class="p1">Пусть в Киев мне был закрыт, но может быть моя дочь, а это будет именно дочь, поможет мне там оказаться. Может Доля останется с ней, тогда мы тоже получим что-то. Мне стоило попытать счастье и отправиться завоевывать Киев. Но я не могла толкнуть к этому князя. Сам же он больше этого не хотел.

Я долго бродила в одиночестве по городу, и думала, что можно предпринять. Ребенок уже рос в моей утробе. Я должна была о нем позаботиться.

Дни радости сменились месяцами печали.

Всеслав появился в городе мрачный и непроницаемый. Он стал говорить о младших князьях. Они готовы были из-за чужих уделов уничтожить все на свете.

– Но ты старший, соберись с силами, только ты один способен навести порядок, – пыталась я его убедить.

– Разве мало того, что было? Смерти, погреб, скитания, я не хочу терять то, что у меня уже есть. Эти звери объединились, уничтожили Изяслава, ты хочешь и для меня такой же участи?

Так рухнула моя последняя надежда на то, что в мире может что-то перемениться. Кажется, земля ушла из-под ног. Тогда моя девочка и появилась на свет. Но все было как в тумане в те минуты. После этого несколько дней я не видела Всеслава. Но меня ничего больше и не волновало.

Глава 6 Новые дела

Когда боль и жар отступили, я поняла, что все еще остаюсь в этом мире, в замке князя. Это меня совсем не радовало, ничего за душой не оставалось.

Тогда служанка принесла мне ребенка. Девочка была такой маленькой и беззащитной. Я поняла, что буду бороться за жизнь, потому что не смогу просто так оставить ее одну. Все время я проводила с моим ребенком. Больше в этом забытом богом и людьми мире делать мне было нечего.

Как же с ребенком на руках я могла проделать путь в город, где меня больше никто не ждал? Но и представить себе, что проведу всю жизнь тут, я тоже не могла. Но пока был жив князь думать о чем-то другом я не могла. Он разыщет и вернет нас назад – все это труд напрасный. Я помнила, что он увез меня насильно, он не может от меня чего-то требовать. Так все в унынии и продолжалось тогда.

Я выжила в чужом мире, когда не было другого выхода. Князь был доволен тем, что он видел и слышал. Холодок отчуждения между нами вырастал. такой пустоты в моей души не было никогда прежде. Тень мертвой княгини в те дни все время преследовала меня. Потом, когда ей исполнился год, заболела Ирина. Она была на грани жизни и смерти, ей было так плохо. Я ходила в храм к новому богу, но потом бросилась в капище к Ладе, видя, что ничего не помогает.

Я знала, что останусь с тем из богов, кто спасет моего ребенка.

Когда я почувствовала, что Ирине стало совсем худо, то я поклялась Ладе, что навсегда буду с нею, забуду о новом боге. Я приносила ей самые щедрые жертвы.

– Оставь мне девочку, – просила я богиню, – пусть она будет со мной, больше никогда и ни о чем я не стану просить тебя.

Вопль мой был так силен, что слышали его духи, бывшие рядом. На пороге капища вдруг возник князь. Я не услышала, когда он там появился. Но он стоял за моей спиной и смотрел на меня. Я была рядом, но в то же время далеко. Мир рухнул.

Но потом девочка выздоровела. Я вспомнила, как погибла моя сводная сестра. Так все благополучно и разрешилось в те дни.

Девочка выжила, но князя через несколько дней нашли мертвым в заповедном лесу. Мне не суждено было узнать, что случилось с ним тогда. Но меня это не волновало. Я собрала ценные вещи, взяла с собой двух служанок и вчетвером после похорон мы покинули город. Защищать чужой город я не могла и не хотела. Пусть они делят его, делают, что хотят.

Когда я вспоминала о том, что там происходило в Полоцке, мне становилось страшно. Но тогда все казалось просто и легко, страха не было и в помине. По дороге мы остановились на ночь в каком-то монастыре. Но я никак не могла подумать, что там снова встречу свою матушку. Судьбе угодно было столкнуть нас еще раз.

Как там было пусто и убого. После моей клятвы богине Ладе они были совсем пустыми и чужими храмами для меня.

Она появилась в черном и казалась мне тогда страшной. Я не видела, чтобы она улыбалась. Я только и сказала ей о рождении дочери и о смерти князя.

– Что станешь делать теперь? —спрашивала она как-то бесцветно.

– Я вернусь в Киев, раньше этого сделать я не могла.

Она посмотрела на девочку, только и сказала:

– Я буду за вас молиться.

Ни любви, ни радости, никаких иных чувств не было и в помине. Мне не хотелось больше тут оставаться. Она стояла неподвижно около окна, даже не проводила нас. И это была моя мать. Мне ничего не оставалось, как только уехать без оглядки. Я возненавидела все монастыри тогда. А женщины готовы служить чужому богу, чтобы только удержаться в этом мире.

Глава 7 Разочарования

Мы приблизились к столице. Я не хотела называться ни дочерью Изяслава, ни женой Всеволода. Я знала, что радости это мне не принесет. Лучше было оказаться какой-нибудь боярыней из Ярославля или какого другого града.

Прошлого у меня не было никогда, это ясно даже чужаку, который оглянулся на мою жизнь случайно. Но может грядущее мне еще обещано, хотя и в том я не была уверена. Но как изменился Киев к моему возвращению. Меня словно кто-то обманул, толкая сюда.

Мы остановились в каком-то доме на окраине, куда еще было податься, там нам приютили торговцы. Оставалось как когда-то издалека смотреть на нового князя. Мои воины отправились к нему на службу, им тоже надо было как-то жить. Но со мной тот мир никак не был связан, я это сразу почувствовала. Так я снова оставалась в плену у своих иллюзий и страхов. Все время ждала я чего-то другого и никак не могла дождаться.

Явной столицей стал уже не Киев, а Владимир, это везде чувствовалось. Князь Юрий не желал захватывать Киев, он ему не был нужен. Значит, я снова отправилась не туда и проиграла. У меня отняли целый город, ничего не оставалось больше.

Никто меня не узнавал и не интересовался мной. Это было и хорошо, и скверно, разве о таком я мечтала. Душой я рвалась теперь во Владимир, тут ничего больше не было и быть не могло.

О князе Юрии в то время ходили самые разные слухи. Вряд ли им стоило верить, чего только не болтают люди, но они все больше меня интересовали тогда.

Он меня не пугал, может жизнь рядом с чародеем так закалила. Переживала я только за малышку дочь. Хотя она была и моей защитницей, к женщине с ребенком на руках относились иначе, чем к одинокой девице непонятно из какого рода.

О чем я думала тогда? О том, что борьба за Киев не стоила всех моих усилий, надо было снова что-то менять в этом мире. Страх и трепет толкал меня в новую столицу, в неведомый мир.

Мы собрались, ни с кем не простясь, да и отправились туда. Мне показалось, что мы приближаемся к царству теней. В дороге у меня было много времени для размышлений. Но если Киев для меня, как и для бабушек моих был своим, куда бы мы из него не уезжали, то Владимир был чужим.

Все в один голос твердили, что князь суров и непредсказуем. Он никого ни