Персиваль не нашёл в голове приемлемого ответа или хотя бы такого, что прозвучит из его уст убедительно, так что задал свой вопрос:

— Кто умер?

— Если вы этого не знаете, то, подозреваю вас вообще не должно быть в здании. Хотя... — Он глубоко вздохнул и покачал головой. — Какая, в бездну, разница? Скоро новость разлетится по всему городу, если этого ещё не случилось. Погиб подполковник Альбрехт Орсел. Задушен в собственном кабинете.

— За... Задушен? — Персиваль не знал, почему повторил именно это слово, но это было и не важно. Буквально отшвырнув полицейского, он настойчиво двинулся в сторону кабинета. Решительно растолкал нескольких зевак и быстро добрался до входа.

Дверь была распахнута. Окно за столом в дальнем конце комнаты разбито, так что полупрозрачные шторки вишнёвого цвета трепетали на ветру. По полу валялись какие-то бумаги и письменные принадлежности, а ещё мелкие осколки, поблёскивающие, словно драгоценности. Тела не было — только лужа крови, ещё не до конца впитавшаяся в доски.

Вдруг вид ему перегородил один из людей в форме. В странной форме... Чёрная с золотом, без нашивок. Не один из полицейских, но и не один из флотских. Этот человек принадлежал к малочисленному отряду, оставленному на острове самим королём. Отряду, который начинал действовать, если подозревал существование заговора против короны.

— Сэр, вам нельзя здесь находиться, — спокойно сказал он командным голосом, пусть и слегка уставшим. — Прошу, не мешайте нам выполнять свою работу.

— Что произошло? — настоял Персиваль. — Ну же, просто скажите, что случилось!

Солдат слегка отошёл в сторону, бросил взгляд на лужу крови. Затем просто пожал плечами, как бы говоря: «неужели и без моих слов это не очевидно?».

Нет. Всё не было очевидно. Не то, что именно случилось. Но, как это произошло и почему. А главное... Кто в этом виноват? И Персиваль собирался задать все эти вопросы, а, если точнее, найти ответы самостоятельно и уже шагнул вперёд, но за плечо его схватил капрал Туомас.

— Ты обещал обойтись без представления, — он постарался остановить Персиваля, но у него не вышло. Так что он просто зарычал ему прямо на ухо: — Тебя ждёт генерал Даунстренд!

И тут Персиваля будто ударило молнией. Разговор с Даунстрендом в действительности был самым простым способом получить ответы. Так что он развернулся и быстрым шагом направился к кабинету генерала дальше по коридору.

Он распахнул дверь. Генерал сидел за своим столом, а рядом с ним стояли четыре человека. Ни одного из них Персиваль не знал.

— А, капитан, — генерал жестом попросил всех выйти. — Я рад, что вас привели так быстро.

Персиваль открыл было рот, чтобы выпалить «я уже не капитан, сэр», но передумал и просто отдал честь.

— Сэр, я... Что именно случилось?

Повисла пауза. Генерал ждал пока те, с кем он беседовал, выйдут из кабинета. А сам осматривал Персиваля. На некоторое время его взгляд задержался на сбитых костяшках на кулаках, и Персивалю захотелось спрятать их за спину.

Он уже знал, как выглядит. Разбитые руки, следы крови и грязи на одежде. Запах перегара. Но теперь он вдруг осознал и кое-что ещё. В последнюю их встречу с подполковником Орселом, Персиваль был на него зол. Не просто зол, он подрался с ним на глазах других солдат. И, если бы самого Персиваля попросили предположить вероятного убийцу, он бы, пожалуй, первым делом подумал на самого себя.

И это объясняло конвой куда лучше, чем вчерашняя драка в порту.

Наконец дверь за спиной Персиваля захлопнулась, и они с генералом остались наедине.

— Я не убивал его, сэр, — уверенно сказал Персиваль.

Генерал Даунстренд задумался на несколько мгновений. Потом ответил:

— Подполковник Орсел был задушен. Ты бы, вероятно, предпочёл меч или... кулачный бой. К тому же, его убили в собственном кабинете. Прости, но ты — слишком заметная фигура, Болло. Наверняка, кто-то узнал бы тебя. И уж точно не позволил бы тебе сбежать.

Персиваль задумался.

— Я мог бы подговорить кого-то убить подполковника.

Генерал Даунстренд поднял бровь. Вероятно, удивлённый (как и сам Персиваль), что Персиваль решил привести аргумент в пользу своей виновности.

— Уверен, что у тебя хватило бы влияния на такую просьбу? — только и спросил генерал. Затем отмахнулся. — Неважно. Убийца уже пойман. Я позвал тебя не за этим.

— Убийца? Кто он?

Генерал, если и собирался ответить, не успел этого сделать. Дверь в кабинет без стука открылась, и внутрь вошёл капрал Туомас собственной персоной.

— Как ты смеешь врываться сюда... — начал было Персиваль, но замолчал, когда за капралом вошёл ещё один человек. Мужчина в двое старше Персиваля, со светлыми, вьющимися на концах волосами. На нём были чёрные с золотом штаны и дорогие блестящие туфли с маленькими коричневыми точками свежей грязи. Его белая рубашка была расстёгнута на две верхние пуговицы, а пуговицы посередине слегка топорщились на его выпирающем животе. На плечи был небрежно накинут красно-золотой кафтан, и, чтобы тот не падал, ему приходилось слегка придерживать его рукой, а также пришлось откинуть его, чтобы занять единственное в кабинете гостевое кресло напротив генерала Даунстренда, в котором он откинулся, закинув одну ногу на другую.

Капрал Туомас, не обратив никакого внимания на Персиваля, отдал честь — скорее глядя на пришедшего с ним мужчину, чем на генерала, — и поспешил выйти из кабинета и закрыть за собой дверь.

— Генерал Даунстренд, — обратился вновь пришедший мужчина слегка протяжным, сладковатым голосом. Он достал платок, белоснежный с красным узором, и промокнул лоб. Затем убрал его. — Смотрю, у вас здесь до сих пор суматоха.

Генерал поднялся со своего места и отдал честь. Взглянул на Персиваля, и тот молча повторил этот жест, хоть в нём и не было никакой необходимости, учитывая, что вновь пришедший теперь сидел к нему спиной.

— Я рад приветствовать вас, сэр, — слегка сдавленно ответил генерал Даунстренд. — Я надеялся, что сумею разобраться со всем до вашего прибытия, но...

— Оставь, Даунстренд, — махнул мужчина короткой и слегка детской ручкой с короткими пальцами. — Подозреваю, что нам всем придётся разбираться с этим долгие месяцы, если не годы. Пока мы можем лишь постараться минимизировать ущерб. Обидно, что всё происходит прямо перед праздником, в который вложено так много сил и денег. Моих денег. Денег короля. И денег наших уважаемых налогоплательщиков. Боги ненавидят меня, Даунстренд. В самом