Аналогичная по своим функциям (сбор сведений об экономике, политической ситуации, вооруженных силах и т. п. из общедоступных источников) структура существовала в составе МИД Маньчжоу-го — т. н. Исследовательский отдел, работавший в Представительстве МИД в Харбине. Возглавлял отдел японец Сигэно, окончивший в свое время Институт Японо-Русского Общества, позднее — Такено Ути, выпускник С.-Петербургского университета. Первоначально в отделе работал только один русский сотрудник — полковник Тихобразов (член РФП), но к 1938 г. русский штат отдела уже состоял из 13 человек русских, а также 7 японцев. Здесь работали бывший штабс-капитан П. А. Казаков, юнкер Ю. Подкладчиков, А. И. Коробов, бывший редактор «Русского слова» [Шиляева, 2015, с. 41–49], и др.

Прошедшие специальную подготовку на радио-курсах ЯВМ, Мантэцу и других организаций эмигранты работали на перехватывающих радиостанциях ЯВМ, расположенных в населенных пунктах в непосредственной близости от советской границы. Полученные записи советских радиопередач, различных сообщений, сводок поступали в дальнейшем для обработки в Харбинскую, Муданьцзянскую и другие военные миссии.

Важную роль бывшие офицеры играли в преподавании русского языка японским военным. В Японии существовало несколько центров изучения России и русского языка: Институт иностранных языков в Токио, русское отделение историко-филологического факультета университета Васэда (Токио), Институт иностранных языков в Осака. С 1939 г. в университете Васеда постоянно работала группа русских преподавателей, которую возглавлял подполковник Стржешевский. Создавались и временные группы, выезжавшие на работу в Японию на два — три месяца.

В конце 1938 г. при 5-м отделе харбинской ЯВМ была организована специальная школа для обучения русскому языку японских военных (располагалась на пересечении улиц Почтовая и Пекинской в здании бывшей женской гимназии), официально именовавшаяся «Учебный отряд Квантунской армии — русский язык» (Кантогун росияго кёикутай), с 1942 г. — отряд 345. Начальниками школы последовательно являлись японские офицеры: Наумура, подполковник Камидзё, подполковник Танака Ёсихиса, капитан Сато. Всего в школе работало около 10 японских строевых офицеров. Количество обучающихся, представленных рядовыми и унтер-офицерами, имевшими образовательный ценз не ниже среднего, после реорганизации школы весной 1940 г. составило 300 человек (в 1944-м — 400), разбитых на три класса (взвода) — младший, средний и старший с соответствующим знанием русского языка. Основными учебными предметами в школе являлись русский военный и обычный разговорный язык, пение русских песен, прямой и обратный переводы, организация РККА, история, быт и политический строй СССР, методы опроса и допроса военнопленных, военная подготовка, фехтование [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 37 129, л. 35–61; д. 37 486, л. 9–13; Забелин, 2012, с. 66–68].

Первоначально количество русских преподавателей школы составляло пять человек, однако к началу 1941 г. их было уже двадцать шесть (15 мужчин и 11 женщин). Не менее десяти человек из русских преподавателей были бывшими офицерами. Русским инспектором преподавательской группы являлся капитан Л. Н. Гредякин[634], хорошо владевший японским языком. Особое место в школе занимал В. А. Липовицкий, личный переводчик начальника школы и главный составитель учебных пособий для японских слушателей школы [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 37 129, л. 35–61; д. 37 486, л. 9–13, 26]. За весь период существования (до лета 1945 г.) состоялось 7 или 8 выпусков военных переводчиков, в общей сложности до 700 человек [Там же, д. 40 285, л. 24]. Часть выпускников школы, пройдя тщательную проверку, пополняли штаты военных миссий в Маньчжоу-го, другие возвращались в качестве переводчиков в свои воинские части.

Создание БРЭМ, объединение русских военных в составе ДВСВ и ДВСК, вытеснение крупных фигур военной эмиграции неяпонской ориентации из Маньчжурии не привели к прекращению внутреннего противоборства в среде эмигрантского актива. Одной из главных арен борьбы различных эмигрантских группировок стало эмигрантское Бюро.

С самого начала формирования БРЭМ западная линия СМЖД и Трехречье в целом оказались под контролем казаков-семеновцев. Отделение Бюро в Трехречье в 1935 г. возглавил генерал А. И. Тирбах, после гибели которого эта должность перешла к генералу Г. Е. Мациевскому (1936–1940), а в дальнейшем — к полковнику В. Л. Сергееву (1940–1945) [Там же, д. 37 416, л. 14]. Главой Маньчжурского отделения БРЭМ являлся С. И. Эпов, его помощником — полковник А. И. Новиков; Хайларского — Е. В. Волгин; Цицикарского — есаул А. А. Шильников. Начальниками отделений в Синьцзине, Дайрене и Мукдене также являлись семеновцы. В Синьцзине — генерал Г. Г. Эпов, в Дайрене — генерал-лейтенант Д. Ф. Семенов, троюродный брат атамана Семенова (при заместителе генерале В. П. Малакене[635], находившемся на этой должности до марта 1937 г.), сменившийся в должности весной 1937 г. после того, как попал в автомобильную аварию, полковником Е. Д. Поповым[636], в Мукдене — П. С. Корнилов [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 37 971, л. 10; Луч Азии. 1935. № 13. С. 46].

Пограниченский округ на восточной линии находился под контролем группировки Шепунова. До лета 1937 г. отделение Бюро на ст. Пограничная возглавлял сам поручик Шепунов, затем его ближайший соратник — подъесаул Вощило (он же временно исполнял обязанности начальника Пограниченского округа ДВСВ). В состав сотрудников отделения входили поручик Н. В. Меликов, подпоручик П. А. Дегтев, юнкер Рычков и др. Даже местные казачьи станицы в округе возглавляли лица, принадлежавшие к этой группировке. В частности, сотник Рябович, атаман сводно-казачьей станицы ст. Пограничная.

Господство казаков на западной линии обусловило отсутствие в ее населенных пунктах подразделений организаций, подшефных Союзу военных, — разведчиков и мушкетеров[637], а также слабое присутствие фашистов, работа которых всемерно тормозилась казаками [Русский фашизм, 1993, с. 110–112]. На восточной линии положение РФП также было непрочным, особенно восточнее ст. Ханьдаохэцзы. Шепунов видел в фашистах своих идейных врагов. Сторонники (возможно, члены) фашистской партии отвечали на притеснения «шепуновцев» жалобами в Харбин[638]. В то же время на восточной линии СМЖД достаточно активно действовали подразделения НОРР и Союза мушкетеров.

Смерть генерала Рычкова летом 1935 г. вызвала столкновение между полковником Смирновым, начальником канцелярии и первым секретарем начальника БРЭМ, и Родзаевским, каждый из которых был не прочь возглавить Бюро. Родзаевский, имея более прочные связи с японцами, переиграл Смирнова и тот был вынужден в ноябре 1935 г. покинуть Бюро формально в связи с упразднением должности начальника канцелярии. В 1936 г. полковник был направлен на службу во 2-й отдел харбинской ЯВМ. Но и Родзаевский не сумел встать во главе эмигрантской администрации, новым начальником БРЭМ был назначен генерал Бакшеев.

При Бакшееве усилилась роль казаков-семеновцев в руководстве эмигрантской колонии. Первым секретарем при начальнике Бюро стал полковник В. Л. Сергеев, бывший в начале 1930-х гг. личным секретарем атамана Семенова и имевший большое влияние на последнего. Администрацией Бакшеева (1935–1938) стала усиленно позиционироваться первенствующая роль казачества и его лидера атамана Семенова в антибольшевистском движении в годы Гражданской войны, и современное авангардное положение казаков в борьбе за освобождение России[639]. В сентябре 1937 г. повсеместно развернулись торжества по поводу дня рождения и 20-летия начала борьбы атамана Семенова против «красного врага