправляйся прямо сейчас. Дело в том, что мы опережаем их на несколько шагов, потому что они все не знают, где сокровища. И еще. Это не все, Тан Ке Ши, — улыбнулась я победоносно.

— А что еще? — спросил он, рассматривая карту.

— Ты сможешь вернуть себе все с помощью этих денег.

— Да. И как? Нанять армию и пойти войной на императора?

— Вовсе нет, — я похлопала его по предплечью, — ты, юный натуралист, доверяешь мне?

— Да, Мату, — он кивнул.

— Тогда положись