Без мундира Дарион выглядел по-прежнему непривычно: распахнутая мятая рубашка, открывавшая плохо заживающий шрам на груди и ментальный амулет, совершенно дикие для главы дворцовой безопасности кожаные штаны. Непослушные волосы окружали голову пушистым ореолом, разметались на широченных плечах.

Но тяжелее всего был взгляд Дариона: растерянный. Взгляд существа, которое не знает, что делать и куда идти.

За ним, таким огромным и таким непривычно уязвимым, я не сразу заметила хрупкого женоподобного юношу, лежащего на шёлке простыней. Работник борделя спал и, подозреваю, целебным магическим сном с подачи Дариона.

Я подошла вплотную к постели, прижалась коленом к высокому краю. Дарион смотрел на меня, а я огляделась: ширма, таз и кувшин для умывания, столик с фруктами и вином, шкуры на полу. Здесь было уютно. Комната пропиталась страстями, желаниями – я уловила их отголоски, и среди них не обнаружила ни одного намёка на то, что за нами следили.

Дарион развёл руки. Тут же половину досок пола свернуло вместе со шкурами, и камни с землёй просунулись в проёмы. Каменно-земляная волна растекалась, поднималась вдоль стен, облепляя комнату всю вплоть до потолка. Эта масса покрывала светильники на стенах, оставив нам только трёхрогий подсвечник на столике с фруктами и вином, но с ним одним стало на порядок темнее.

Отблески огня сверкали в тёмных, потерянных глазах Дариона. Наконец каменно-земляной панцирь сомкнулся на потолке, и я спросила:

– Что случилось?

Некоторое время Дарион медлил, подбирая слова, и это лишний раз показывало, как неожиданно, странно всё это было. В сиянии свечей он выглядел старше.

– Мои притязания на Заранею – лишь предлог убрать меня из дворца.

– Но почему она не отрицала это? Почему ты не объяснил, что это ложь?

– Я не могу. Мой заместитель Халанхар видел нас. – Дарион поднялся. Такой огромный, так похожий на только что проснувшегося медведя. – К счастью, ему не хватило выдержки наблюдать долго, и он не понял, кто ты на самом деле. Но если я буду отрицать эту ложь о моих чувствах к Заранее – он расскажет о нас правду. А это… сама понимаешь, закончится большими неприятностями и для меня – всё тем же изгнанием из дворца, только без надежды на возвращение.

Да, известие о любовной связи между нами будет тем ещё скандалом (и страшно представить реакцию Элора), а уж если потом я окажусь избранной наследника – Дариона и близко к дворцу не подпустят. Но за время до отбора он может найти способ заткнуть Халанхара и вернуться с моей подачи.

Я понимала, зачем это делал Халанхар: желал получить место Дариона. Но не представляла, как в это ввязалась леди Заранея. Или её ввели в заблуждение рассказами о белокурых миниатюрных девицах, которых Дарион здесь себе заказывал?

Подумав об этом, я покачала головой и уверенно возразила:

– Леди Заранея обязательно начнёт разбираться, поймёт свою ошибку, и тогда…

Дарион схватил меня за руки и посмотрел в глаза:

– Ты не понимаешь: именно Заранея поставила такое условие, это она всё устроила, а Халанхар шпионил за мной по её приказу.

Он это сказал. И мир будто пошатнулся. Я замотала головой:

– Нет, ты ошибаешься, ты что-то не так понял или Халанхар тебя обманул, леди Заранея…

Прижав меня к своей широченной груди и тем заставив умолкнуть, Дарион сорвал с себя ментальный амулет.

– Это всё устроила леди Заранея.

Мне даже не надо было ощущать его эмоции, по голосу и так было понятно, что он говорит правду – или искренне верит в то, что говорит.

– Леди Заранея не могла совершить такую подлость, – возразила я. – Она добрая и справедливая, она бы никогда…

– Ри, ты уверена, что это твои собственные, а не внушённые мысли?

Вопрос и страх Дариона поставили меня в тупик. Я вопрос даже обдумывать толком не могла, настолько он казался нелепым: леди Заранея не менталист и не серебряный дракон, она никогда на меня не влияла, я бы почувствовала, и она хорошая, она на нашей стороне.

– Надо только сказать ей, и она во всём разберётся, оправдает тебя, наверняка её ввели в заблуждение…

Поймав себя на том, что говорю будто это без участия разума, я плотно сомкнула губы. На невыносимо долгое мгновение мне вдруг стало жутко: казалось, я нахожусь под воздействием, под чужой установкой. Но это мгновение кончилось, и я нырнула в свой разум в поисках следов чужого ментального влияния. Леди Заранея никогда не атаковала меня ментально, но вдруг это сделал кто-то другой, чтобы её подставить?

Я искала эти следы и так, и эдак, всеми известными мне способами по всем известным признакам – и не находила ничего. Да, я потрясающе хорошо относилась к леди Заранее, но это сложилось как-то само собой под действием её облика, взглядов, деликатных бесед… это было похоже на любовь не столько романтическую, сколько родственную: как к сестре или даже матери. И хотя любовь можно внушить, я не видела никаких намёков на то, что кто-то это сделал.

А значит… значит леди Заранея просто нравилась мне. Может, дело в её сладком запахе, облике или в чём-то ещё…

Объятия Дариона, его болезненное разочарование и тоска нарушили ход моих мыслей. Я глубоко вдохнула запах его обрастающей шерстью груди. Теперь я ощущала его не так остро, как прежде, но всё равно Дарион пах приятно, привлекательно даже. И его прикосновения к моим плечам и спине тоже были достаточно приятными и без действия брачной магии.

– Я не нахожу в себе следов ментального воздействия, – честно ответила я. – Леди Заранея просто… приятная, пусть мы общались совсем немного, но она располагает к себе.

Разочарование… как же он был разочарован.

– О да, это мне известно, – вздохнул Дарион и рывком поставил меня на кровать. Он боролся с мрачными чувствами, и моя близость ему помогала, отвлекала, будоражила кровь. – А теперь расскажи, что у тебя случилось, что там с Броншер-Варом и вампирами? Я не успел толком выяснить до того, как всё началось…

Сдержать лёгкой, чуть самодовольной улыбки я не смогла, а потом начала рассказывать, с удивлением обнаруживая в реакции Дариона на мой рассказ чуть ли не ужас, но и гордость тоже. Пусть в доме Броншер-Вара я была одна, но победа отчасти принадлежала и Дариону, потому что он научил меня сражаться и побеждать.

Он не похвалил за достижения, не отругал за глупость, но окутывал меня своей заботой, нежностью. Пронзительно посмотрел, крепко обнял и поцеловал в губы. Я медлила: без брачной магии всё было не так, я больше не желала слепо, и ощущения оказались… не такими яркими. Но эмоции Дариона были словно пожар, я всем своим существом почувствовала, как сгорает в этом огне его тоска, разочарование, страхи, и поняла, что с ним все мои проблемы тоже могут ненадолго отступить.

Где-то часа в два ночи метка Элора на моей руке потеплела, но я, поглощённая поцелуями и ласками, не обратила внимания на этот деликатный зов.